Ночью де Берни, спавший, по обыкновению, у входа в хижину мисс Присциллы, ощутил плечом чье-то мягкое прикосновение. Несмотря на его легкость, он тут же встрепенулся – в доказательство того, что даже во сне он продолжал бодрствовать. От резкого движения плащ на нем распахнулся, и под ним, в лунном свете, сверкнул обнаженный клинок: де Берни не расставался со шпагой, даже когда спал. Увидев перед собой мисс Присциллу – она стояла, поднеся палец к губам, – он принялся озираться по сторонам, пытаясь понять, что могло нарушить ее покой. Но кругом было тихо. Безмолвие ночи нарушали лишь тихий шорох прибоя и мирное посапывание майора.
– Что-нибудь случилось? – шепотом спросил он, собравшись вскочить на ноги.
Ее едва слышное «тише!» успокоило его – прежнего напряжения как не бывало.
– Господин де Берни, мне нужно с вами поговорить.
– К вашим услугам, – произнес он.
Француз сел на песок спиной к хижине. Девушка присела рядом. Прошло несколько мгновений перед тем, как она заговорила.
– Сегодня Барт задал вам один вопрос… Но вы ничего не ответили… Конечно, он был не прав, позволив себе выражения, которые, вполне естественно, вас больно задели.
– О, нисколько! – так же тихо и мягко ответил француз. – Если человек глуп, он причиняет боль прежде всего самому себе, а не другим.
Тут девушка принялась извиняться за поведение майора: сама жизнь-де сделала его таким грубым, а также страх за ее участь…
– Не стоит продолжать, мисс, – сказал он после недолгого молчания. – Какие пустяки! По правде сказать, он нисколько меня не оскорбил… «Терпение – царица добродетели» – таков девиз нашего рода. И я следую ему всю жизнь. Я необидчив по натуре, уверяю вас.
– Вам нет надобности уверять меня, – промолвила она. – Я это уже заметила.
Эта беседа показалась девушке несколько странной. И немудрено! Что заставило ее быть откровенной с этим человеком, отъявленным пиратом, объявленным вне закона? Еще давеча он строил планы, как напасть на испанский караван, а нынче самым серьезным тоном рассуждает о таких понятиях, как фамильная гордость!
Однако мисс Присцилла быстро прогнала беспокоившие ее сомнения.
– Но вы так и не ответили на вопрос Барта, – снова заговорила она. – Если вы не забыли, он спросил, что вы и эти люди намерены делать после того, как все закончится? Уж мне-то вы можете сказать?
После долгого раздумья де Берни наконец произнес:
– Я жду, как повернутся события.
– И тем не менее должен же быть у вас какой-то план, какие-то мысли? – настаивала девушка и после короткой паузы, поскольку француз так ничего и не ответил, мягко прибавила: – До сих пор я верила вам всей душой. Только благодаря этому доверию я спокойно сносила все, что с нами стряслось.
– А теперь вы мне не верите?
– О, не говорите так! Если б я перестала верить вам, я бы этого не вынесла. Но вы должны понять меня и без слов.
– Вы проявили редкое мужество, – сказал де Берни голосом, исполненным восхищения и уважения. – Вы даже не представляете, какую помощь вы оказали мне своей стойкостью. Будьте мужественны и впредь. Помогая мне, смею сказать, вы помогаете и себе.
– Но почему вы не хотите объяснить мне свои намерения? Если б я их знала, это придало бы мне мужества еще больше.
– Я уже сказал, что жду, как повернутся события… Но знайте – я говорю это от всего сердца, – вам нечего опасаться. Уверен, пока меня не убьют, вашей жизни и чести ничто не угрожает.
– Пока не убьют!
Услышав, как участилось дыхание девушки и задрожал ее голос, он поспешил ее успокоить:
– Мне не следовало вам этого говорить, чтобы лишний раз не тревожить. Нет, меня не убьют, – проговорил он твердо. – Уж будьте уверены.
– Чтобы лишний раз не тревожить!.. – повторила она, и из груди у нее вырвался сдавленный крик: – Отчего вы мне не доверяете?
– Не доверяю – вам? – возразил он.
Де Берни не понял смысла ее слов, а мисс Присцилла не стала ничего растолковывать. Вслед за тем она задала вопрос, касавшийся уже непосредственно его участи:
– А вы верите этим людям? Они сдержат свое слово после того, как захватят караван?
Француз мягко улыбнулся:
– Нет, конечно, не сдержат… Когда-то буканьеры жили по законам чести. Теперь же… Лич – чудовище! Понятие чести для него – ничто, как, впрочем, жалости или добродетели. Ничто! Они и не собирались сдержать его.
У мисс Присциллы, охваченной тревогой, перехватило дыхание.
– Что же будет? Если так, на что же вы надеетесь?
– Повернуть дело в свою пользу. Надежда есть, притом немалая. Такая возможность непременно представится. Она всегда существует. Однажды судьба уже сыграла со мной злую шутку – что ж, теперь она должна быть ко мне более благосклонной! Что же касается вас, то вам не следует ее опасаться – она не сделает вам ничего плохого.
– И это все, что вы можете мне сказать?
– Пока – все. Но еще раз прошу вас, верьте мне, со мной вам ничто не угрожает.
На какой-то миг девушка умолкла, потом, вздохнув, промолвила:
– Что ж, прекрасно. Доброй ночи, господин де Берни.
Когда она ушла, француз еще долго лежал не смыкая глаз, погруженный в свои мысли. Он никак не мог уразуметь, что означал ее возглас: «Отчего вы мне не доверяете?»
Что она хотела этим сказать? Неужели судьба де Берни волновала ее не меньше, чем своя собственная? А может, она имела в виду нечто другое? И почему она спросила именно об этом?
Глава XIII
Слезы жалости
На другое утро майор Сэндз сидел в палатке грозный, как Ахилл, как вдруг над входом в нее, загородив солнечный свет, нависла тень – это была темная фигура де Берни.
– Не кажется ли вам, майор, что вы здесь совсем заплыли жиром, – заявил незваный гость. – Вам не мешало бы немного похудеть, тогда б и нервишки у вас перестали шалить. Берите-ка вашу шпагу и ступайте за мной.
Вспомнив их давешнюю размолвку, майор подумал, что француз собрался поквитаться с ним в поединке. Вскипев от злобы, красный, как вареный омар, он поднялся.
– Право, сударь! Вы что, ищете со мной ссоры? А вы не подумали, что будет, если я вас убью?
– Я никогда не думаю о невозможном, сударь.
– Черт вас возьми, сударь! Я больше не намерен терпеть ваши оскорбления.
Он схватил шпагу и повесил ее на пояс.
– К вашим услугам. Тем хуже для вас.
Де Берни вздохнул:
– Неужели вы не догадываетесь, зачем я вас позвал? Я предлагаю вам поупражняться, только и всего, так что смерть здесь ни при чем.
– Как бы то ни было, я к вашим услугам, черт бы вас побрал!
