Мой лоб с глухим стуком состыковался с деревянной столешницей:
— Бестелесые, заберите меня из этого дурдома!
Даник улыбнулся и мягко хлопнул меня по плечу:
— Будет тебе, Джейн. Не время обращаться к темной магии. Лучше расскажи, как на твою, несомненно, глубоко рациональную полемику реагирует твоя мать? Это ведь она была руководителем той инициативной группы, которая сосватала тебя Фенриру?
Я скосила на друга печальные глаза:
— С Эленор вопрос временно решен. Я ей сказала, что у меня на примете имеется другой кандидат в мужья.
— И она купилась? — удивленно округлила глаза Сташи, которая была знакома с моей дражайшей матушкой и всерьез считала ее не оборотнем, а живым воплощением мифического вурдалака. Вслух, правда, об этом не говорила, но о том единственном визите в дом моих родителей до сих пор вспоминала с содроганием.
— Да я ей с три короба наврала о том, какой он распрекрасный, — доверительно поделилась с друзьями. — С единственным недостатком — на меня недостаточно бурно реагирует. Ну и попросила дать мне немного времени, чтобы добиться его расположения.
— Погоди! — Сташи махнула рукой, едва не отвесив мне звучный подзатыльник. — Ты заставила свою мать ждать?!
Я ухмыльнулась, довольная произведенным на подругу эффектом:
— Ну она вообще-то думала, что я лорда Фенрира имею в виду. Я же образ таинственного незнакомца практически с него списала. Это потом уточнила, что он — воин. Уже после того, как мать дала слово потерпеть со свадьбой. Кстати, странно, что она согласилась на отсрочку, но при этом ужин с Тантами не отменила.
Я с задумчивым видом подперла щеку кулаком.
— Думаешь, она все еще на что-то надеется? — тихо уточнил Даник.
Я передернула плечом:
— Конечно, надеется. Тут и гадать не нужно. Хотя в ее случае правильнее будет сказать «замышляет».
— И что ты будешь делать?
— Ну пока я думаю о том, чтобы вовсе на ужин не пойти, — призналась с очень серьезным лицом.
Сташи с Даником переглянулись.
— Но ведь все равно пойдешь? — догадливо уточнила подруга.
Я поморщилась:
— Придется. Если не хочу, чтобы меня предали родовой анафеме.
— Отлучили от семейного древа? — нахмурившись, уточнил стилист.
— Хуже! На каждом семейном собрании сажали вокруг этого самого древа и пропесочивали мозг!
Даник добродушно фыркнул:
— Я, наверное, никогда не пойму вас, волков. Тебе шестьдесят лет, а матери слово поперек сказать не можешь. Да у нас не каждый подросток так родителей слушается, как ты своих!
— Ага! — поддакнула Сташи. — Все у них с этими стаями не как у людей.
— Вот здесь, пожалуй, соглашусь. — Я протянула бармену стопку, дождалась, пока он ее наполнит, залпом выпила жгучий самогон, который сегодня наотрез отказывался хоть как-то влиять на мой организм, и повернулась к Данику. — Как ты думаешь, какого цвета глаза мне пойдут?
— Серебристого! — не задумываясь, ответил стилист, любовно проводя ладонью по своему новоприобретенному хохолку.
Я поджала губы:
— А если без фанатизма?
— То есть фиалковый тоже не предлагать? — с улыбкой уточнил мужчина. — С чего вдруг такой странный вопрос?
Вот тут я, признаться, с ответом замешкалась. Не хотелось снова возвращать разговор к Танту: он и так сегодня преимущественно вокруг него вертелся. Но и врать тоже не хотелось: друзья все-таки. Потому сказала уклончиво:
— Решила заняться саморазвитием и перенять пару приемчиков аристократов. Надоело пугать народ желтыми глазами.
— Ого! — воскликнула очень эмоциональная сегодня Сташи. — Вот это ты молодец!
— Не спорю, — кивнула, думая, лить в себя следующую порцию самогона или смириться с тем, что на этой вечеринке я не опьянею. — Только это не так просто: изменить цвет радужки. Плюс у меня еще с размером зрачка проблемы… в общем, идея хорошая, но приемлемый результат будет не скоро.
— Ну, знаешь ли… — Подруга театрально развела руками. — Как говорила моя прабабка: «Без труда не вытащишь рыбку из пруда».
Я перевела на нее удивленный взгляд: не знаю, что там насчет труда, но, после того как все озера, в которых водится рыба, признали государственными заповедниками, рыбалка в принципе стала проблематичным занятием. А без специального разрешения, которое раздобыть сложнее, чем каплю нефти на луне, еще и опасным: рейнджеры частенько оценивают жизнь рыбы выше жизни рыболова.
— Не бери в голову, — правильно поняла мое затянувшееся молчание Сташи. — Мы полностью поддерживаем твое стремление к самосовершенствованию. Даже если для этого потребуются годы кропотливой работы.
— Что значит «если»? — не поняла я. — Это и займет годы. Разница только в конкретном количестве: один год уйдет на то, чтобы добиться карих глаз. И около пяти — голубых.
— А решение нужно принять прямо сейчас? — поскребла в затылке Сташи. Я кивнула. — Да уж, задачка. Это ж один раз ошибешься — и пять лет насмарку.
— Вот поэтому мне и нужна ваша помощь!
Подруга Как-то неуверенно умолкла, сканируя взглядом мое лицо, но тут в разговор вступил доселе молчавший Данию.
— У меня, кажется, есть идея. Золотце, что, если мы проведем эксперимент? Вот ты вообще к какому цвету склоняешься?
— Пока к голубому, — призналась не очень убежденным тоном.
— Отлично! Такая краска у меня как раз есть.
Я хлопнула ресницами: краска?
— Сыворотка. Новейшая разработка в модной индустрии! — радостно объяснил Даник. — Только в этом году первый раз использовали. Вещь дорогая, но вроде бы не опасная.
— Вроде бы? — переспросила я. Стилист пожал плечами:
— Ну модели, по крайней мере, не ослепли. А на тебе, оборотень ты наш драгоценный, вообще все быстро заживает. Ой, не смотри на меня так, я просто пошутил! — хохотнул Даник, заметив, как вытянулось мое лицо. — Сыворотка абсолютно безопасна. К тому же мы не будем менять тебе цвет глаз каждые тридцать секунд, как это происходит на модном показе. Дадим по капельке голубого на каждую радужку, а через шесть часов он в ней сам растворится. Хочешь? Учти: это редкая возможность! На рынке такой сыворотки еще нет.
— Соглашайся, Джейн, — подтолкнула меня под локоть Сташи. — Тем более у тебя появится отличная возможность изучить реакцию толпы на свои новые глаза!
— Я не стану выступать перед толпой, чтобы понять, идет ли мне голубой цвет! — возмутилась я. Тант, конечно, обучал меня навыкам аристократа, но только в пределах внешности. Политическую карьеру я делать не собираюсь и тратить время на развитие соответствующих способностей — тоже!
