– Похороны маркиза состоятся завтра, любезный брат. – Голос ведьмы жалил не хуже отравленного клинка, и не было защиты, способной удержать ядовитое лезвие. – Вы почтите покойного своим присутствием?
– Зачем?
– Ну-у-у… – протянула Ирка. – Вдруг остались какие-то вопросы и вы захотите задать их сэру Гийому лично?
– Но он мёртв, а я жив!
– Если с первым утверждением я с вами ещё согласна, то со вторым… Все мы смертны.
Микаэль Тарбаган, с большим интересом прислушивающийся к разговору леди Ирэны с настоятелем Ордена Маммоны, оторопел. На его памяти ещё никто не угрожал братству столь откровенно. Ой, что сейчас будет…
Ничего не случилось, если не считать покрасневшего лица брата-настоятеля. Покрасневшего до такой степени, что глава магистрата всерьёз обеспокоился здоровьем банкира. А ну как хряпнет Гругуса удар прямо здесь, и доказывай потом сэру Людвигу свою невиновность.
– Спорим на пузырь, что жирдяй сейчас кони двинет? – Норвайский рикс прицельным броском попал брату Гругусу орехом по носу.
Оклендхайм-младший выглянул из окна вниз:
– Он проживёт ещё двенадцать лет, три месяца и шесть дней. Умрёт в пламени огнедышащего дракона.
– В этом мире нет драконов, Джонни!
Виконт пожал плечами:
– Значит, появятся. Я так вижу.
– Будущее?
– Варианты. Но у толстяка он только один.
– Так ты колдун или пророк?
Иван промолчал. Способность предвидеть чужую смерть он обнаружил у себя на войне и ничего интересного или замечательного в ней не находил. Дело в том, что предчувствовал именно чужие смерти, да и то видел будущее поверх ствола ручного пулемёта, а вот научиться предсказывать, что случится со своими, так и не смог. Ведь ребята из взвода свои, да?
– Учиться нам нужно, Вова.
– Кто бы спорил, – согласился норваец, запустив в брата Гругуса ещё один орех. – Занятия в университете когда начинаются?
– В сентябре, как у всех.
Месяцы в этом мире назывались иначе, но между собой друзья именовали их именно так, как привыкли дома. От них же не убудет, правда? И длиннее они из-за этого не станут.
– Ага, – Вова принялся загибать пальцы. – Неделя на… или две? Ладно, пусть будет четыре. Ещё добраться… там плюсуем десять дней… Выезжаем послезавтра!
– Сдурел? Мне жениться надо.
– Да? – Норваец сделал удивлённое лицо и высунулся из окна чуть ли не по пояс. – Леди Ирэна, вы не могли бы подняться к нам?
– Что случилось, сэр? – Ирка оставила в покое хватающегося за сердце банкира и подняла голову. – Как срочно?
– Срочнее некуда! Сэру Джонни прямо сейчас приспичило жениться, а ждать он не хочет. Вы не могли бы поприсутствовать на этом мероприятии в качестве невесты?
Теперь настала очередь ведьмы покраснеть. Но если морда брата Гругуса от прилива крови стала напоминать варёную свёклу, то порозовевшие щёки леди Ирэны смотрелись очень мило.
– Я скоро подойду, благородный рикс! Вот только обсужу с любезным настоятелем сумму свадебного подарка!
Разумеется, никакой свадьбы в тот день не было. Неприлично веселиться, когда погибшие при защите замка воины ещё не преданы земле, а стоны мечущихся между жизнью и смертью раненых не утихают ни днём, ни ночью. Сразу четыре мага-лекаря, приехавшие из Окленда вместе с главой магистрата, трудятся не покладая рук, но даже они не могут обещать полное исцеление ранее чем через две недели. Какая тут свадьба…
Зато за это время сэр Людвиг смог придать родовому гнезду должный блеск, которого тот не видел последние лет пятьдесят. Откуда-то появились почуявшие запах золота бытовые маги, на звон монет слетелись гильдейские строители аж из пяти вольных городов графства – Окленда, Кливленда, Гарварда, Оксфорда и Жмеринки. Работы хватило всем.
Население тоже увеличилось: барон Генрих Винсли, награждённый за доблесть в бою и спасение собственной семьи золотой цепью, объявил, что такому влиятельному сеньору, как граф Оклендхайм, просто необходимо иметь собственный двор, и назначил себя первым коннетаблем графства. Его жена, потратившая три дня на отклеивание маскировочной гномьей бороды, озаботилась поиском фрейлин для будущей виконтессы. Впрочем, леди Люсилла искала недолго – место статс-дамы оставила за собой, а во фрейлины записала всех присутствовавших в замке девиц благородного происхождения в возрасте от двенадцати до шестидесяти восьми лет.
Риттер фон Крупп тоже решил остаться, лишь отправил людей за инструментом и с головой ушёл в обустройство механической мастерской. Перспективы развития техники, нарисованные норвайским риксом, настолько увлекли его, что сэр Франц потерял покой и аппетит, а когда увидел чертежи воздушного шара, вообще лишился сна. Уж если северные варвары способны придумать этакое чудо, то цивилизованный человек обязан превзойти их. В общем, сэр риттер пропал…
Микаэль Тарбаган тоже не остался в стороне от забот по приведению замка Оклендхаймов в благопристойный вид и умудрился заработать на этом неплохие деньги. Ими, правда, пришлось поделиться с леди Ирэной, посоветовавшей провести тайный аукцион на право уплатить взятку и тем самым получить заказ на отделочные работы. А потом ещё один, уже среди проигравших первый… и ещё… пока не обеспечил подрядами всех претендентов.
И только брат Гругус затаил злобу, усилившуюся стократно после письменного выговора от Верховного Предстоятеля ордена. Затаил… и нашёл способ отомстить!
Глава 14
Как рассказывают легенды, мир сотворился сам собой и долго пребывал в пустоте, пока в нём не появились Небесные Боги. Откуда они сюда заявились, так и осталось неизвестным, но оказались они ребятами работящими и живо навели порядок на пустынной планете. Навели и тут же заскучали без поклонений и молитв, привычных на прежнем месте жительства. Каком? Да кто же их знает!
Скучали недолго – может, сто тысяч лет, а может, и все двести, но однажды собрались на совет и решили заселить мир людьми. Всё бы хорошо, но под понятием «люди» каждый из небожителей подразумевал нечто своё, в большинстве случаев отличное от других. Судили, рядили, ругались, подрались пару раз… а потом плюнули и постановили: делать всем своих, и пусть сама жизнь рассудит, чьё творение самое лучшее.
Много воды утекло с тех пор, и не осталось даже в памяти названий вымерших рас, а выжили действительно лучшие. Люди, гномы, эльфы. Кто их сотворил, Небесные Боги уже и сами не помнили, поэтому покровительствовали всем понемногу, не выделяя никого среди прочих.
Но была богиня, которая пошла ещё дальше, попытавшись объединить три расы. Неведомо как уж у неё получилось, но что люди, что гномы, что эльфы могли иметь общее потомство. Да в принципе и немудрено – богиня любви и семейного очага и не на такое способна. Рассказывают, будто… Впрочем, кому какое дело до злых шуток доброй небожительницы? Может быть, у влюблённых эльфов детишек не бывает не потому, что оба мальчики, а потому, что недостаточно пожертвований в её храм принесли?
