Старшая леди уложила волосы Исты так, как рейна привыкла, убрав пряди с лица и оставив остальную часть свободно спускаться на плечи. Прекрасные локоны Каттилары образовывали прелестный водопад; Иста подозревала, что её собственная тускло-пепельная копна, спутанная на затылке, больше напоминала мочалку. Но сорочка лавандового цвета и верхнее платье из чёрного шелка, заколотое на груди траурной брошью, создавали вполне приемлемый внешний вид. Подать себя нужным образом — вот следующая задача.
Летняя жара в северной провинции настала рано. Столы были расставлены во дворе, и еду подали, когда клонящееся к западу солнце коснулось крыш, удлинив тени присутствующих. В дальнем конце двора, лицом к фонтану в форме звезды, стоял главный стол, ещё два располагалось перпендикулярно ему.
Иста обнаружила, что сидит по правую руку от лорда Эриса, а леди Каттилара устроилась рядом с ней. Если в кольчуге и коже, забрызганной кровью, Эрис производил ошеломляющее впечатление, то в сером наряде, слегка украшенном золотом, и благоухающий вербеной, он был просто неотразим. Он тепло улыбнулся. Сердце Исты перевернулось; но она собрала остатки силы воли и ответила на приветствие немного прохладно; а затем заставила себя отвести от него взгляд.
Ферда получил почётное место рядом с марчессой. Старшие мужчины, одетые в одежды храмовых служителей, сели слева от Эриса, причём их от марча отделял пустой стул. Один из старших офицеров направился было к нему, но лорд Эрис сделал пальцами знак, и офицер, понимающе кивнув, направился к другому столу. Увидев это, леди Каттилара перегнулась через Исту и прошептала мужу:
— Милорд, имея честь принимать сегодня вечером столь почётных гостей, нам следует всё же использовать это место.
Глаза Эриса потемнели:
— Как раз сегодня этого делать не стоит, — глядя на жену, он хмуро сдвинул брови и пальцем коснулся рта. Предупреждая?
Каттилара вернулась на место, поджав губы. Она через силу раздвинула их, улыбаясь Исте, и сказала Ферде какую-то вежливую банальность. Иста обрадовалась, увидев оставшихся гвардейцев из отряда Ферды тоже помытыми и одетыми в чистое, сидящих за другими столами. Офицеры Эриса, женщины Каттилары и служители храма занимали остальные места. За едой рейне обязательно представят важнейших жителей города, расположенного у подножия замка.
Старший служитель поднялся и дрожащим голосом стал произносить молитвы в благодарность за победу, одержанную накануне, за чудесное спасение рейны, за скорейшее выздоровление раненых, а затем благословил грядущую трапезу. Он отдельно, даже несколько неясно, упомянул стойкость Ферды и его людей в этот сезон Дочери, за что, как заметила Иста, офицер-дедикат остался ему чрезвычайно благодарен.
— И, как обычно, мы с особым усердием молим Мать, ввиду её сезона, который уже не за горами, о излечении лорда ди Арбаноса.
Он сделал благословляющий жест в сторону стула, стоящего по левую руку от лорда Эриса, и марч кивнул, тихо вздохнув. Едва слышный шёпот пробежал по столам, за которыми сидели офицеры, кое-кто даже открыто нахмурился.
Когда слуги начали сновать туда-сюда, неся кувшины с вином и водой и подавая первые блюда, Иста спросила:
— Кто такой лорд Арбанос?
Каттилара бросила опасливый взгляд на Эриса, но тот тут же ответил:
— Иллвин ди Арбанос, мой знаток лошадей. В последние два месяца он… плохо себя чувствует. Как видите, я сохранил его место за столом, — в последней реплике так и читалось упрямство. Помолчав, он добавил: — Помимо всего прочего, Иллвин мой единоутробный брат.
Иста сделала глоток из кубка с разбавленным водой вином, прокручивая в голове фамильные древа. Ещё один неизвестный внебрачный сын ди Льютеса? Но великий придворный славился тем, что признавал всё своё разбросанное по стране потомство, регулярно молясь в Башне Бастарда и делая туда внушительные подношения на содержания своих отпрысков. Может быть, этого родила замужняя женщина, но младенца оставили в семье, благодаря уступчивости мужа-рогоносца?… Имя оправдывает такую версию. Тихо, но не тайно, особенно если этот ди Арбанос метил на место марча и его амбициям пошли навстречу.
— Это большая трагедия, — произнесла Каттилара.
— Слишком большая, чтобы омрачать этот праздничный вечер, — прорычал Эрис. Не особенно ласково.
Каттилара затихла; но потом, взяв себя в руки, всё же стала рассказывать о своей семье из Оби, о братьях и их пограничных стычках с рокнарцами в кампаниях последних лет. Иста отметила, что лорд Эрис положил себе на тарелку совсем немного и едва касался этого немногого вилкой.
— Вы совсем не едите, лорд Эрис, — решилась наконец Иста. Он вслед за ней посмотрел на свою тарелку и горько улыбнулся:
— У меня небольшой жар и несварение желудка. Считаю, что голодание — для меня самое эффективное лечение. Это скоро пройдёт.
Несколько музыкантов, расположившихся в галерее, заиграли весёлую мелодию, и Эрис, но не Каттилара, счёл это хорошим предлогом прервать и без того прихрамывающую беседу. Немного спустя, он извинился и отправился обсудить что-то со своим офицером. Иста обратила внимание, что на столе, перед пустующим стулом лорда ди Арбаноса, стоял полный набор приборов. Кто-то положил поперёк тарелки только что срезанную белую розу в качестве дара или подношения богам.
— В вашем обществе, видимо, очень скучают по лорду ди Арбаносу, — сказала Иста Каттиларе.
Она оглядела двор и увидела, что муж разговаривает возле другого стола, и ничего не слышит:
— Очень скучают. На самом деле мы уже отчаялись надеяться, что он поправится, но Эрис не хочет слушать… это очень грустная история.
— А этот человек сильно старше марча?
— Нет, это младший брат моего мужа. Почти на два года младше. Большую часть жизни они были неразлучны… Управляющий замка, как говорит мой отец, после смерти матери мальчиков, растил их вместе и относился к ним одинаково. Иллвин был знатоком лошадей у Эриса с тех пор, как я себя помню.
Их матери? Иста вернулась к рассмотрению гипотетического генеалогического древа.
— Так этот Иллвин… не приходится сыном канцлеру ди Льютесу?
— О нет, вовсе нет, — горячо возразила Каттилара. — Я всегда считала, что в своё время это была одна из самых романтичных историй. Говорят… — она снова осмотрелась, немного покраснела и, подвинувшись к Исте, понизила голос. — Когда лорд ди Льютес оставил леди Порифорса, мать Эриса, чтобы оказаться при дворе, она полюбила своего управляющего, сьера ди Арбаноса, а он — её. Ди Льютес вряд ли возвращался в Порифорс, а дата рождения лорда Иллвина… в общем, всё было ясно. Тайна была известна всем, но сьер ди Арбанос признал Иллвина сыном только после смерти несчастной леди, матери мальчика.
Вот ещё один повод для ди Льютеса не вспоминать о своей невесте с севера… но что было причиной, а что следствием? Рука Исты коснулась броши на груди. Иллвин стал серьёзным пятном на тщеславии и могуществе ди Льютеса. Было ли это великодушным жестом прощения — законно отдать ребёнка настоящему отцу — или простым способом выставить мальчишку-бастарда из длинной вереницы наследников ди Льютеса?
