– Пардон? – мне показалось, что я ослышалась.
– Благодарен, говорю! – слегка повысил голос Дюрер, хотя связь была превосходной. – Ты помогла мне исполнить мою мечту. Ты сделала меня знаменитым. И богатым, кстати, тоже! Всем этим я обязан тебе и готов разделить с тобой успех и деньги. Так что, как только я вернусь в Россию, я немедленно приеду к тебе в твой… как его… Тарасов, и мы вместе…
Я не дала Дюреру договорить. За время его монолога я успела взять себя в руки, поэтому совершенно ледяным тоном сообщила:
– Вынуждена тебя разочаровать. Никакого «вместе» больше не будет. Лето было прекрасным… да и поиски клада оставили незабываемые впечатления… Но давай скажем друг другу «прощай».
– Женя, но почему?! – искренне недоумевал художник. – Нам же было так хорошо вместе!
– Вот именно поэтому, – отрезала я. – Хочу сохранить о тебе приятные воспоминания. У тебя теперь новая жизнь, успех, деньги…
– Это совершенно неважно! – торопливо вставил художник.
Я вздохнула. Мужчины как дети, право слово!
– А знаешь, какова истинная причина нашего разрыва? – медовым голосом поинтересовалась я.
Художник затаил дыхание. В трубке я слышала шум далекого Франкфурта.
– Рисуя меня в виде женщины-воина, ты увеличил мою грудь на два размера. Это значит, что настоящая Охотникова тебя не устраивает. Прощай.
С тех пор прошло два месяца. Этим утром, разглядывая в зеркале свое лицо, я вспомнила эту сцену. Теперь я могу позволить себе посмеяться над этой историей, а тогда мне было не до смеха…
Хорошо, что я живу и работаю в провинциальном Тарасове. Комиксы у нас не очень распространены – зарплаты в нашем городке невысокие, и рядовой гражданин не готов выложить недельный бюджет семьи за книжку с черно-белыми картинками. Зато я регулярно получаю свежие выпуски собственных воображаемых приключений. Слышала, что мой Дюрер переехал в Германию и прикупил домик в сельской местности где-то под Дюссельдорфом. Так что мечта его сбылась. Я рада, что немного помогла этому. Дело в том, что мой Дюрер – один из пятидесяти пяти заложников, захваченных террористами в аквапарке несколько лет назад. В то время я еще не оставляла службу в отряде специального назначения «Сигма» и была одним из участников операции по освобождению заложников. Но это совсем другая история…
Разглядывая в зеркале свое лицо, я горестно цокала языком, трогая пальцами здоровенный синяк. Как это я вчера пропустила удар? А, да, помню! Мы уже скрутили этого урода, и тут он вырвался и побежал к машине, где торчал в замке зажигания ключ… В два прыжка я догнала беглеца. Мужик, которому очень сильно не хотелось на нары – а именно это грозило ему за попытку убийства, – сопротивлялся как буйнопомешанный. Вот тут я и получила по физиономии. Злодея мы все-таки упаковали и доставили куда надо, но с красотой пришлось на время проститься. Да что там – с красотой! Просто с приличным видом. А что, если мне позвонит какой-нибудь важный клиент? С таким украшением под глазом я похожа на воришку-неудачника, а вовсе не на единственную леди-бодигарда этого города.
Я тяжело вздохнула и решила для начала позавтракать. Я люблю покушать – мой тренированный организм сжигает много калорий безо всякого вреда для талии, и после еды у меня резко улучшается настроение.
На кухне меня уже поджидала тетушка Мила. Наслаждаясь утренней чашечкой кофе, тетя смерила меня критическим взглядом и покачала головой:
– Женечка, какой кошмар! Кто это тебя так?!
Я участвовала в десятках спецопераций, прыгала с парашютом и без – с вертолета на воду. В меня много раз стреляли, я переворачивалась и горела в машине, однажды меня вообще сбросили с крыши многоэтажки. Но фингал под глазом – такое со мной случалось нечасто.
Я тяжело вздохнула и налила себе кофе. Соорудила бутерброд.
– Знаешь, Женя, во времена моего детства в таких случаях мы всегда использовали бадягу, – задумчиво проговорила Мила.
– Какую еще бодягу?! – Я поперхнулась кофе.
– Ты напрасно смеешься, – поджала губы тетушка. – Когда твой отец, а мой младший брат был мальчишкой, он постоянно ходил весь в синяках. То дрался, то по заборам лазил. И мама всегда делала Максиму компрессы из бадяги. Очень хорошо помогает! Прогуляйся до аптеки, спроси – может быть, это лекарство до сих пор можно купить?
Я задумалась. Идея извести проклятый фингал быстро и безболезненно нравилась мне все больше.
– Спасибо, Мила! – улыбнулась я, вставая. Чмокнула тетушку в щеку и отправилась собираться. Ближайшая аптека располагалась совсем недалеко – за углом. Тем не менее я снаряжалась в поход не менее тщательно, чем раньше, когда готовилась к спецоперациям. Джинсы, свитер и тонкая куртка из черной кожи, удобные кроссовки. И, наконец, главное – бейсболка и темные очки. Я взглянула на себя в зеркало. Н-да, похожа на Милу Йовович, которая решила купить себе хот-дог, не привлекая внимания поклонников…
Я еще немного покрутилась перед зеркалом, потом махнула рукой, подняла воротник куртки, надвинула козырек бейсболки почти на нос и выскочила из дома.
До аптеки я добралась без эксцессов – то есть не встретив ни единого знакомого. Сколько раз замечала – люди, мнением которых я дорожу, или просто красивые мужчины попадаются на моем пути как раз тогда, когда меня только что окатил грязной водой из лужи пролетевший мимо «Порш» либо когда я вишу на руках на краю скалы, а подо мной таежная река с каменистыми перекатами. Уж не знаю, в чем тут дело.
Поэтому, оказавшись в стерильной белизне аптеки, я с облегчением перевела дух. Аптека была пуста – только под громадным фикусом в деревянной кадке сидела на пуфике девочка-подросток в розовой дрянной курточке, а около нее крутился какой-то тип с незажженной сигаретой в зубах.
– Скажите, у вас есть… э… бадяга? – поинтересовалась я.
Пухленькая фармацевт Любочка была моей приятельницей – мы с тетушкой являлись постоянными клиентами этой аптеки. Мила не становится моложе, и с каждым годом ей требуется все больше лекарств, так что я захаживаю сюда чаще, чем хотелось бы.
Любочка тактично сделала вид, что не узнала меня. Она возвела глаза к потолку, потом потыкала пальчиками в клавиши компьютера и сообщила:
– Бадяги нет. Но есть роскошная линейка кремов от травм и синяков.
– Давайте сюда вашу роскошную линейку, – вздохнула я.
Любочка выложила на прилавок с десяток разноцветных упаковок. Я принялась вертеть в руках товар, прикидывая, какое из чудодейственных, если верить рекламе, средств подействует быстрее.
– Ну чё ты ломаисся? – донесся сзади гнусавый голос парня. – Че кобенисся? Прям королевишна, епть. Такая же рвань интернатская, а туда же – динамо крутить!
До чего же противный голос у этого типа… Про манеру выражаться я вообще молчу. Так, Охотникова, расслабься. Это не твое дело. Судя по всему, девушка и гнусавый хорошо знакомы, раз он в курсе подробностей ее биографии. Сами разберутся. Выбирай поскорее крем и топай в сторону дома…
