– К вам, Александра Дмитриевна, полковник Брюхатов!
От этой неожиданной новости Прохор дернулся, стукнулся головой о стенку, а затем еще и сковырнулся со стула, попав ногой в портрет графа Толстого. Классик русской литературы, казалось, с укоризной взглянул на него из кущ своей седой бороды.
Прохор снова придвинул стул и приложил ухо к отверстию. До него донесся знакомый лающий голос Брюхатова:
– Где ваш корреспондент Прохор Курицын?
– Во-первых, здравствуйте, полковник, – осторожно ответило начальство. – Чем обязана вашему интересу к моему лучшему корреспонденту?
Прохор расцвел, подобно майской розе, а Брюхатов отчеканил:
– Повторяю, сообщите мне местонахождение Прохора Курицына! У меня имеется повод для его задержания!
Прохор едва снова не свалился со стула, а начальство заметило:
– И для этого вы самолично навещаете меня, полковник? Впрочем, я ведь в курсе вашей, так сказать, особой страсти к моей газете. И ко мне лично. Неужели вы до сих пор не можете мне простить, что я тогда отвергла вашу заскорузлую руку и ваше полицейское сердце?
Ага, Брюхатов в свое время делал предложение княжне Бобруйской, отец был не против, но дочка встала на дыбы и заявила, что лучше пойдет в монастырь, чем замуж за бравого служаку. И кажется, полковник с той поры затаил на начальство злобу, хоть и миновало уже года три, если не все четыре.
– Так где Курицын? – грубо рявкнул Брюхатов. – Иначе мне придется провести обыск!
– Ничего вам не придется! – прервал его Бергамотов. – Полковник, вы забываетесь!
– Молчите! – заявил тот. – Везде, где только ни появляюсь, сразу на вашу постную незрячую физиономию натыкаюсь! Учтите, расследование преступлений этого новоявленного Джека-потрошителя – прерогатива властей. А не каких-то частных сыщиков и уж точно не желтых газетенок! Так где Курицын?
– На специальном задании! – ответило в тон ему начальство. – И это все, что я могу сообщить вам, полковник. А теперь можете устраивать обыск, все равно он вам ничего не даст, ибо Прохора Курицына в редакции нет. Можете сами в этом убедиться!
Прохор похолодел от ужаса – конечно, ведь начальство не было в курсе того, что он сидит в соседнем кабинете! А если Брюхатов и его люди заглянут сюда…
Он посмотрел на окно, понимая, что придется покидать редакцию по водосточной трубе. А что, если здание оцеплено шпиками?
– На каком таком специальном задании? Где? – спросил Брюхатов.
– Отвечать я вам, полковник, не намерена, ибо выдавать источники информации, а также раскрывать секреты своего мастерства я не собираюсь! – отрезало начальство. – И если вы заявились за тем, чтобы проводить обыск, так тому и быть – ищите моего лучшего корреспондента. Но не жалуйтесь, что я не предупреждала вас о том, что здесь его не найти!
Курицын метнулся к окну, осторожно выглянул из него – и с радостью убедился, что парочка полицейских замерла около входа. А вот если выбраться из окна, перебраться по карнизу на задний двор и дать деру оттуда …
– На вашем месте, ваше сиятельство, я бы не был столько категоричен… – загадочно вымолвил г‑н Бергамотов, а начальство спросило:
– Могу ли я узнать, в чем обвиняется мой лучший корреспондент?
– Безусловно! – рявкнул Брюхатов. – В том, что обманным путем, выдавая себя за полицейского, проник в квартиру полковника Цицера, что подтверждает тамошний дворник!
Прохор, не дожидаясь, пока брюхатовские архаровцы заглянут в кабинет и обнаружат его, беззащитного и напуганного, исполнил то, что задумал. Он осторожно открыл окно и, ежась в порывах холодного ноябрьского ветра, вскарабкался на подоконник.
Затем, ухватившись за водосточную трубу, он впился руками в неровности стены и осторожно, запрещая себе смотреть вниз, крошечными шажками двинулся по узкому выступу в сторону заднего двора.
Как назло, на выступ уселся сизый голубь, который посматривал на приближающегося Прохора с явным неодобрением. Улетать городская птица, видимо, привыкшая к людям, не намеревалась, справедливо полагая, что место обитания людей – тротуар, а выступы на высоте четвертого этажа – бесспорно, ее собственное царство.
А ведь перешагнуть через наглого голубя было невозможно! Прохор цыкнул на него. Однако птица, склонив голову, уставилась на Курицына своим глазом-бусинкой, а потом вдруг взмахнула крыльями.
– Пошел прочь, дурень! – грозно прошептал Прохор, осторожно оторвав одну ногу от выступа и пытаясь тяжеленною яркою штиблетою отпихнуть пернатого негодяя. – Улетай, улетай, тебе говорят!
Но вместо того чтобы улететь, голубь вдруг клюнул Прохора в щиколотку, к тому же весьма чувствительно. А затем снова замахал крыльями, издавая клокочущие звуки. И вслед за этим откуда ни возьмись на выступ опустилось еще пять или шесть голубей.
Курицын застонал, обернулся и понял, что путь назад отрезан – и впереди, и позади него примостились голуби. И эти крылатые бестии отнюдь не напоминали мирных пугливых птиц. Те, что сидели ближе к Прохору, вдруг, ничуть его не боясь, направились к нему и стали клевать в щиколотки!
Прохор выругался, попытался отпихнуть безжалостных тварей, но тут другие пернатые пришли на подмогу своим соплеменникам. Курицын заорал, отодрал левую руку от стены и отшвырнул от себя самого ретивого голубя, чем вызвал переполох среди прочих пернатых.
Они наконец сорвались с выступа, Курицын вздохнул – и тут понял, что теряет равновесие. Он попытался вернуться в устойчивую позицию, но из этого ровным счетом ничегошеньки не вышло. Он заорал и начал съезжать вниз, и только в последний момент исхитрился зацепиться за стену.
Однако своим криком он привлек внимание полицейских, доселе его не замечавших. А тут еще и мерзкие голуби кружили около него, заставляя прохожих задирать головы и удивленно раскрывать рты при виде молодого человека, балансирующего на уровне четвертого этажа.
Раздалась трель полицейского свистка, Прохор ускорил темп, благо до спасительного угла оставалось всего пара метров. Он занес ногу – и понял, что она проваливается в пустоту.
А затем он и сам полетел вниз. Прохору крайне повезло – ему удалось зацепиться за ветки росшей рядом старой липы. Понимая, что времени, чтобы отдышаться, у него нет, Курицын спрыгнул вниз – и осмотрелся.
– Он там, ваше высокоблагородие, там вот! – донесся до него чей-то бас.
– Так что же вы мешкаете, остолопы! – взревел Брюхатов, и Прохор увидел, как дрожит забор, сотрясаясь от телес полицейских, которые карабкаются на него с обратной стороны.
– Курицын, не глупите! – услышал он знакомый голос слепого сыщика. – Я гарантирую, что с вами ничего не случится! Не усугубляйте ситуацию, сдайтесь!
Сдаться? Куда там! Прохор не верил суперсыщику, который наверняка был заодно с полковником Брюхатовым. Что ж, идея проникнуть в квартиру Цицера пришла ему в голову спонтанно, но ведь он установил личность Джека-потрошителя!
