– Я… Я хожу в гаражах, ищу чего-нибудь… Сигареты там, мелочишка какая перепадает. И это…
– Ну! – Харламов все же не выдержал и отвесил ему подзатыльник.
– Я нашел его бумажник, – неохотно признался Вовка.
Заграничные бумажки, мысленно не раз конвертируемые им в рубли, тут же растаяли. Вместе с целым списком сделанных им в будущем покупок растаяли.
– Та-аак! И что в бумажнике?! – У Харламова полыхало уже не только в голове, горело огнем в груди, невыносимо горячим казался каждый нерв. – Говори, засранец!
– Пятьсот евро, адрес. – Вовка назвал адрес Устинова. – И еще какие-то цифры.
– Какие цифры? Что за цифры? Сколько цифр?
– Двадцать.
«Номер счета, скорее всего», – подумал Харламов.
– Где все это?
– Дома у меня. В тайнике.
– Едем! Немедленно! – Харламов сграбастал пацана за воротник, надел куртку, взял из сейфа оружие. Подтолкнул пацана к двери. – Как узнал, что мужик помер? В гаражи ходил?
– Нет, не ходил. Но чё, выжил, что ли? Он хрипел, когда я его вчера на пустыре бросил. Помер сто процентов. – Вовка захныкал. – Чё мне теперь будет, а, Вадим Андреевич?! Меня посадят?! Да?
– Едем, идиот! Посмотрим на твоего покойника…
А покойника-то на месте и не оказалось. Харламов с Вовкой излазили все гаражи. Свет их фонариков почти час вспарывал кромешную темноту пустыря. Все бесполезно. Убитый Вовкой мужик бесследно исчез.
– Что же делать-то, Вадим Андреевич?! – ныл потом Вовка, потчуя Харламова на своей кухне чаем и мороженым. – Надо же сообщить куда-то, да?
– Ну, будем считать, что ты сообщил. – Харламов внимательно рассматривал на свет тощий кожаный бумажник, упакованный им в пластиковый пакет. – Мне же ты сообщил.
– Но трупа-то нет, Вадим Андреевич! Чё делать-то?
– А ничего, Вовка. Ничего ты сделать не сможешь. И я, впрочем, тоже. Оснований для возбуждения уголовного дела нет. Твои утверждения, что ты кого-то убил, могут быть ошибочными. Как говорится, нету тела, нету дела. Живи… пока.
Он жадно таскал из коробки мороженое. Его полыхающему организму это было как раз кстати. Пацана ему было откровенно жалко. Но он в принципе не знал, как ему помочь. Поселить у себя, пока не явятся с отдыха его родители? Так попробуй за ним уследи, когда на работе. Он за это время может таких дел навертеть!
– Но тело-то было, Вадим Андреевич, – вяло возразил Вовка, кусая от хлебной горбушки, посыпанной солью.
– Да мы даже не знаем, что это за чел такой, Вова! Может, просто мимо проходил! Может, в самом деле искал свою пропажу, которую ты пригрел. А ты ему сразу по голове. – Харламов скосил взгляд на несчастного Вовку, ткнул его локтем в бок. – Ладно, шучу я. Все утрясется. Поселим тебя на время к твоей бдительной соседке, она…
– Ни за что! – взвизгнул Вовка, подскакивая на стуле. – Я лучше удавлюсь! А что касается чела этого… Так у меня же его заточка осталась. Может, на ней отпечатки какие? Я ее не лапал. Осторожно полотенцем взял и в мешок, как вон вы бумажник. Вадим Андреевич… А можно я у вас переночую, а? Боюсь я тут. Вдруг он вернется?
– С пробитой головой? – невесело ухмыльнулся Вадим. – Ладно, поехали ко мне. Но! Завтра в школу в обязательном порядке. После школы я тебя сам заберу. Покрутись там подольше.
– У меня завтра как раз секция волейбольная. Я хоть и бросил… Но завтра пойду.
– Какой же тебе волейбол, ты же у нас взрослый! Куришь! – фыркнул Харламов, поднимаясь с места. – Давай собирай вещи, учебники. Поехали, просто с ног валюсь от усталости. И пожрать не успел…
Уснуть быстро не получилось. Стоило им войти в квартиру Харламова, как позвонили из дежурной части и дословно передали, что на адресе подозреваемого не оказалось. В доме все было перевернуто вверх дном.
– Явные следы борьбы, Вадим Андреевич, – закончил опер, которому Вадик перезвонил. – С кем-то он там шикарно помахался. Даже следы крови имеются. Образцы взяли. Дом опечатали.
– Спасибо. – Харламов нахмурился, поняв, что их опередили. – Если будут какие-нибудь новости…
– Разумеется, Вадим Андреевич. – Голос опера был усталым и раздраженным. – Только хороших новостей не ждите. Если его увезли, то… То обратно мы его получим скорее всего в виде трупа.
Черт знает что! Последняя ниточка! Последняя!
Харламов пошел на кухню и изумленно вытаращил глаза. У плиты, заткнув край кухонного полотенца за резинку спортивных штанов, вовсю хлопотал Вовка. Деревянной лопаточкой что-то переворачивал на сковороде, что-то подсаливал в кастрюльке.
– Не понял! – Харламов перевел взгляд на часы. – Ты чего это затеял?
– Вы из-за меня остались без ужина. Вот решил приготовить. Я курицу еще вчера размораживал дома, приготовить не смог. Руки тряслись так, когда домой из гаражей вернулся, что еле замок дверной открыл. И есть толком тоже не ел. Курица почти готова, а картошка еще минут пять. Я вот что думаю, Вадим Андреевич, если его там не оказалось, значит, он жив?..
Спасительная мысль о том, что мужик, которого он оттащил за гаражи, выжил и каким-то удивительным способом вернулся к себе домой, была опровергнута утренней сводкой, которую Харламов прочитал.
– Николай Хиллов, пятьдесят девять лет, большую часть своей жизни провел за решеткой.
Это ему сначала зачитал результаты экспертизы их эксперт, которому он с утра отнес заточку, врученную ему Вовкой.
– Вернулся с полгода назад. С букетом болезней и неутешительным приговором, что жить ему осталось не больше года.
– Не дотянул… – пробормотал Харламов, уже читая сводку о том, что за городом в кювете был обнаружен труп мужчины, в котором опознали Колю Хиллова.
Он позвонил в морг, куда доставили тело Коли. И с удивлением услышал о причине смерти.
– Какое ранение в голову, Вадик, о чем ты?! Огнестрел! Пробито легкое, брюшина. Шансов не было…
Итак! Кто-то подобрал Колю на пустыре за гаражами. Вывез в укромное место, изрешетил пулями и бросил в кювет. Вопрос – кто – был несложным.
Все это проделали его подельники, которые приставили Хилого следить за Устиновым. Не просто же так он отирался в том дворе, не просто так носил в бумажнике бумажку с адресом Устинова Сергея Ильича. Бумажку с длинным набором цифр сейчас обрабатывает Валера Незнамов. Но почему-то Харламов был уверен, что эти цифры укажут на номер счета в банке. Вознаграждение за…
А за что? За убийство Ларисы? За Устинова, которого не удалось поймать Хилому? Или за что-то еще?
– Сдается мне, что он повинен в убийстве нашей сотрудницы. – Начальник отдела упорно не называл Ларису по имени и фамилии, так ему было легче, обезличив погибшую, он на совещаниях не так переживал. – Потом он сделал попытку напасть на возможного свидетеля, как там его?
