– Да. Ты точно ангел. Я узнаю тебя. Именно так тебя рисуют на стенах храма. О прекрасный вестник с небес, отчего же ты не явился мне раньше, в эти годы страданий?
– Исповедуй свой грех, – повторила Лукреция.
– Ты знаешь о нем, сверкающий ангел. Но если хочешь, чтобы я смирился у твоих ног, описывая мое падение, я сделаю это. Тебе известно, прекрасный ангел, что в молодости я был самым богатым и желанным женихом во всем графстве Камнелун.
– Ты слышала? Место совпадает, – прокомментировала Полисена.
– В своем тщеславии я не сомневался, что ни одна женщина не сможет мне отказать, – продолжал отшельник, – и среди девушек нашего города выбрал самую красивую, самую юную и невинную, самую веселую, которая танцевала лучше всех и пела таким голосом, что плакали камни. Я попросил ее руки, и ее отец мне не отказал. Но высокомерная красавица играла моей любовью, как игрушкой. Она давала повод надеяться, хотела видеть меня рабом у своих ног, хвасталась перед другими, что покорила меня, так и не дав мне ни крошки своей любви. А перед самой свадьбой отправила меня восвояси. Обезумев от горя, я сделал все, чтобы вновь покорить ее, но неблагодарная послала сообщить мне, что полюбила другого. Спустя несколько месяцев я узнал, что они поженились.
Униженный и обозленный, я свою любовь превратил в ненависть и думал только о том, как отомстить ей. Дьявол подсказал мне ее слабое место. Нет, это не муж. Это был ее только что родившийся младенец.
Я все устроил так, что никто не смог меня заподозрить. Выхватил малютку из колыбели и, чтобы замести следы, унес ее далеко-далеко от Камнелуна. Это произошло, как тебе известно, добрый ангел, примерно десять лет назад.
– И время тоже совпадает, – растерянно пробормотала Полисена.
– Я отнес ее в кишащий волками лес и бросил у корней дерева. Но, как тебе известно, не прошло и часа, как я раскаялся и вернулся по своим следам, чтобы забрать ни в чем не повинную малышку и вернуть ее матери. Но было слишком поздно. Волки сожрали ее, не оставив и следа.
– Нет, к счастью, мимо проезжал придворный медик…
– Тогда я осознал весь ужас своего преступления и понял, что мне и жизни не хватит, чтобы искупить его. Я не вернулся в Камнелун. Раздав все имущество бедным, я удалился в эту пустыню. Ты, ангел, знаешь, как я жил последние десять лет, питался горькими травами, ящерицами и саранчой, пил дождевую воду из ущелий скалы, спал на голой земле, без одежды, и бичевал себя каждую пятницу вечером. Ты видел, как я молился на колонне и давал советы паломникам, а также остерегал грешников. Раз позволив мне приблизиться к раю и испытать его радости, не прогоняй отсюда, прошу тебя. Это было бы слишком жестокой шуткой!
– Заслуженным наказанием, – с негодованием воскликнула Полисена.
Тут несчастный заметил ее присутствие, к тому же Белоцветик подошел к ней и уткнулся в ноги хозяйки, умоляя взять на руки.
– Ангел, а это кто такая? – спросил отшельник, который, несмотря на свой бред и ее маскировку, чувствовал, что это не мальчик.
– Это? Это одна из святых, – не растерялась Лукреция. – Святая Полисена.
– Святая Полисена Пороселло, прекрасная святая милосердия, соедини свои молитвы с моими, чтобы меня не прогнали из рая! – стал умолять отшельник со слезами на глазах.
– Я помолюсь за тебя, если назовешь мне свое имя, а также имя женщины, которой причинил столько страданий.
– Прекрасный ангел знает имена обоих. Я поклялся забыть даже свое собственное имя. И ту жестокую женщину тоже хочу забыть.
– Еще одно мгновение, и ты позабудешь о них, – сказала Лукреция. – Но теперь твоя исповедь должна быть полной. Иначе я буду вынужден выгнать тебя вон.
Отшельник глубоко вздохнул. Полисена, бледная как снег, не сводила глаз с его губ.
– Мое имя Арриго Филипуччи. «А» – «арбуз» и «Ф» – «фрикаделька». А имя женщины…
Услышав имя женщины, Полисена вскрикнула и упала без чувств.
Глава четвертая
Ты, дорогой читатель, конечно же, понял, что «жестокая женщина» не могла быть никем иным, как Джиневрой Азаротти, купеческой женой. И что Полисена в конце концов оказалась именно ее старшей дочерью.
Ты предположил это еще в дилижансе, когда выяснилось, что инициалы на батистовом лоскутке оказались «А. Ф.». А иначе зачем было автору терять столько времени на историю бывшего жениха красавицы Джиневры?
Что касается Лукреции, то она была потрясена этим необыкновенным стечением недоразумений и совпадений. Потрясена, но и счастлива за подругу. С самого начала их приключений она не сомневалась в том, что для Полисены нет лучшей семьи, чем та, в которой она росла с раннего детства.
Отшельник, не ведая о чувствах, вызванных его словами, продолжал смотреть на девочек умоляющими глазами и дергать за полы одежды.
– Вот, я исповедал свои грехи, милый ангел, теперь ты впустишь меня в рай? Я так устал!
Лукреция, сжалившись над ним, положила руку ему на лоб.
– Никто больше не прогонит тебя, Арриго Филипуччи. А теперь спи, отдыхай.
Испустив блаженный вздох, отшельник упал в лапы медведя и закрыл глаза.
Тем временем Белоцветик носился вокруг Полисены, дергая ее за волосы, обнюхивая ее, облизывая нос и глаза и жалобно похрюкивая в попытках привести хозяйку в чувство.
Лукреция склонилась над подругой и легонько похлопала рукой по щекам. Потом влила ей в рот несколько капель вина.
– Полисена, очнись! Полисена, все закончилось!
Та приоткрыла глаза и подняла голову:
– Где я?
– Ну вот, теперь еще ты! Ты НЕ в раю, а в пещере у отшельника. И тебе только что стало известно, что твоя мать – не кто иной, как… твоя мать, купеческая жена. А мессир Виери – твой настоящий отец, и Ипполита с Петрониллой – твои сестры. Неужели ты не рада?
Она помогла подруге подняться. Полисена была в шоке и ничего не понимала.
– Но это абсурдно! Понимаешь, Лукреция, – все эти месяцы мы всего лишь бегали по кругу! Все приключения, трудности, опасности – ради того, чтобы оказаться на том же месте.
– А что же в этом странного? – отреагировала Лукреция. – Даже мы, циркачи, всю жизнь ходим по одним и тем жде местам и возвращаемся туда, где уже были. Но каждый раз у нас есть что рассказать. Не было бы так здорово снова встречаться со старыми друзьями, если бы не новые приключения. Вспомни-ка тех, с кем ты познакомилась во время нашего путешествия, которое называешь бессмысленным. А сколько новых мест узнала, скольким вещам научилась. Подумай только, как ты сама изменилась!
– Ты права! Уж теперь-то я знаю, что ответить этой дуре Серафиме!
– Вот видишь. В таком случае, нам здесь больше нечего делать. Пойдем обратно в Особес. Ты в состоянии идти?
