– А, раз так, то не забывай, что я теперь маркиза. И Белоцветик тоже, – ответила Лукреция.
Полисена смерила их взглядом с ног до головы.
– Не думаю, что ваш титул действителен, – скептически заметила она.
– Почему же?
– Потому что вы получили его от Изабеллы, а она незаконно занимает трон. Фальшивая принцесса может раздавать только фальшивые звания.
Лукреция пожала плечами. Ее совершенно не интересовали никому не нужные титулы!
У одного только поросенка не испортилось настроение. После неудавшейся попытки утешить хозяйку он спустился на землю и стал обследовать пятачком каждый сантиметр земляного пола. Его, конечно, не пугали пауки и мыши, а тараканов он щелкал, как орешки, не обращая внимания на Полисенины возгласы отвращения.
Время шло очень медленно. Свет, проникающий из высокого окошка, постепенно бледнел. Вернулся тюремщик, неся с собой большой каравай хлеба и кувшин с водой.
– Постарайтесь все это растянуть, потому что я вернусь только через три дня, – предупредил он. Его взгляд упал на Белоцветика. – Вижу, что у вас тут веселая компания, – он рассмеялся, – скучать не будете. Можно обучить вашего дружка какой-нибудь новой штуке. Я знавал узника, которому от нечего делать взбрело в голову приручить паука.
Лукреция вздрогнула, но постаралась держать себя в руках, пока мужчина не вышел, а в коридоре послышались постепенно удаляющиеся шаги.
Она вскочила на кучу соломы и стала трясти подругу за руку:
– Как мы раньше-то не додумались? Людвиг-Паук! Ты лазила и по более гладким стенам. Давай, попробуй добраться до окошка!
Полисена возбужденно спрыгнула на землю, забыв о мышах. Разулась, сняла чулки, поплевала на руки… Но как раз в этот момент послышался какой-то странный приглушенный шум; казалось, он доносился из-под земли: как будто кто-то царапался, скребся, этот звук чередовался с легкими постукиваниями, похожими на удары металлического предмета о камень.
– Стой! – шепнула Лукреция, удерживая Полисену за пояс.
– Тихо ты! – раздраженно ответила Полисена.
Но вдруг поросенок бросился к углу, из которого слышался шум, и стал исступленно рыть землю пятачком и передними лапами.
С той стороны шум слышался все отчетливее, удары были все сильнее и ближе.
Подруги зачарованно уставились на дыру, которая расширялась под лапами Белоцветика, из-под них вылетали кусочки земли. И вот наконец последний слой пола поддался, обвалился, рассыпаясь осколками, полетела пыль, и открылась довольно большая ниша – через нее мог пролезть человек.
И точно, кто-то оттуда лез: показалась седая голова с длинными, перепачканными землей и паутиной волосами, костлявая рука, пытающая зацепиться за обсыпавшийся край, орлиный нос, густая спутанная борода, еще более седая, чем волосы… Обезумевший от любопытства Белоцветик беспокойно забегал вокруг новоприбывшего, обнюхивая его и махая хвостиком. Поросенок щекотал его розовым пятачком, и незнакомец чихнул.
– Будьте здоровы! – вежливо пожелала ему Полисена.
Тот сделал последнее усилие и вылез из дыры. Осмотрелся кругом, часто моргая отвыкшими от света глазами, и вдруг горько расплакался.
Глава вторая
Дряхлый старик оказался настолько тощим, что внушал ужас, он был без обуви и едва прикрыт изорванной туникой неопределенного цвета, которую на поясе перехватывала распускавшаяся на нитки веревка. Седые до белизны волосы спускались по спине до самого пояса, а борода свисала до пупка. Он был бледен, но темные глаза под колючими бровями горели жаром. К поясу был привязан сверток из каких-то тряпок, а в правой руке он сжимал оловянную ложку.
Свернувшись клубочком на полу и прижимая тощими руками к груди костлявые колени, он все лил и лил горькие слезы.
Лукреция подошла к нему и ободряюще положила руку на плечо.
– Синьор, почему вы плачете? – спросила она.
– Я лекарь, – пробормотал незнакомец и зарыдал еще пуще.
– Синьор лекарь, почему вы плачете? – повторила свой вопрос Лукреция.
– Потому что мой план побега потерпел крах, – ответил он, шмыгнув носом. – По моим подсчетам, я должен был выйти наружу не во дворце, а в лавровой рощице позади дворца. Но, как вижу, я попал в полуподвальную камеру. Столько мучений ради такого результата! – он залился очередным потоком слез.
– Ну-ну, не падайте духом, – вмешалась Полкисена, которая терпеть не могла, когда плачут взрослые. – Мы тоже собираемся бежать. Значит, побежим вместе.
Незнакомец прекратил всхлипывать и вытер глаза кончиком бороды.
– Это правда? – с надеждой спросил он. – И как же это произойдет?
Лукреция указала на окошко.
– У вас что, есть лестница? – поинтересовался старик.
– Нет. Зато мой кузен – мастер по карабканию с голыми руками. Он залезет наверх и сбросит нам веревку с узлами.
– Лукреция! – перебила ее Полисена испуганным голосом. – У нас нет никакой веревки!
– Зато у меня есть! – радостно воскликнул старик, развязывая пояс. – А как же решетки? – добавил он. – Мы их распилим? Есть у вас напильник?
Конечно же, у них не было никакого напильника. Они испуганно переглянулись. Лукреция сунула руку за ворот и вытащила ожерелье с подвесками.
– У меня есть специальные ножнички, чтобы стричь ногти обезьянам, – неуверенно произнесла она.
– Они ни на что не годны, – подтвердил ее опасения старик. Потом, внимательно оглядев стены камеры и все, что было в ней, оживился: – А в каравай вы не заглядывали?
Они струдом разломили его, такой он был твердый. И правда, из него выпал небольшой тряпочный узелок, узкий и длинный.
– Это платок Изабеллы! – воскликнула Полисена, заметив вышитую в уголке королевскую корону. В платочек был аккуратно завернут большой напильник. А на батисте золотыми чернилами выведено:
«Удачи вам! Двери конюшни НЕ заперты на ключ».
– При чем здесь конюшня? Вы что, собираетесь бежать верхом на лошади? – спросил старик.
– Нам нужно забрать зверей-циркачей, – объяснила Лукреция. – Принцесса думает, что мы убежим далеко. Она не знает, что мы собираемся прятаться и ждать возвращения королевы.
– А зачем она вам?
Подруги переглянулись, как бы спрашивая друг у друга совета. Можно ли доверять узнику?
– Нам надо подать ей одно прошение, – осторожно ответила Лукреция.
– И мне хотелось бы с ней увидеться, – вздохнул старый узник. – Как много ей нужно рассказать! Но я не могу рисковать, попавшись на глаза правителю.
