Генсек глубоко вздохнул.
А король в этих семиугольных шахматах я.
Друэн сказал себе, что должность Генерального секретаря ООН вознесла его на самую вершину иерархии человеческого общества.
И пока эту игру, которая становится все более захватывающей, контролирую я, все будет хорошо…
Он взглянул в окно на нью-йоркские небоскребы, освещенные тысячами огней, и они показались ему восхитительными.
Затем он включил музыкальный центр и поставил «Реквием» Верди. Когда под звук барабанов, скрипок, рожков и хора мелодия стала набирать силу, у Станисласа Друэна сложилось впечатление, что жизнь его щедро вознаградила и что все остальные люди полные придурки.
97. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ВЕРШИНА ЦИВИЛИЗАЦИИ
Считать, что общество достигло «критической точки» (вершины, после прохождения которой процесс развития и роста приобретает обратный характер), можно в том случае, если:
– политики урезают свободы во имя национальных интересов;
– журналисты скрывают истину в угоду своему собственному мнению;
– религиозные деятели мешают людям любить друг друга – ради любви к Богу;
– учителя сдерживают полет воображения во имя дисциплины;
– банки дают предприятиям в долг заведомо больше денег, чем те смогут им вернуть;
– судьи отказываются от справедливого суда во имя своих собственных моральных ценностей;
– больницы превращаются в места, где вирусы мутируют и становятся неуязвимыми;
– военные разжигают войны, чтобы испытать новые образцы вооружений.
И в общем случае:
– те, на кого возложены обязанности пожарных, становятся поджигателями, чтобы доказать, что без них нельзя обойтись, и тем самым оправдать повышение своей зарплаты.
Эдмонд Уэллс, «Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания», том XI
98.
Между ног пробежала крыса.
Профессор Давид Уэллс вышел из клиники, где в самый последний момент спасли его подругу, королеву Эмму-109. Он знал, что теперь, чтобы восстановить силы, ей нужен сон.
Ученый шагал по широким, забитым людьми проспектам Нью-Йорка, чувствуя себя одиноким и никому не нужным.
Зазвонил смартфон. Аврора.
– Браво, Давид. Я следила за твоими похождениями по телевизору.
– А как дела у тебя?
– Я решила вернуться в политику и примкнуть к движению феминисток. Мне кажется, напрасно я тогда все это бросила, ведь положение женщин в мире с каждым годом только ухудшается. Теперь попытаюсь объединить в федерацию все группы, отстаивающие права представительниц слабого пола.
Давид направился в Центральный парк, где можно было увидеть временный лагерь эмчей – скопление палаток, освещенных фонарями и обогреваемых переносными радиаторами.
Ученый остановился и стал наблюдать, как посреди лужайки микролюди готовили в котле еду. Сердце его сжалось.
– Возобновить борьбу за права женщин – великолепная идея. Как там дети?
– Как раз из-за них я тебе и звоню. Они хотят с тобой поговорить, передаю им трубку.
– Алло, пап? – донесся до него голос девчушки. – Мы видели тебя по телевизору.
– Да, папа, мы слышали, что ты вел самолет, на борту которого находилось все микрочеловечество, – добавил Осирис.
– Но пилотом был не я, а Мартен Жанико.
– А еще как ты водил за собой людей по пустыне! – тут же отозвался Кетцалькоатль.
– Опять не я, в пустыне нами руководила Наталья Овиц.
Но дети будто даже не слышали его возражений.
– Пап, мы тебя любим. Возвращайся скорее.
– Сначала мне нужно закончить здесь кое-какие дела. Вы же знаете, что такое административные формальности.
– Да плюнь ты на них, пап, нам тебя не хватает. Возвращайся скорее.
– Передайте трубку маме. Аврора, ты хочешь, чтобы я вернулся?
– Знаешь, после твоего отъезда, с учетом того, что мы расстались, я организовала нашу жизнь совсем по-другому. Даже дети и те к этому привыкли. У нас все будет хорошо.
– Но они просят меня вернуться.
– Не будь таким наивным, это лишь проявление вежливости. Без тебя у нас все просто замечательно. Звони иногда, чтобы они не забыли голос отца, но на данный момент будет лучше, если ты не будешь мешать мне начать новую жизнь.
– А как же наша с тобой семья?
– Мне кажется, мы не созданы друг для друга, это в равной степени касается и тебя, и меня. Более того, на мой взгляд, в мире вообще нет людей, созданных для совместной жизни в целом и уж тем более для быта. По правде говоря, я полагаю, что человек всегда остается одинок, а союз между двумя людьми – не более чем фикция, призванная угодить миру, основанному на потреблении. Я одна. Ты один. Наши дети, хоть и тройняшки, позже тоже познают одиночество, и чем быстрее мы примем для себя эту реальность, тем будет лучше. Конечно, сегодня, скорее всего, ты видишь в этом одни лишь минусы, но когда-нибудь еще скажешь мне спасибо, я в этом даже не сомневаюсь.
– Благодарить тебя за то, что ты разрушила нашу семью и разлучила меня с детьми? Ты это хочешь сказать?!
– Не думай, что я тебя отвергаю. По сути, я тебя люблю и именно поэтому разрушила систему, которая перестала функционировать, обреченная долго приходить в упадок. Вперед, бабочка, взлетай один! Доброго вечера, Давид.
Аврора отключилась.
В этот вечер его охватило неодолимое желание с кем-то поговорить, но из близких рядом не было никого. Тогда он воздел глаза к небу, чувствуя себя совсем маленьким в этой огромной Вселенной.
На глаза ему попалась вывеска бара: «Розовый рай», и он вспомнил парижский ночной клуб, в котором Аврора танцевала десять лет назад.
Он подошел к входной двери.
Стоявший у входа крепкий малый оглядел его с головы до ног, попросил показать деньги, а когда ученый выполнил эту просьбу, охранник поставил ему на ладонь небольшой штамп.
Танец Авроры входил в резонанс с движениями моей бывшей спутницы жизни Инь-Ми-Ян из Атлантиды. Мгновение, которое я буду помнить всегда, в каждой последующей жизни.
Внутри «Розового рая» царила шумная атмосфера, создаваемая ритмичной композицией в стиле хард-рок из альбома Highway to Hell
[6]
древней австралийской группы AC/DC. Кружащие в вихре пятна всех оттенков и цветов дополняли собой хмельное состояние, вызванное таблетками и спиртными напитками, подаваемыми в грязных стаканах.
