Я присела рядом с кроватью на стул для посетителей.
— Только не начинай, — с опаской поглядывая на меня, попросил Сонха.
Я кивнула, всматриваясь в его лицо, анализируя внешний вид и повязки. Чувство вины, тревоги и чего-то еще давило на меня тяжким грузом. Раш со все возрастающим волнением следил за выражением моего лица.
— Ну, Риса, можешь начинать меня пилить, — с тревогой вглядываясь в меня, разрешил напарник. — Как я был неосторожен… И подверг себя опасности…
— Это я тебя подвергла опасности. Не ты должен был себя оберегать. Это моя работа, — тихо сказала я, рассматривая рисунок на постельном белье.
Раш нахмурился:
— Что это за глупости ты здесь несешь? Я что, маленький ребенок, чтобы ты меня берегла?! Мы нормально отработали операцию. Успешно. А то, что я получил травмы… Так, работая в Дозоре, надо быть готовым к таким неожиданностям.
Я кивнула, по-прежнему не встречаясь с напарником взглядом. Пусть говорит что угодно. Знаю, упрек он мне в лицо не бросит, да и считает себя всесильным. Но от этого моя вина меньше не становится. Факты, факты…
— Лучше скажи мне, у тебя есть родственники, которым нужно сообщить о случившемся с тобой?
— Которым нужно сообщить — нет.
Я вскинула голову и посмотрела на Раша, он — на меня. Но каждому было интересно свое. Мне — что у него за история с родными, ему — продолжаю ли я думать «всякие глупости» о своей вине.
Но если Раш ничего мне больше сказать не хочет, то и я лезть в душу и выпытывать не буду. Пока. Напарник, поняв, что не в том положении, чтобы со мной спорить и что-то доказывать, решил тоже обождать с откровенным разговором. Пока.
— Возьми ключи и съезди ко мне домой. Привези все, что нужно, а дальше я сам справлюсь.
— Ты что, думаешь, что я брошу тебя в больнице одного?! — возмутилась я.
— Мне помощь не нужна! Не инвалид, — уперся Раш.
— Значит, ты меня плохо знаешь!
Забрав ключи из сумки, висящей на кровати, чтобы собрать все для него необходимое, сообщила чадару:
— Теперь будешь лечиться, а я позабочусь, чтобы ты ни в чем не нуждался, пока полностью не выздоровеешь.
Хоть как-то заглажу вину.
— Даже в женской ласке? — подколол меня напарник.
— Даже в ней, — подтвердила я, с удовольствием глядя в растерянные глаза чадара. — Ласка — она разная бывает…
Уже направляясь к выходу, я обдумывала план заботы о напарнике, а мне вслед летел его тихий смех.
* * *
Раш жил в небольшом доме (хотя скорее его можно было назвать лачугой) недалеко от границы города. Добралась я быстро. Пять минут езды от городских ворот — и вот чуть в стороне от дороги сквозь кустарник виднеется хибара Раша.
В холостяцком логове напарника я была всего пару раз, тем не менее оно врезалось мне в память. Стены со старой отделкой, потертые полы с уже облезлым рисунком. Комнат в доме было две, и мебель в каждой можно было пересчитать по пальцам одной руки: только самое необходимое.
Войдя в дом, поняла: с моего последнего посещения мало что изменилось. Не заходя на кухню, я сразу направилась к шкафу в спальне. Эта комната буквально «радовала» глаз. Полка, кровать, шкаф — вот и все. Раш объяснял свою любовь к минимализму так: «Убирать меньше». Но, открыв створку и посмотрев на груду вывалившейся из шкафа одежды, пришла к выводу, что и этим напарник не занимается.
Вздохнув от безысходности, я закопалась в эту кучу одежды, пытаясь отыскать необходимое. Дело оказалось непростым, и пока я нашла в доме все, что нужно, прошло часа два. Не понимаю, как можно столько зарабатывать и жить в таких условиях!
Собрав вещи и закрыв дом, я успела заехать в больницу и передать вещи напарнику.
Тот, гримасничая, поймал мою руку и поцеловал в знак признательности за заботу. По телу пробежал ток. Я ужаснулась своей реакции. Чадар лежит в кровати не в состоянии подняться, а я после шутливого жеста готова наброситься на него с нескромными желаниями!..
Нет, определенно нужен любовник. Пожелав напарнику выздоровления, я от греха подальше быстренько откланялась.
Вечер на улице был совершенно волшебным. Тепло, легкий ветерок шевелит листву деревьев, а заходящее солнце освещает крыши домов, придавая городским улочкам незримое романтическое очарование.
Позволив тагару самостоятельно двигаться к дому, задумчиво скользила взглядом по окружающим, но при этом практически ничего не видела. На душе скребли кошки.
Я мысленно перебирала знакомых мужчин, которые подошли бы на роль временного любовника, а перед глазами стояло лицо Раша. Может, сгодится и незнакомый мужчина? Так ничего и не решив, я, совершенно подавленная, добралась до дома, но и там у меня все валилось из рук. С Никой говорить не хотелось, да и вообще не было желания общаться с кем бы то ни было, но мысли о подруге воскресили в памяти наш последний разговор:
«…по древним преданиям, любовь — это особенное чувство, одно из самых сильных. Когда любишь, на этой земле тебя держит любимый человек, ты готова умереть за него, готова простить то, что другим никогда бы не простила. Готова отдавать, ничего не прося взамен. Любовь поглощает тебя с головой, и ты не представляешь своей жизни без любимого, и никто не в силах его заменить».
Это самое я и чувствовала к Рашу — и довольно давно, — только я никак не могла себе в этом признаться. Потому у меня и были проблемы с личной жизнью. Я встречала мужчину, общалась с ним и в то же время подсознательно сравнивала его с Рашем. Для меня сравнение всегда было не в пользу кавалера.
Потому шутки напарника по поводу личной жизни так задевали меня, заставляя доказывать ему и себе, что я способна чувствовать что-то и к другим. Но я себя обманывала.
А сегодня на задании он чуть не погиб. Я до сих пор словно горю, когда вспоминаю, как его ранили. Мой мир сошел с орбиты, когда я решила, что теряю его. Чувство вины? Конечно, оно присутствовало, но породила его именно любовь, а не долг и дружба.
Осознание накрыло меня лавиной, и некоторое время я лежала на диване, сжавшись в комочек и примиряясь с правдой.
А потом представила свое будущее и заплакала.
— Боги Айфира, что же мне теперь делать?
Беспокойным сном я забылась лишь спустя пару часов, и этой ночью мне первый раз приснился любимый мужчина.
Раш Сонха
Я терпеть не могу болеть. Самое для меня плохое в этом — необходимость целыми днями лежать в кровати, совершенно не зная, чем себя занять. Просто агония!
Но в этот раз меня беспокоила еще и Риса. Всегда открытая и непосредственная, сейчас напарница замкнулась и совершенно не шла на контакт. И, главное, я знаю причину: ее грызло чувство вины за то, что меня не уберегла!
