– …властитель Тилод!
Погруженный в свои мысли зодчий не услышал реплики Наместника. Сжав руками лакированные перила, Тилод глядел на древний Сарбур. Мощные плечи зодчего слегка ссутулились, будто от бремени возложенной на них власти.
Нгау с удовольствием смотрел на широкую спину Тилода. В прежние времена, когда любовь имела для него большее значение, чем власть, Нгау предпочитал мужчин женщинам.
«Он справится! – подумал Наместник.– Особенно теперь, когда война кончилась!»
Вчера из Ислонга на семи кораблях прибыли урнгурцы. Ислонг свободен, так же как Йенкаян и Митан. Последнему, правда, здорово досталось, но вовремя подоспевшие Черные Охотники остановили резню. Говорят, они внушили пиратам такой ужас, что бесстрашные омбамту бросали топоры и униженно молили о пощаде.
Самый южный город на побережье моря Зур, Ислонг, устоял. Его гарнизон отважно сражался целых два дня, а потом подоспели урнгриа и сшибли разбойников в море. Впрочем, лишь для того, чтобы отошедшие от берега шекки напоролись в сумерках на семь кораблей Южной Эскадры, посланных к мысу Прощания.
«Похоже, в ближайшие несколько лет у Береговой Стражи будет не много работы»,– подумал Намест-ник.
А мысли Тилода были далеки от охраны берегов. Не думал он даже о том, как поступить с Великим Анганом, которого завтра утром доставят Керанраон и Нил. Зодчий размышлял о своем сыне.
Два дня назад Эйрис сказала ему, что больше не чувствует Санти.
– Он мертв? – спросил Тилод вдруг одеревеневшим языком.
– Не знаю! – отвечала Эйрис и погрузилась в молчание.
Зодчий понимал ее и потому не пытался утешить. Он просто оставил подругу одну. Все в руках Судьбы!
Завтра, в двенадцатый день первого месяца осени, он соберет здесь, в Сарбуре всех: военачальников и чиновников, северян и урнгриа. Завтра, в День Дракона. Если боги милостивы к нему, то сделают так, чтобы сын его остался жив. И они приведут Санти в Сарбур, если молитва Тилода услышана.
Недавно он получил послание от светлорожденного Робура, последнего, кто видел его Санти. Четыре дня назад…
Северный Конг. Восьмой день осени тысяча двенадцатого года.
Стена пыли медленно оседала. Замыкающая сотня Робура скрылась за холмом. Но тот, кто остановил северян, остался.
Сев на сухую траву у обочины, он положил подбородок на ладонь и погрузился в собственные мысли.
– Этот Меч опять у него! – прошептал Уанх, глядя на сидевшего у дороги с вершины невысокого холма.
Тень лимонных деревьев полностью скрывала и Уанха, и его спутника, эдзамского чародея Повелителя Демонов от посторонних взглядов без всякой магии. И это было хорошо. Магию тот, кого выслеживали чародеи, мог бы и почуять.
– И что? – в голосе Повелителя Демонов Уанх уловил насмешку.– Не будь у него Меча, ты рискнул бы с ним схватиться?
Тайдуанский маг промолчал.
– А я рад, что у него Меч! – заявил эдзак.– С ним он втрое беспечнее!
– И втрое защищеннее! Или это ты решил с ним сразиться? – съязвил маг.– Теперь, когда у него Меч?
– Да, я решил! – хладнокровно заявил Алчущий Силы, развязывая мешок.
Увидев части какого-то механизма, выложенные на землю, Уанх попытался сообразить, что это, но не сумел. Тайдуанский чародей ничего не смыслил в механике.
Повелитель Демонов выглянул из-за дерева, прикидывая расстояние до дороги.
– Далековато,– пробормотал он.– Но попробовать можно!
– Что это у тебя? – не утерпел Уанх.
– Что? – эдзак усмехнулся.– Сейчас увидишь!
И ловко соединил разложенные части.
– Арбалет…– разочарованно пробормотал Уанх.
Как большинство сильных магов, он с презрением относился к оружию воинов.
Оттянув рычагом паутинный жгут, эдзак зарядил арбалет короткой толстой стрелой с треугольным наконечником из черной стали.
– В игрушки играешь…– проворчал Уанх неодобрительно.
– Угу! – согласился его партнер.– В игрушки. Такая игрушка со ста шагов прошибает конгский панцирь. Тут, конечно, побольше, чем сто шагов, но ведь и панциря нет!
– Вижу, ты хорошо в этом разбираешься! – насмешливо заметил Уанх. Иногда ему с трудом удавалось скрывать неприязнь.– Но не пытайся убедить меня, что какая-то дырка в спине лишит тебя силы!
– Меня – нет! – спокойно сказал эдзак, опускаясь на землю.– А его – да! Поверь, если я попаду куда надо, у нас будет почти минута. А за минуту можно многое сделать! Давно я не стрелял! – проговорил он, устраиваясь так, чтобы локти прочно упирались в землю.– Давно не стрелял, а попаду непременно, будь уверен!
Человек на обочине дороги сидел, положив ладонь на рукоять меча, и неторопливо разбирал свои медленные мысли. В первый раз за последние десять дней он чувствовал себя в полной безопасности. Сухая веточка, которую он держал в пальцах, сама собой выписывала замысловатый знак в дорожной пыли, облитой лучами солнца…
XXIX
«…Однажды некий муж и сын его, недавно достигший совершеннолетия, беседовали у ступеней своего дома.
– Скажи, отец,– промолвил юноша,– зачем здесь этот колокол?
– Он – мой друг,– отвечал мужчина.– Трижды прошли мы с ним пенное море Зур. Ему ведомо все.
– О! – удивился юноша.– Позволь, спрошу я: эй, скажи, бронзовобокий, кто дал нам жизнь?
– Конг! – отвечал колокол.– Конг!
– Да? Ладно. А кто даст мне то, чего я жажду?
– Конг! – отвечал колокол.
– Любовь! Он имеет в виду любовь! – вмешался старший.– Назови ему имя!
– Конг! – отвечал колокол.
– Вздор! – воскликнул юноша.– Разве это имя женщины? Отец, ты знаешь: ничего нет сильнее любви!
– Закон! – отвечал колокол.
– Ты врешь! – вскричал юноша.– Я – воин! Я выбрал! Вот, я начинаю путь! Правый путь! Кто остановит меня?
– Конг! – отвечал колокол.
Засмеялся юноша:
– Спасибо, отец, я понял! Последний вопрос! Завтра наш корабль уходит в море Зур. Где он бросит якорь?
– Конг! – отвечал колокол.
– Прости, отец: я смеюсь! Вот славная шутка! Что ни спроси, ответ всегда один – слово без смысла. Конг! Конг!.. Но отчего ты не смеешься, отец?
– Шутка! – сказал старший.– Добрая шутка! Трижды прошли мы с ним море Зур. Но с тобой – лишь однажды, сын. Конг – твоя родина».
Притча о корабельном колоколе
Северный Конг. Восьмой день осени тысяча двенадцатого года.
…жаркий и яркий день померк для Повелителя Демонов, едва ушла стрела. Но извне пришел свет, а с ним – знакомое лицо в цветах вечернего золота.
