Я напрягла память.
– Спросил, далеко ли Антонина. Узнал, что она рядом, поинтересовался довольна ли Тоня ситуацией в поликлинике. Затем велел повторить мне вслух имя, отчество и фамилию Натальи Михайловны Евсюковой, название пансиона. Я все выполнила.
– И? – протянул Никита. – Дальше что?
– Ничего, – пожала я плечами, – он повесил трубку.
– А как отреагировала на твои слова Антонина? – не утихал Харитонов.
– Ну… задала обычный вопрос: «У вас еще работа?» Я сказала ей, что еду к Евсюковой. Вроде Монахова назвала дом престарелых скорбным местом и ушла. Простите, точно не помню. И какое значение имеет эта беседа?
– Принципиальное, – сквозь зубы процедил Столов. – Что ж, бог шельму метит, именно в поликлинике ты с Нинель Федоровной познакомилась. Купер в собственный капкан угодил.
Я окончательно перестала понимать, о чем идет речь.
– Не обратила, случайно, внимания на реакцию Антонины, когда она увидела на тебе серьги с фиолетовыми камнями? – не отставал Костя.
– Ну… кажется, она похвалила их, спросила, откуда они у меня.
– Нервничала при этом?
– Да нет, – пожала я плечами. – Хотя… Ах да, вспомнила. У нее тик начался, веко задергалось. Я как раз ее гримировала.
– Тик – неуправляемая реакция, человек над ней не властен, – с удовлетворением отметил Никита. – Можно изображать спартанское спокойствие, но судорожное подергивание свидетельствует о волнении. Слушай, а почему ты вообще согласилась работать на съемках?
Вопрос меня удивил.
– Из-за денег. Купер предложил большую сумму, обычно мне дают вполовину меньше.
Мужчины переглянулись.
– Она ему понравилась, – подвел итог Костя.
– Блондинка с широко распахнутыми глазами выглядит совсем девочкой, – подхватил Никита. – Разве у нее есть ум? Купер пал жертвой стандартного мышления: если перед тобой белокурая красавица, да еще работающая в мире моды, то она полная дура. Степа, а как отреагировал Кирилл на получение посылки с печенью-кольцом и на твои фиолетовые серьги?
– Перестаньте задавать дурацкие вопросы, объясните, что происходит! – потребовала я.
– Непременно, – пообещал Никита. – Но сначала, будь умницей, ответь. У тебя отличная память.
– Верно, – согласилась я. – Кирилл… ну… он просто вышел из столовой, и все. Хотя… Слушайте, только сейчас сообразила! Он сделал себе укол!
Константин потер руки.
– Да? Откуда ты знаешь?
– Я посоветовала ему подвернуть рукава рубашки, начала сама их закатывать и увидела след на предплечье. Монахов сказал, что у них в квартире комары, это укус. А потом Антонина порезала палец о пустую ампулу, брошенную кем-то в помойное ведро. Настя сказала, что у отца диабет, он регулярно делает себе уколы. Но зачем было врать про комаров? Разве сахарная болезнь это стыдно?
– Нет у него никакого диабета, – махнул рукой Харитонов, – увидел печень с кольцом и сделал успокаивающую инъекцию.
– Слушайте, вы ведь знаете, кто поставил под дверь Монаховых коробку с этой мерзостью? – воскликнула я. – Знаете, да?
Глава 40
– Купер, – ответил Костя.
– Да ладно! – рассмеялась я. – Он понятия не имел о посылке, разволновался, когда о ней услышал, меня расспрашивал. Даже попросил сохранить «подарок», мол, отдаст какому-то приятелю из полиции на экспертизу.
– Прикидывался, – отрезал Никита, – делал вид, что он ни при чем.
– Я вообще ничего не понимаю, – простонала я.
– Все очень просто, дорогая, – произнес следователь. – Валентин Сизов потребовал, чтобы Купер нарыл на Олега-Кирилла неопровержимые доказательства его вины.
– А это можно было сделать, только схватив его в момент убийства какой-нибудь женщины, – подхватил Столов. – Но мы знаем, что преступник не один год сидит на мощных лекарствах, которые подавляют его желания. Значит, надо изо всех сил раскачать лодку, выбить мужика из равновесия. Степа, ты оказалась наживкой!
У меня затряслись руки.
– В серьгах не было камер, – продолжал Константин. – По плану Купера Степанида, появившись в квартире Монахова с приметными и знаковыми для него украшениями, должна была разбудить в нем убийцу, а слова о поездке к Евсюковой просто обязаны были ввергнуть в панику Антонину. До кучи накануне приносят посылочку с куриной печенью, кольцом и запиской, которая деморализует парочку. Что произойдет, если оба, и Олег-Кирилл, и Антонина-Мика, перепугаются до нервного тика?
– Они захотят убить Козлову, – тут же ответил на вопрос Никита. – Смотри, Степа, как развивались события. Сначала появляется визажистка, работает пару дней. Потом приносят мерзкий «подарочек». На следующий день гримерша заявляется в пресловутых серьгах, да еще говорит о поездке к Евсюковой. Что должны были подумать близнецы? Козлова все знает, издевается над ними, дразнит их, ее необходимо срочно убить.
– Ужас! – прошептала я. – Им не пришло в голову, что меня используют втемную? Что умный человек никогда не попрется в дом к убийце в известных ему серьгах?
– Чтобы оценить ситуацию, нужно как минимум сохранять спокойствие, – пояснил Никита, – а парочка, как и рассчитывал Купер, запаниковала. Правда, далее все пошло не совсем так, как рассчитывал организатор. Олег-Кирилл не предпринял попытки убрать опасного свидетеля, этим занялась Антонина. Она подсунула конфету в твою сумку, у тебя началась аллергия, Тоня велела приехать к ней в клинику, где собиралась запихнуть тебе в зуб побольше яда. Но тут вмешался Костя и отвез тебя к Томилину.
– Мне почему-то не понравилась активность Монаховой, – поморщился Столов. – Степа, не спрашивай почему, не смогу ответить. Просто возникло ощущение тревоги, будто рядом загорелась табличка «Опасность». А потом я и вовсе отчего-то насмерть испугался, когда ты сообщила, что сидишь у нее в лечебнице, ждешь исследования на каком-то аппарате, способном определить все виды аллергии. Я мигом позвонил Томилину, передал ему твои слова и услышал: «Такого чуда техники не существует, девушку разводят. Она заплатит большие деньги за то, чего нет на свете». Но ты-то мне сказала, что за исследование с тебя ни копейки не возьмут. Зачем же Монаховой тебя обманывать? Я кинулся к Виктору, вдвоем мы помчались в лечебницу Антонины, нашли тебя в одурманенном состоянии, Томилин догадался вскрыть твой зуб, вытащил контейнер с ядом. И тут как раз примчался наш премудрый сыщик, причем со своим доктором.
– Купер мне звонил, – прошептала я. – Сначала ты, потом он.
– Ага, – кивнул Столов, – и ему ты тоже сказала про исследование. До этого Петер следил за тобой и на звонки не отвечал. Увидел, что вы с Монаховой приехали в клинику, решил узнать зачем и сам звякнул. Вариант, что у тебя действительно заболел зуб, Купер не исключал, но, услышав про аллергию, понял, что сейчас Антонина запихнет тебе яд, и, прихватив врача, примчался для его изъятия. Ведь контейнер – это улика. Используя ее, можно заставить Антонину рассказать все. Что и произошло. Только с Монаховой говорил не Купер, а Харитонов.
