– Иди ко мне! – позвал он ее, протягивая свою руку. – Ты такая отзывчивая, Одри…
– Только с тобой, – прошептала она, так как никогда, даже в самые интимные минуты с Чадом, не испытывала ничего подобного.
– Тогда это дар, который я буду ценить.
Эти слова напомнили ей: то, что происходило между ними, было всего лишь проверкой на сексуальную совместимость. Но Одри настолько была объята страстью, что тут же забыла об этом…
Они перекатились, теперь одно его бедро оказалось между ее бедер.
Да, она была готова. Все ее страхи – получится или нет – куда-то улетучились, остались только чувства, которые Винченцо вызывал в ней.
Одри раскинула ноги, позволяя ему устроиться между ее бедер.
Он наклонился и коснулся рукой ее влажного лона.
– Ты такая влажная, biddúzza, – произнес он.
Одри лишь простонала в ответ, выражая удовольствие, и беспокойно задвигалась в ожидании большего.
Винченцо подготовил ее к тому, что должно было последовать дальше. Сначала Одри напряглась, а потом снова расслабилась, так как наслаждение волнами начало омывать ее тело. Крик рвался с ее губ, и Одри позволила себе кричать и дальше – так велико было наслаждение, которое уже не удерживалось внутри.
Винченцо сдержал свое слово: он подарил ей экстаз, не причинив боли.
В эту ночь Одри Миллер принадлежала Винченцо Томази полностью, без остатка.
Уставшая, счастливая, Одри задремала. Она не уснула, но и не бодрствовала. Все, что произошло сейчас, оказалось ярче всего, что можно было только представить.
«Может, – промелькнуло у нее в голове, – Тоби был прав, и Винченцо действительно герой? Мой герой…»
От полудремы ее разбудил поцелуй.
– Нам надо принять душ и вернуться в наши комнаты, чтобы одеться. Твой брат приедет меньше чем через час.
Одри потянулась, не желая покидать уют его объятий, но ей не хотелось, чтобы брат застал ее в таком виде.
– Пойдем, – сказал Винченцо, протягивая ей руку. – Мы примем душ вместе.
Душевая кабина оказалась художественным образом скрыта между бассейном и гротом с горячим озером.
Теплая вода сбегала по ее телу, расслабляя мышцы и уменьшая небольшую боль. Винченцо осторожно и с величайшей нежностью гладил ее тело, втирая жидкое мыло. Одри тоже решила помочь ему вымыться, но чего она не ожидала, так это того, что под ее руками он снова возбудится.
Винченцо лишь рассмеялся, когда она сконфуженно извинилась.
– Не тревожься, biddúzza. Наступит ночь, когда я смогу забыться в твоем теле. Обещаю подарить нам обоим незабываемое наслаждение.
Одри вздохнула, ее пронзила стрела желания в ответ на это обещание. Обтеревшись насухо, они накинули на себя халаты и пошли к раздвижным стеклянным дверям.
На тропинке в ноги к ним кинулись два меховых шара. Одри вскрикнула, а Винченцо рассмеялся:
– Наконец-то они решили показаться.
– Кто это? – спросила Одри при виде маленьких полосатых хищников.
Винченцо усмехнулся, выражение его лица было открытым и расслабленным.
– Это кошки, похожие на оцелотов, но они меньше и полностью одомашненные.
– Ты держишь кошек? – удивленно спросила Одри.
– Они оба пострадали, когда к их владельцу забрались воры.
– Пострадали? Как?..
– Я покажу тебе.
И Винченцо свистнул, как мог бы свистнуть собаке.
Было непостижимо, но кошки перестали играть и подбежали к ним. И только тогда Одри заметила, что у одной кошки было три лапы, а у другой – разорванное ухо.
Одри наклонилась и протянула руки к зверькам.
– Вы бедняжки, – поцокала она языком. – Как вас зовут?
– Спот потерял ногу от осколка стекла. Пришлось делать ампутацию, так как без операции ему грозила бы смерть. Потрепанное ухо Ровера было либо результатом драки, либо также пострадало от стекла. Заводчики не знают, в чем причина.
– Ужасно, – покачала головой Одри. – А кто дал им клички?
– Девон. И клички он дал им собачьи, так как эти кошки по поведению больше напоминают собак, чем кошек.
– Их нашел твой мажордом?
– Он узнал о желании заводчиков их усыпить, ведь Спот и Ровер уже не могут принимать участие в выставках и приносить прибыль.
– Но ведь это ужасно!
– Так же думал Девон.
– И ты – раз ты их взял…
Винченцо пожал плечами.
– Они живут здесь?
– Да. Выражаясь человеческим языком, у них агорафобия. Психологи считают – это последствия того вторжения.
– Ты обращался к ветеринарам-психологам? – недоверчиво спросила Одри, чувствуя, как ее захлестывает любовь к этому мужчине.
Если у нее прежде и были сомнения, то теперь они полностью отпали: она влюбилась в Винченцо по уши!
– Девон вызывал их сюда.
– Конечно, он их вызвал, – рассмеялась Одри и выпрямилась, понимая теперь причину того, почему Винченцо не держит здесь птиц. – Эти кошки – причина, по которой ты не приглашаешь сюда свою семью?
– Только родителей.
– И ты держишь это место в секрете от них? – Винченцо так много давал своей семье, хотя, возможно, даже не осознавал этого факта. – Это не похоже на тебя.
Винченцо взглянул на нее, выражение его лица было непроницаемым.
– Не думай, будто ты меня знаешь. Но и не забывай – я беспощаден и люблю, чтобы все было по-моему.
– А какое отношение это имеет к тому, чтобы не позволять спускаться сюда твоим родителям?
– Мама тут же начнет настаивать на том, чтобы изменили температуру, которая прекрасно подходит для растений и не подходит для нее. Будет жаловаться – воздух здесь слишком влажный! А отец сразу же захочет использовать это место, чтобы потрясать своих любовниц.
– Неужели он будет приводить других женщин? В твой дом? – не поверила Одри.
– Даже не сомневайся! – кивнул Винченцо.
– Я рада, что мы не стали ужинать с твоим отцом.
Кивнув, Винченцо вздохнул:
– Если ты войдешь в нашу с детьми жизнь, тебе придется научиться уживаться и с моими родителями.
Если…
От этого слова Одри почувствовала необъяснимую боль.
– А кошки в безопасности с детьми? – чтобы не думать об этом, спросила она.
– Спот и Ровер, как я уже сказал, больше похожи на собак, так что ни дети, ни они от общения друг с другом не пострадают. Девон уже не раз говорил мне: дети их обожают, хотя Анджело, само собой, не может играть с ними так, как Франка.
