Протянув руку, Бен убрал с ее лба прядь волос:
– Наверное, возникает странное чувство, когда тебя посещает кто-то, кого ты не ожидала когда-либо снова увидеть, в месте, которое довольно сложно найти.
Его ладонь легла ей на щеку, взгляд поймал ее взгляд.
– Не понимаю, почему это должно как-то меня волновать, – сказала она, сглотнув.
Он придвинулся ближе:
– Я сказал тебе, что найду тебя после выступления. – Его дыхание щекотало ее кожу. – Я тебя искал.
Она не может позволить ему ее поцеловать в классной комнате.
– С формальной точки зрения сейчас – это тоже после выступления. Я говорила тебе, что мне не нужны связи на одну ночь. – Она снова сглотнула. – Я не сплю с незнакомыми мужчинами.
– Гмм. – Его губы коснулись ее щеки. Щетина на его подбородке при этом царапнула ее кожу, отчего по ее спине пробежала дрожь. – Это наша третья встреча. Разве уже нельзя считать, что мы друг друга знаем?
«Можно!» – кричало ее предательское тело, охваченное огнем желания.
Ей хотелось узнать его еще ближе, но она не могла.
– Нельзя.
Ее ответ его нисколько не смутил. Он повел себя так, как будто хотел услышать именно такой ответ.
– Как насчет четвертого свидания? – произнес Бен низким бархатным голосом, который отозвался эхом в каждой клеточке ее тела. Его рука легла ей сзади на поясницу, и Джози поняла, что у нее нет пути к отступлению.
И что она не хочет отступать.
Все это неправильно. Поцелуй в баре тоже был ошибкой, но тогда она могла оправдать себя тем, что находилась под магическим воздействием музыки. Сейчас у нее не было никаких оправданий. Никто прежде не искал ее здесь. Никто не хотел ее настолько сильно, чтобы ехать за ней в резервацию.
Не успела она принять решение, как губы Бена накрыли ее губы. Ее тело по собственной воле прижалось к нему. Его язык ворвался в глубь ее рта, его рука проскользнула ей сзади под комбинезон и устремилась вниз, туда, где между ее бедер разлился расплавленный огонь.
Боже, если он сейчас прикоснется к этому заветному местечку…
– Джози? Где ты, дорогая? – донесся вдруг из коридора голос ее матери. Едва Бен успел отпустить Джози и отойти от нее, как дверь открылась. – Я принесла ланч и… О!
Прежде чем ее мать успела добавить что-то еще, к ней с широкой улыбкой подошел Бен и взял у нее пакет с едой:
– Мэм, разрешите мне вам помочь.
Джози провела тыльной стороной ладони по губам, словно хотела таким образом стереть с них поцелуй Бена. Что она творит, черт побери? Их же могли увидеть.
Поймав растерянный взгляд матери, Джози тут же поняла, что делать дальше.
– Мама, это Бен Болтон, финансовый директор «Крейзи хорс чопперс». – Глаза матери расширились от удивления, и Джози кивнула, словно говоря: «Да, это тот самый парень». – Бен, это моя мама Сандра Уайт-Плум.
– Директор школы? Рад с вами познакомиться. – Все еще держа пакет, Бен пожал ей руку. – Ваша дочь рассказывала мне о работе, которую вы здесь проделали. Признаться, я впечатлен вашими достижениями.
«Господи, да он прирожденный дипломат!» – подумала Джози.
Ее мать была ошеломлена его реакцией, но быстро взяла себя в руки.
– Мистер Болтон, с вашей стороны было очень любезно посетить нашу школу, – произнесла она с нью-йорким акцентом, который вмиг пришел на смену акценту тетон.
– Дорогая? – обратилась Сандра к Джози, и та поняла, что прослушала часть разговора.
– А?
– Я сказала, что не хочу прерывать вашу экскурсию. Мистер Болтон, я правда очень рада нашему знакомству.
– Взаимно, мэм, – ответил Бен с ослепительной улыбкой. Поставив на парту пакет с сэндвичами, он обратился к Джози: – К сожалению, мне пора. Спасибо, что нашла время для нашей сегодняшней встречи.
Затем он обменялся рукопожатиями сначала с ней, затем с ее матерью.
– Джози, я с тобой свяжусь, – сказал он.
Вопрос в том, о какой связи идет речь.
Глава 4
Грохот железной двери вернул Бена к реальности. Он в мастерской? Странно. Он совсем не помнит, когда решил сюда приехать. Последнее, что он помнил, – это как он целовался с Джози Уайт-Плум.
Черт возьми, он снова ее поцеловал. Не только поцеловал, но и прикоснулся к ее коже. Она дрожала от желания в его руках. Она хотела его не меньше, чем он ее. Если бы ее мать не вошла в классную комнату, кто знает, как далеко бы они зашли.
– Что ты здесь делаешь? – спросил его старший брат Билли, стоящий посреди гаража с глушителем в руках.
– Я катался, – ответил Бен, завозя свой мотоцикл в мастерскую.
Зачем он сюда вернулся? Обычно он менял масло у себя дома. Наверное, подсознательно решил, что ему необходимо повозиться с железками и поговорить с Билли, чтобы выбросить из головы Джози Уайт-Плум.
Билли выразительно посмотрел на него и улыбнулся. Наверное, хорошо, что он носит такую густую бороду. Если бы он побрился, ни одна женщина не взглянула бы ни на Бена, ни даже на плейбоя Бобби.
– Кто она?
Бен стиснул зубы. Неужели все так очевидно? Достав свой рабочий комбинезон, он переоделся.
– Никто. Я просто давно не разбирал мотоцикл.
– Ну да, конечно, – рассмеялся Билли, но не стал расспрашивать его дальше и вернулся к своей работе. Шасси мотоцикла, который он собирал, было для трех колес.
– Не знал, что мы изготавливаем мотоциклы с колясками.
Билли сердито посмотрел на него:
– Мы их не изготавливаем.
– Тогда что ты делаешь?
– Я делаю его не для компании, а на свои собственные деньги и в свое свободное время.
Больше Билли ничего не сказал. Он вообще был неразговорчив.
Бен приступил к работе. Он собрал этот мотоцикл, еще когда учился в школе. Ему было безразлично, что в моде дорогие чопперы с рулями странной формы. Этот мотоцикл был его и только его. Он знал, как быстро его железный конь разгоняется и сколько времени ему необходимо для полной остановки.
– Так как ее зовут? – спросил Билли через некоторое время.
– Не твое собачье дело, – огрызнулся Бен, разбирая карбюратор.
– Все с тобой ясно.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Бен.
Билли промолчал.
Разговор с Бобби и разговор с Билли – это две раз ные вещи. Если Бобби любит упражняться в острословии и не слушает собеседника, то каждое слово Билли на вес золота. Он может произнести три фразы за три часа и считать это разговором.
Поэтому Бен нисколько не удивился, когда Билли ответил на его вопрос только через двадцать минут.
