– Нет… он пришел за мной…
– А то я не знаю! – рассвирепел Джордан. – Для того и поставлен сюда! Я твой телохранитель от «Люпуса»! Вали, говорю, и дай делать мою работу!
Джордан развернулся, вновь взведя арбалет. На сей раз стрела пробила Помраченному плечо. Тот отшатнулся, испустив череду проклятий на непонятном для Саймона языке. «Немецкий, – подумал он. – Берлинский Институт тоже разгромили…»
Мимо Саймона пролетела Майя и на пару с Джорданом накинулась на Помраченного. Джордан успел метнуть в друга свирепый взгляд. Юный вампир кивнул, метнулся в гостиную и распахнул окно, просыпав на пол ошметки старой краски, после чего выбрался на площадку пожарной лестницы, где Джордан держал горшки с волчьим аконитом, который успел изрядно пожухнуть за зиму.
Все в Саймоне вопило, что уходить нельзя, что бросать друзей не годится, но ведь он дал слово Изабель, обещал ей, что не станет мешаться под ногами у Джордана, если тому придется исполнить свои обязанности телохранителя. Поклялся, что не даст сделать из себя мишень. Он сжал в кулаке рубиновую подвеску – камень был еще теплым, словно долго лежал во впадинке у горла, – и пустился вниз по железным ступенькам. Звонкий, скользкий от изморози металл норовил уйти из-под ног; пару раз Саймон едва не навернулся, но вот наконец последний пролет и залитый тенями тротуар.
Мгновением позже он уже стоял в кольце вампиров. Времени хватило лишь на то, чтобы распознать пару знакомых физиономий – эти из клана «Дюмора»: хрупкая, темноволосая Лили и блондинистый Зик, оба скалятся аж до ушей, – прежде чем на голову ему нахлобучили мешок. Шею перехватила бечевка, заставляя раскашляться – не потому, что был перекрыт доступ воздуха, а из-за боли в безжалостно стиснутой гортани.
– Морин просила передать привет, – прозвучал в ухе голос Зика.
Саймон распахнул было рот, чтобы крикнуть, но внезапно навалившаяся тьма не дала издать и звука.
– Вот уж не знала, что ты такая знаменитость, – сказала Клэри, когда они с Джейсом спускались по узенькой мощеной дорожке вдоль Олдвейского канала.
Дело шло к вечеру, смеркалось, и улицы были полны народу; жители Аликанте спешили по своим делам, кутаясь в теплые плащи, пряча лица от кусачего холода и чужих взглядов.
На небе проступили робкие звезды, покалывая горизонт мягкими иглами света. Искорки отразились и в зрачках Джейса, когда он с недоумением взглянул на Клэри:
– Что тут странного? Все знают сына Валентина.
– Это-то понятно… просто когда Эмма тебя увидела, я уж было решила, что ты ее кумир. Герой, так сказать, с обложки «Сумеречного вестника».
– Ты не поверишь, но мне обещали, что снимок выйдет не таким развратным.
– А ты бы меч правильно держал, может, он бы и прикрыл стратегические места, – не осталась в долгу Клэри, и Джейс, не удержавшись, издал смешок. Девушка особенно любила это его фырканье, говорившее о веселом недоумении. Ведь он всегда был таким хладнокровным, сдержанным – подлинное воплощение самоконтроля, и было приятно сознавать, что ты принадлежишь к числу тех немногих, кто способен его расшевелить, пробиться за тщательно сконструированную броню.
– Как она тебе, кстати? Глянулась?
Клэри недоуменно нахмурилась:
– В смысле?
Они пересекали знакомую площадь: мощеную, с коммунальным колодцем, ныне прикрытым каменной плитой, в надежде, наверное, что вода не замерзнет.
– Да я про ту девочку, Эмму.
– Ты знаешь, есть в ней что-то, – признала Клэри. – Заступилась за брата Хелен. За Джулиана. Похоже, ради него она на все готова. Обожает Блэкторнов, к тому же потеряла своих родителей…
– А мне она тебя напомнила.
– Скорее наоборот, – качнула головой девушка. – Это тебя она напоминает.
– Потому что я маленький блондин с косичками?
Клэри толкнула его плечом. Ребята вышли на улицу, заставленную торговыми лавками. Магазинчики, впрочем, были уже закрыты, лишь лучики ведьминого огня просачивались сквозь щели в ставнях. На Клэри нахлынуло чувство, что она угодила в сновидение или городок из сказки, – то самое ощущение, которым ее награждал Аликанте всякий раз, когда она сюда попадала: необъятный небесный купол над головой, старинные здания с резьбой по камню, а над всей панорамой царят прозрачные башни демонов, благодаря которым Аликанте и был известен под именем Города стекла.
– Нет. Потому что она потеряла ближайших кровных родственников, – ответила Клэри, минуя витрину с горками аппетитной выпечки. – Теперь, кроме Блэкторнов, у нее никого нет. Ни тетки, ни дядьки… никого, кто бы принял ее в свой дом. За исключением Блэкторнов. И вот почему ей предстоит усвоить урок, который ты уже вызубрил: что люди, которые тебя любят, и есть твоя настоящая семья. А твоей ли они крови, дело десятое. Семья – это те, кто в беде подставляет плечо. Как в свое время сделали для тебя Лайтвуды.
Джейс остановился, и Клэри развернулась, желая взглянуть ему в лицо. Теперь поток прохожих обтекал их с двух сторон. Джейс стоял спиной к узенькому переулку, куда выходила боковая стена одного из магазинов. Метавшийся по улице ветер трепал светлые волосы, норовил распахнуть незастегнутую на «молнию» куртку; Клэри ясно видела, как бьется жилка на его шее.
– Подойди-ка, – сказал он, и в голосе парня что-то хрипнуло.
Клэри сделала шажок, довольно робкий. Неужели умудрилась чем-то его задеть? Джейс крайне редко на нее сердился, да и то никогда не ходил вокруг да около…
Он протянул руку, осторожно взял Клэри под локоть и повлек за собой, за угол магазина, в сумрак переулка, который изгибался, уводя к каналу на дальнем конце.
Здесь было совершенно безлюдно, а узкий проход блокировал случайные взгляды с улицы. Тени превратили лицо Джейса в маску: резко очерченные скулы, податливая линия губ, золотые львиные глаза.
– Я люблю тебя, – сказал он. – В таких вещах признаюсь крайне редко. Но тебя я люблю.
Клэри прижалась спиной к стене. Холодно; каменная кладка выстужена. При иных обстоятельствах было бы очень неуютно, однако сейчас ей было не до этого. Девушка мягко потянула Джейса к себе, их тела оказались ровно напротив друг друга; они не соприкасались, но все же стояли настолько близко, что Клэри ощущала исходившие от парня волны тепла. Ясное дело, к чему застегиваться, когда у тебя по венам бежит огонь?… Запах черного перца, мыла и морозного воздуха защекотал нос, когда она уткнулась носом ему в плечо.
– Клэри, – промолвил Джейс. Голос как шепот – и предостережение. В нем читалась хрипотца давней тоски по физическому подтверждению близости, по любому, даже малейшему прикосновению.
Он осторожно уперся ладонями в камень, чтобы девушка оказалась в кольце его рук. Волосы Клэри колыхнулись от его дыхания, тела на миг скользнули друг по другу. В ней все дрожало, кожа стала сверхчувствительной, где бы Джейс ни прикоснулся, по ней словно водили крошечными иглами наслаждения пополам с болью.
