– Рада тебя видеть, Зверолов! Но что ты тут делаешь, кто все эти люди?
– Здесь свободные франки, а также их рабы. За нами идут семьи и все, кто смог убежать и спастись.
– О чем ты говоришь, старый приятель?
– Нас послал сюда ваш друг, сэр Жант. Он сказал, что здесь можно отыскать Рейнара-нурсийца, и он знает, что делать. Все мы готовы сражаться, – Зверолов обвел рукой вооруженную толпу, – под его знаменем! И потому направлялись в Форантайн, как сказал принц Нурсии.
– А сам он где? – В душе воинственной дамы неожиданно проснулось воспоминание о ее первой, увы, неудачной, влюбленности.
– Сэр Жант остался там, – печально склонил голову следопыт. – Не знаю, жив ли сейчас. Когда он послал меня в селение уводить моих родичей, все лишь начиналось, и он остался один на один с врагом.
– Каким врагом? Против кого вы собираетесь воевать?! – в недоумении воскликнула Брунгильда.
– Хаммари, много хаммари! Они прорвались, убили дракона и идут сюда!
Лицо славной воительницы геристальского дома помрачнело.
«Неужели Рейнар предвидел это еще тогда, перед отъездом из замка? Выходит, что так».
– Мэтра Рейнара сейчас нет в Форантайне. Он собирает войска в Париже. Но, полагаю, вскоре появится здесь. Пока же, если доведется, я сама поведу вас в бой! – Достойная наследница храбрых воинов геристальского дома выдернула из обтянутых тисненой кожей деревянных ножен отточенную спату. – Враг не пройдет!
Фра Гвидо Бассотури стоял у окна, крепко сцепив пальцы и шепча слова молитвы. Переполнявшее его негодование требовало выхода, но высокий сан и серьезность возложенной на него миссии не давали злой обиде вырваться наружу. «Как же такое может быть? Как это могло случиться?! – кусал губы монсеньор кардинал. – Посадить под стражу меня, посланца святейшего папы! Благословенного преемника святого Петра, которому еще от первейшего из апостолов завещано по своему усмотрению возвеличивать земных владык и низвергать их?! Как он посмел?! – Но это были пустые слова, фра Гвидо чувствовал это, и оттого злился еще сильнее. – Надо отправить гонца в Рим, – усмиряя клокотавшее в груди негодование, подумал монсеньор примас, – предупредить его святейшество о злодеяниях нурсийских выскочек. И если оружие небесное не пугает мерзкого еретика, то самое время подумать об оружии земном».
Он повернулся, стараясь придать себе утраченный вид горделивого спокойствия, подошел к рабочему столу, тряхнул бронзовым колокольчиком. Секретарь неслышно вошел в личные апартаменты его высокопреосвященства.
– Будут ли какие-то распоряжения?
– Принеси пергамент, отточенное перо и чернильницу. Я продиктую тебе послание его святейшеству.
– Повинуюсь, ваше высокопреосвященство. – Секретарь вышел и через мгновение вернулся со свитком пергамента. Чернильницу и связку хорошо очиненных перьев он всегда носил у пояса – грубого вервия бедного монаха.
– Садись, пиши.
Фра Гвидо начал диктовать, расхаживая по комнате. В его словах разговор предстоятеля франкской церкви с нурсийским выскочкой казался вопиющим святотатством и посягательством на безвинного и благочестивого клирика, имеющим целью едва ли не грабеж. Наконец речь его смолкла, и секретарь, аккуратно разместив последнюю точку, поинтересовался:
– Ваше высокопреосвященство желает перечесть и подписать?
Кардинал занял место секретаря, поудобнее уселся на резном кресле и вперил очи в пергамент. Помощник чуть отступил, дабы не мешать господину.
– Погоди, погоди, что ты написал, несчастный?! «Я, недостойный кардинал Гвидо Бассотури, побуждаемый стяжательством и похотью, осквернил душу свою изменой, а уста – ложью и злым наветом?! Не имея сил более нести сей крест, предаю себя в руки Господа, и да простится мне этот грех, как и все остальные!» Что это?!
– Правда, – тихо произнес секретарь. – Извольте подписаться.
– Но ты же не думаешь… Его святейшество…
– Вы нынче возвели поклеп на его святейшество.
– Нет, нет, я… – Кардинал осекся, глядя в безмятежные глаза секретаря.
– Извольте подписаться.
– Я не ста…
Прочное вервие, служившее опояской, в мгновение ока захлестнуло горло святого отца. Тихий и почтительный секретарь резко повернулся, с силой растянул концы веревки в разные стороны и взвалил фра Гвидо себе на спину, как мешок репы. Тот нелепо задрыгал ногами, будто силясь убежать от своего убийцы по воздуху. Тщетная попытка. Секретарь тихо опустил мертвеца на пол, сел за стол, заученным жестом поставил росчерк, коим заверял свои послания покойный кардинал. «Дело сделано!» Он неспешно огляделся по сторонам, разыскивая крюк, достойный выдержать мертвеца в алом кардинальском одеянии.
– Самоубийц хоронят в неосвященной земле, – пробормотал он, перетаскивая тело по каменному полу. – Как и предателей.
Лис торопил спутника:
– Давай, давай, Валет, не отставай! Твои предки, небось, целыми днями из седла не вылезали. А нам тут всего ничего – брошюрку отвезти.
– По отношению ко мне, здешнему, мои предки являются далекими потомками. А местные предки моих потомков наверняка галопом не ездят, потому как здешняя упряжь и седла – не чета нурсийским. Кстати, то, что под седлом, – тоже.
– Ну, ты даешь! Сколько ума – и все лишь бы не утруждать себя лишний раз.
– Это вообще основной движущий принцип эволюции, – парировал менестрель. – Зачем мы так несемся? До заката в любом случае поспеем. А если учитывать, что враг не начнет выдвижение ранее, чем Пипин соберет войска, то недели две в нашем распоряжении еще есть.
– Ой, не факт! – крикнул Лис, не сбавляя хода. – Тут с собственными военными сборами дел будет невпроворот, так что забудь об отдыхе и радуйся, шо реактивные двигатели еще не изобрели, а то б я их точно к лошади приспособил.
Вскоре, однако, всадникам пришлось замедлить ход – двигаться галопом по лесу, тем более отродясь не чищенному, буреломному, – не самая удачная затея. А еще через некоторое время из-за кустов, заграждая дорогу, выступил стражник внешнего оцепления Драконьего Холма. Но, увидев Рейнара-нурсийца и Бастиана, молча отсалютовал и вновь удалился за куст.
На вершине холма их уже ждали. Несколько повеселевший дракон с величавой грацией дожевывал корову и, судя по костям, не первую. Рядом с ним, замазывая рану на его груди варевом из походного котелка, стоял кесарь Дагоберт. Над вторым таким же котелком, помешивая содержимое обструганной веткой, колдовала Женечка.
– Доброго дня честной компании! – Лис спешился и начал отвязывать от седла плотный холщовый мешок. – Какие-нибудь свежие новости есть?
– Мечи заканчиваются. – Благородная дама Ойген указала на штабель разящей стали, аккуратно сложенный чуть в стороне на расстеленных плащах стражников. – Вот эти уже готовы, а так осталось не больше трех сотен. Может, еще у кого где по домам трофейные лежат. Но все, что было в арсенале, здесь.
