Нет, надо идти и работать. Только в клинике Катя могла обо всем забыть.
Машка сегодня опоздала.
– Представляешь, – надув губы, выговаривала она, – притащился ведь, сокровищ мой. Ночью уже. Говорит: «Проверил себя еще раз. Лучше тебя для моего организма женщины еще не придумали!» Нет, Кать, ты представляешь – для его организма! Как будто я клизма какая-то!
– Пустила? – равнодушно спросила Катя.
– Еще чего! Я же сказала, что не пущу…
– Ну и правильно, – вздохнула Катя. – Немножко помучаешься, а потом… пройдет… А то перевоспитывай его, перевоспитывай… и все без толку.
Машка с подозрением посмотрела на Катю:
– Ну да… А сама зачем перевоспитывала… Заревского?
Катя подошла к окну.
– Да… его не надо было перевоспитывать. Он был идеальной… синичкой. Только я поздно это поняла… Ладно! Все! Забыли. Кто там по очереди? Пусть заходят.
В кабинет ввели огромного мохнатого пса.
– Вы бы хоть… это… наручники… тьфу ты, намордник на него нацепили, – укоризненно пролепетала Марья.
– А она в наморднике, – виновато сказал мужчина. – Только не видно.
– Давайте сюда свою красавицу, – повернулась Катя. Когда она видела глаза страдающих животных, ей сразу же хотелось им помочь. Это наверняка нормальная реакция любого адекватного человека. – На что жалуетесь? Что у тебя случилось, девочка?
– Лапы разлизывает, – пожаловался хозяин. – Все вроде бы нормально, а она лижет. Может, от скуки?
– Давайте посмотрим…
Катя осмотрела лапы – и в самом деле, разлизаны, но видимых причин нет. Взяла соскоб. Собака вела себя примерно. Анализ тоже ничего не показал.
– Хм… странно… – не понимала Катя. – Вероятно, и в самом деле от скуки…
– Да я уж ей хотел дружка взять, мы за городом живем, места всем хватит, но только, думаю, его же взрослым брать надо. А где взять его… с улицы присматривал, так уличные на нее в драку кидаются.
– Ей не дружка надо, – поправила Катя. – С дружком у нее щенки будут, а вот подружку…
– Не будет у нее щенков, стерильная она.
– А тогда… – у Кати мелькнула мысль. – Вы сами-то с двумя управитесь?
Мужчина хитро посмотрел на Катю.
– Вы же видите – собака социализированная, примерная, послушание на высшем уровне… Справлюсь.
Действительно, собака вела себя абсолютно спокойно, при этом никакой забитости, нет вздрагивания от взмаха руки…
– Бражниковым будешь звонить, да? – тоже обрадовалась Машка. – Давай я позвоню?
Пока Марья звонила, Катя подробно узнавала – есть ли условия, адрес, как сейчас будут довозить мальчишку до места.
Мужчина, на удивление, обрадовался. Он тут же начал строить планы, как он расширит вольер и какие снаряды для занятия с собаками понадобятся дополнительно.
Бражниковы Маше сообщили, что собаку никто не искал, не спрашивал и вообще-то мальчик хочет домой.
– Ой, Машка, а правильно ли мы делаем? Отдаем чужую собаку… – засомневалась Катя.
– Правильно! – успокоила ее Машка. – Еще большой вопрос – есть ли у того пса хозяева.
– Если что, мы вам адрес оставили, – напомнил мужчина. – Приезжайте, проверяйте, наблюдайте.
– Спасибо.
– И вам всего доброго.
Мужчина с собакой ушли, и после них еще долго хотелось улыбаться.
– Вот, Кать, скажи, да? Как в сказке, все получилось… – мечтательно смотрела на облака Машка. – Я даже и не думала, что так все срастется…
– Если бы все так срасталось… – вздохнула Катя. – Хотя… С Заревским же срослось, пригласили его за границу. Может быть… и у меня все получится, а? Маш? Приедет Игорь через два месяца… и сразу ко мне… в гости… А мы его встретим с Ерофеем и… с Чижом. Ну бывают ведь сказки наяву.
– Надо же… – посмотрела на нее Машка с некоторой завистью. – Ты вот такая… как учительница английского… человеческого языка иногда совсем не понимаешь. А оказывается, так здорово сказки придумываешь…
– Все будет нормально, – постаралась улыбнуться Катя.
Все утро она что-то делала, принимала больных собак, кошек, даже козла приводили – Митьку, давний пациент, а на душе было по-прежнему тяжело и муторно. Почему-то вдруг накатила тоска, захотелось плюнуть на все и позвонить Сидоревскому – узнать, как там Чижик. И это желание было настолько сильным, что она едва закончила прием очередной киски.
– Маша, принимай следующего, а я на минутку, мне только позвонить.
Она выбежала на улицу, подальше от Машкиных любопытных ушей, и набрала номер Роджера.
Конечно, он ей не ответил. Тогда Катерина набрала номер Аллочки. Дива тоже не спешила радовать Катерину ответом, но потом все же трубку сняла.
– М-да, – послышался ленивый голос. Аллочка еще помнила по номеру, кто ей звонит.
– Алла, здравствуйте, – торопливо начала Катя, боясь, что девушка бросит трубку. – Пожалуйста, скажите, как там себя чувствует Чижик? У него аллергии нет?
– А-а… это вы… зачем вы звоните? – вовсю наслаждалась приближенная к светиле особа. – Чижик… это кот, да? Ну… я не знаю, если честно. Им теперь занимается другой ветеринар.
– Кто? Скажите, пожалуйста, кто им занимается?
– Послушайте, барышня, – кончилось терпение у Аллочки, – Я не обязана перед вами распинаться – кто и как лечит какого-то кота. Вам была предложена прекрасная работа, а вы ответили черной неблагодарностью. И у вас еще хватает смелости…
– Алла! Передайте, что я сама, лично, позвоню Огребцову и уговорю его взять Сидоревского за границу! Только верните Чижика. Он же… Он не нужен будет Роджеру.
– Не много ли вы на себя берете? – хмыкнула Аллочка. – Я вам еще раз повторяю, мы обойдемся без ваших услуг. И еще – не звоните сюда больше никогда. Я заношу ваш номер в черный список.
– Аллочка! Но…
Трубка ответила короткими гудками.
Катя быстро вытерла слезы – еще не хватало, чтобы кто-то увидел, как она распускает нюни. Ничего, приедет Анжелка, и Катя обязательно прорвется к Сидоревскому. Она позвонит Огребцову. Обязательно! Сама!
– Вы уже освободились? – стояла возле нее хрупкая девчушка с котенком за пазухой. – А то нам сказали, что мы только к вам.
– Конечно-конечно… – быстро улыбнулась Катерина и приказала себе больше ни о чем не думать. Кроме работы.
Пациенты действительно заставляли забыть обо всем.
Только Катя приняла девочку с котенком, как вошел невысокий мужчина с большой вороной. Ворона сидела на локте хозяина, к лапе ее была пристегнута цепочка.
– Проходите, – пробурчала Машка. Теперь была ее очередь принимать больного. – На что жалуетесь?
