Она чуть повеселела.
– Какие же красивые у вас имена!
Он кивнул:
– Наше фамильное поместье в графстве Беркшир называется Приют Архангела – и уверяю тебя, какие только шутки мне не приходилось выслушивать.
Она несмело улыбнулась, но быстро приняла серьезный вид.
– Я пришла к тебе только затем, чтобы сказать: нам следует раз и навсегда прояснить ситуацию… Что ты делаешь? – ахнула она, увидев, что Габриэль ставит свой бокал на журнальный столик и нагибается, чтобы развязать шнурки ее кроссовок.
Он изобразил притворное удивление:
– Снимаю твою обувь.
– Зачем? – Она попыталась, но не смогла выдернуть ногу из его рук.
Стянув один кроссовок, он занялся другим. Сняв и его, Габриэль выпрямился.
– Думаю, у тебя болят ноги после целого дня беготни в кафе?
– Да.
Он кивнул:
– Тогда тебе должен понравиться массаж ног.
– Массаж ног… Габриэль, перестань. – Она попыталась убрать ногу, но он обхватил ее двумя руками и начал нежно растирать ноющие мышцы. – Габриэль! – На сей раз она запротестовала не так убедительно и даже тихо застонала от удовольствия, пока его пальцы продолжали нежно массировать ее кожу.
– Нравится? – спросил он.
– Да. – Она откинула голову назад, закрыв глаза.
Габриэль продолжал растирать и массировать ее миниатюрные ноги. Габриэль с умилением отметил ярко-красный педикюр. Брин понимала, что должна помешать ему делать этот массаж: его поза на коленях перед ней была весьма сексуальной, и эта опасная близость только усиливалась чувственным прикосновением его пальцев к ее ногам.
Она должна остановить его. Но не станет этого делать, потому что все происходящее ей очень нравилось.
Брин никогда раньше не думала, что ее ноги являются эрогенной зоной, но оказывается, это так. Тепло ласковых рук Габриэля постепенно достигло и других частей ее тела: соски затвердели и набухли, лоно увлажнилось.
– Ты не думал, что тебе стоит начать заниматься массажем профессионально? – с удовольствием промурлыкала она, все еще не открывая глаз. – Ты мог бы заработать целое состояние!
Габриэль хмыкнул.
– У меня уже есть состояние. К тому же, – добавил он, нежно гладя ее лодыжки и икры, – мне интересно массировать только твои ножки.
Брин приоткрыла один глаз, ее сердце бешено стучало. Габриэль посмотрел на нее томным взглядом манящих карих глаз.
– Мне кажется, хватит. Спасибо тебе. – Она убрала ногу и калачиком устроилась в кресле, подальше от ласковых рук Габриэля. Но он вовсе не собирался подниматься с колен, и ее пульс участился. – Уже поздно, Габриэль, – решительным тоном произнесла она. – Мне скоро нужно будет уходить.
Габриэль выпрямился и взглянул на нее:
– Ты сказала маме, что мы снова встретились?
– Ты серьезно? – Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Конечно нет! – возмущенно запротестовала Брин.
Он прищурился.
– Почему?
– Не будь дураком, Габриэль, – выпалила она, довольная тем, что он невольно отстранился от нее, и таким образом она смогла утаить дрожь. – Мама не знала, что мы были знакомы. Я никому не рассказывала о том вечере, когда ты подвез меня домой.
– О вечере, когда я поцеловал тебя.
Она скорчила забавную рожицу.
– Я удивлена, что ты вообще помнишь об этом.
– Такое не забудешь, – мрачно заверил он.
Брин бросила на него колючий взгляд.
– Как-то не очень верится.
Габриэль ответил ей пылким взглядом:
– Время было неподходящее, но и тогда мне уже было недостаточно одного лишь поцелуя.
– Ты правда этого хотел? – Его признание безумно взволновало ее.
Он пожал плечами:
– Меня и тогда влекло к тебе. Как и сейчас влечет.
Брин презрительно фыркнула:
– Пять лет назад я была полноватым неуклюжим подростком в роговых очках.
А он уже тогда был стройным и элегантным мужчиной, таким же дьявольски красивым, как и сейчас, и от этого у нее по-прежнему перехватывало дух.
Он кивнул.
– А сейчас ты стройная стильная девушка и носишь контактные линзы?
Она рассеянно кивнула:
– Только рисовать я по-прежнему предпочитаю в очках, которые ты вернул мне на прошлой неделе.
– Брин, пять лет назад ты не была полненькой, а фактурной, – с жаром заверил он. – А глаза в тех очках были так же ослепительно красивы, как и сейчас.
Она отмахнулась:
– Габриэль, мы отклоняемся от темы.
– От какой темы?
– Я думаю, как будет страдать моя мама, если я скажу, что снова встретилась с тобой, не говоря уж об этом… этом влечении между нами. Дальше так продолжаться не может.
Габриэль поднял глаза:
– Ты не знаешь, как отреагирует твоя мама.
Брин недовольно нахмурилась:
– Не обманывай себя, Габриэль, и представь, как пройдет этот разговор: «Ой, кстати, мама, угадай, с кем у меня был секс пару дней назад. С Габриэлем Д’Анжело. Как это странно!»
Габриэль резко втянул воздух ртом и вскочил. Взяв свой бокал, сделал глоток: он не собирался уступать, не собирался сдаться без боя после того, как целую неделю страдал от неопределенности.
– У нас не было секса, Брин, хотя мы были близки к этому. Просто обстановка могла быть чуть более… подходящей.
Она покраснела еще сильнее:
– Ты даже и не попытаешься посмотреть на ситуацию с другой стороны?
Он напрягся:
– Я не собираюсь отпускать тебя только потому, что ты думаешь, что твоя мама может расстроиться из-за нас.
– А ты не думал, что я ухожу потому, что мне самой не нравится то, что между нами происходит?
Он прищурился.
– А тебе не нравится?
– Нет!
– Почему?
Она раздраженно покачала головой.
– Габриэль, я знаю, ты умный человек.
– Благодарю, – иронично произнес он.
– И как умный человек, – твердо продолжила она, – ты должен знать, как невыносима мне вся эта ситуация. Подумай, мой отец сел в тюрьму за попытку обмануть тебя и твою семью, – с раздражением добавила она, когда он не ответил.
– Я в курсе того, что случилось пять лет назад. – Он мрачно кивнул.
– Тогда ты должен понимать – для тебя самого сложившаяся ситуация непроста.
