Все равно пока ничего нельзя понять в дыму и грохоте, сотрясающем главный зал храма. Кто на кого обрушил каменную статую, в кого летит клин огненных шаров, и вообще, когда этот ужас закончится, могут знать только великие боги.
– Господин… умоляю, помогите…
Столько мольбы и горя было в надрывном голоске, что Жант не выдержал, шагнул из кладовой. Худенький парнишка с серыми, как почти у всех зангарцев, глазами, стоял за колонной, испуганно втягивая голову в плечи каждый раз, как в храме пролетал огненный шар или молния.
– А ты кто такой?
– Оруженосец, – чуть не распластавшись по полу в поиске спасения от промчавшейся по залу огненной волны, пискнул парнишка, – принца Койрессира оруженосец. Его сильно ранили бандиты, он ещё на ноги не встаёт… а эти… потащили… жениться…
– И где он? – природная хватка главы встала в стойку, как хорошая охотничья собака при виде дичи.
Спасение старшего принца Зангары пахло выгодой, и очень немалой, и Жант решил помочь. Но принцессу всё же ни на кого не оставил, послал с оруженосцем двоих парней. Велев тащить несостоявшегося жениха в соседнюю каморку.
И вскоре убедился, что принял это решение вовремя, из пола вдруг полезли премерзкие создания, несомненные свидетельства того, что кто-то из магов является одним из хозяев Тёмного дола.
– Закрывайте двери, заваливайте мешками, – торопливо командовал Жант, страшно досадуя на себя за то, что решился разделить свой отряд.
Нужно было положить неудачливого жениха в дальнем уголке, всё равно ведь он без сознания, как и несчастная принцесса. Впрочем, нет, как раз принцесса, на которую брызгал найденной в кувшине водой один из наёмников, подала, наконец, признаки жизни.
Судорожно вздохнула, несчастно сморщила носик, отирая ладошкой непонятно откуда взявшуюся на щеках воду, и медленно распахнула ресницы. Пару секунд смотрела вокруг с безучастным интересом и вдруг в ужасе распахнула глаза во всю синь. Отпрянула от незнакомых мужчин и вжалась спиной в стенку, пытаясь что-то нащупать в складках платья.
– Ваше высочество, мы не враги, – поторопился успокоить девушку Жант, – я глава гильдии наёмников Узеня, а это мои воины. Мы вас охраняем по поручению парней, которые привезли письмо от самого верховного главы, господина Ирнолиса.
– Понятно, – чуть расслабилась принцесса, уже знавшая, откуда у главы наемников такое загадочное имя, – а где они все?
– Там, – коротко кивнул Жант на дверь, – тёмные маги призвали нечисть… вот я и закрыл дверь.
– А как же… они?! – едва расцветшая улыбка исчезла с разом побелевшего личика. – А вдруг им нужна помощь? Открывай! Немедленно! Я приказываю!
– Но ваше высочество!
Страшный грохот и последующий вой помешали мужчине высказать свои доводы, а установившаяся следом тишина ударила по натянутым нервам, как плеть по обнажённой коже.
Стало ясно, что бой, наконец, закончился, но пока не было понятно, кто именно победил. И эта неизвестность, в которой надежда смешалась с тревожным отчаяньем, тянула душу хуже зубной боли.
– Дель?! – раздался вдруг в тишине безнадёжный выкрик, и эхо проводило его глухим звоном. – Дель, ты где?
– Здесь я, здесь! – срываясь с места и лихорадочно хватаясь за придавивший дверку мешок, едва не плакала принцесса. – Да откройте же, это изагорский принц! С ним что-то случилось… ну быстрее!
Наёмники нехотя подчинились, бурча что-то сквозь зубы про избалованную девчонку. Последние ошеломляющие новости ещё не перестали будоражить умы всего королевства. Принцесса потрясла всех подданных своей непредсказуемой выходкой, неожиданно превратившись из кроткой и послушной калеки, про которую принято было говорить с жалостливыми вздохами, в отчаянную авантюристку. Многие знатные блюстительницы этикета и морали предрекали Лародель участь старой девы, ведь ни один достойный её жених не решится теперь связать себя с девицей, способной на такие дикие поступки, а за человека недостаточно знатного её никогда не отдаст отец.
Но Дель, никогда не слышавшая подобных пересудов, и думать не думала про великосветских сплетниц. Что-то окончательно прояснилось в её душе в те мгновенья, когда она, скованная невидимыми путами, стояла перед алтарём рядом с сидевшим в кресле смертельно бледным мужчиной и слушала торопливое бормотанье белобородого жреца, пригласившего её якобы на обед.
И прекрасно понимала, вот сейчас он скажет заключительные ритуальные слова, дёрнет серебряную цепочку, и для неё прозвонит колокол судьбы, навсегда соединяющий с этим незнакомцем, против которого восставало всё её существо. Нет, разумом она даже жалела зангарского принца, замечая и закушенные от боли губы, и проступившую сквозь праздничную рубашку кровь. Но только до тех пор, пока он был для неё посторонним человеком. А едва раненый станет её мужем, как она начнет желать ему немедленной смерти, и понимание этого приводило честную душу Лародель в отчаяние. Едва не больше, чем боль, которая поселилась в душе, когда принцесса поняла, что робким мечтам, которым она предавалась, рассматривая придорожные холмы и рощи, никогда не суждено сбыться. Девушка по примеру жениха закусила губу, пытаясь не заплакать, и вдруг услышала грохот выбитой двери.
И в то же мгновенье в храм ворвалось несколько вихрей и яростно набросилось на стороживших жениха и невесту жрецов. Узнав в них инлинов, Дель попыталась бежать, но жрец махнул рукой, и она упала без сознания. Почти одновременно с женихом. По храму неслись кинжалы и заклинания, Шимирл и Инсорийс строили защитный купол вокруг своих воинов, а маги Тёмного дола пытались его смять. И только один из них, сбросив личину настоятеля, громко выкрикивал последние слова брачного ритуала. А дочитав, с силой дёрнул цепочку свадебного колокола.
А потом ещё раз и ещё.
Но колокол так и не зазвонил, подтверждая байки догадливых людей, что соединить можно только тех, кто находится в здравом уме. Но и они были правы только наполовину. Далеко не любых рук слушалось зачарованное серебро, оберегая несчастных жертв именно от таких случаев.
Вот только Дель этого ещё не знала, и когда дверца каморки с треском вылетела вместе с петлями и в проёме возник выпачканный пылью и кровью Ольвагис, в смятении отступила назад. Хотя всего несколько секунд назад ничего не желала так сильно, как увидеть его живым и здоровым. И, возможно, в последний раз полюбоваться на ладную фигуру и внимательные глаза.
– Дель… с тобой всё в порядке?!
– А с тобой?! – с ужасом разглядывая залитые кровью сапоги и рукава, прошептала принцесса.
– Я цел, – не обращая внимания на наёмников, превратившихся в глаза и уши, инлин шагнул к девушке и подхватил её на руки.
Ему это было просто необходимо, хоть на миг прижать любимую к груди, поверить, что уже позади охватившее его нестерпимо горькое отчаяние, когда он разглядел, как Лародель безропотной куклой стоит под свадебным колоколом. И услышал отдающийся эхом от гулких сводов звук страшных слов, навсегда отбирающих у него даже надежду на счастье.
