Шестой, почувствовав, что падает, ловко кувыркнулся через голову, но Четвертый был уже рядом и успел навалиться на родственника, не давая ему подняться. Через мгновенье они вдвоем с Майзом крепко держали вырывающегося Рьялда, а Ким растерянно стояла рядом с зашевелившимся Мартином и пыталась хоть что-то понять в мелькании тёмных теней.
– Где мы? – сонно спросил телохранитель, садясь на одеяле.
– Где-то в лесу, – безжизненно выдохнула Кимелия, чувствуя, как рассыпается в прах всё её такое долгожданное и так трудно доставшееся женское счастье. И каким же недолгим оно было… а она только начала верить в справедливость судьбы, выдавшей ей за долгие годы обид и терпенья этот волшебный дар.
– А где все остальные? – встревожился Мартин, пытаясь подняться и безуспешно всматриваясь в непроглядную темень.
– Сиди, где сидишь! – вмиг очнувшись от тяжких мыслей, яростно рявкнула на него Ким, забыв от горя, что телохранитель принцессы ещё ничего не знает. – Вот же дурная привычка, как проснутся, так бежать!
– А почему мы спали?! – чувствуя, как притих под их телами Шестой, решился, наконец, задать главный вопрос Ольв, хотя уже понимал, что ничего хорошего он не услышит.
– Разве она ещё не успела тебе объяснить? – в голосе Рьялда хоть и не убавилось горечи, но уже едва заметно проскользнуло сомнение.
– Когда бы я успела? – так же горько буркнула Ким. – Если он только проснулся?!
– Ким! – строго оборвал её Ольвагис. – Никогда не смей оправдываться! Оправдываются только виновные! А если он считает, что мне нельзя доверять, то вам придётся вернуться в Изагор. Раз он видит во мне подлеца, то и я не могу ему больше верить. Ведь доверие – это обязательно взаимное чувство. В отличие от любви.
– Так ты же не знаешь! – вспомнила про их беды воительница. – Теперь нам всем придётся возвращаться. Дель утром выходит замуж.
– Что? – охнул Мартин, а Рьялд почувствовал, как безжизненно замерли крепко держащие его руки.
А потом Четвертый как-то неловко поднялся с вытоптанной травы и, пошатываясь, шагнул в сторону обрыва.
Теперь уже Рьялд с Майзом ринулись вслед, но принц только сухо отстранил их руки, протянутые удержать от беды.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь прыгать вниз, – холодно усмехнулся Ольвагис, не поворачиваясь к спутникам, чтоб не заметили блеснувших дорожек на щеках.
– Я понимаю, что вы все ещё плохо знаете Лародель, – тяжело проговорил Мартин, – потому и считаете легкомысленной. А я её вырастил, как родную дочь, и точно знаю, по своей воле, вот так, внезапно, ни с того ни с сего, она бы никогда замуж не пошла.
– Какая ещё, к свиньям, своя воля?! – расстроенно закричала Кимелия, сообразив, что от недостатка информации они уже напридумывали себе неизвестно чего. – Если ей принесли приказ короля! Тёмные маги эти, которые всех вас усыпили! А меня обманом в комнате заперли! И на окне дубовые ставни и вот такой замок! А потом он пришёл и говорит, у меня деловое предложение…
– Что? – шагнул назад Четвертый. – Ким, расскажи всё по порядку!
– Ким… – до Рьялда, наконец, дошло, что он натворил, но время просить прощение было безвозвратно упущено.
Двое инлинов метнулись к девушке и застыли в ожидании её рассказа, а телохранитель вообще придвинулся вплотную, пытаясь в темноте рассмотреть едва белеющее лицо.
– Этот граф, он вел её под ручку и всё болтал как заведённый, мол, сейчас умоетесь и в столовую… а Дель говорит, мы в своих комнатах будем кушать, и пусть фрейлина мне поможет платье снять. Он дверь открывает и говорит – это ваши покои. Ну, я первая и вошла, посмотреть, всё ли там безопасно. А он сразу дверь захлопнул и засов закрыл. И окно тоже заперто, и ничего не слышно, это я потом поняла, что маги заклятье наложили…
– Заговор, все заранее просчитали, – мрачно кивнул Четвёртый, – рассказывай дальше.
А когда Кимелия, старательно припоминая подробности и интонации, рассказала всё до тех пор, как они выехали за ворота и у неё появилась надежда на спасение, Ольвагис взял её руку и осторожно приложил к губам.
– Спасибо, Ким. Мы – твои должники. Впрочем… уже не первый раз. Садись, отдыхай, – спохватился принц, только сейчас заметив, что девушка так и стоит на том же месте, где он её поставил.
– Я не так хорошо вижу в темноте, как вы, – с невольной печалью вздохнула Ким, горько жалея о таком прекрасном недавнем счастье, когда через все канавки и корни её носили любимые руки.
Четверо мужчин одновременно шагнули ей на помощь, но первым оказался всё-таки Рьялд. Успевший за время её рассказа сотню раз казнить себя и сотню раз воскреснуть с новой надеждой на прощение Кимелии.
Ну, вот почему при виде обнимающего его жену принца ему сразу подумалось самое плохое?! Почему полыхнуло в груди такой ярой ненавистью и болью, что на миг даже потемнело в глазах?!
Ведь он никогда даже не подозревал, что способен на такое глупое варварское чувство, как ревность. Наоборот, презрительно осуждал его проявления. Живо вспомнилось, как однажды весной, заехав по пути за обозом на ночёвку в деревню, они увидели обезумевшего мужика, яростно крушившего топором всё подряд в собственном подворье. Не понимая соседей, с нездоровым любопытством наблюдавших за сумасшедшим из-за заборов, бросились во двор и скрутили буяна. И он вроде пришёл в себя, даже пустил их на постой и сварил мясо. Но есть не стал, а принялся за уборку. Казался совершенно спокойным и всё время был у них на виду, но внезапно исчез. Искали его недолго, но когда нашли, он уже успел задохнуться в петле, которую приладил в тёмном чуланчике. Соседи, призванные на похороны, пояснили, что во всём виновата жена, сбежавшая вчера с заезжим купцом. Вот этого Рьялд тогда никак не мог понять, как можно так себя вести, если женщина разлюбила и ушла?! Ну, понятно, что неприятно и обидно, но ведь не смертельно? И к тому же в этом мире из-за частых войн и волнений намного больше женщин, чем мужчин, и всегда можно найти более молодую и красивую.
Но только теперь Рьялд со всей полнотой осознал, какую острую боль испытывал тогда брошенный мужик. И мысленно попросил у давно почившего прощения за все презрение и злость, которые чувствовал к нему в тот день. Вполне понимая, насколько похожи они оказались внутренне, несмотря на разницу породивших их миров. Но не собираясь больше никогда давать волю этой похожести. Особенно желанию любой ценой вернуть свою любимую.
Ведь она тоже имеет право на любовь и на выбор, и если сейчас скажет – нет, значит, он покорно примет её решение. Однако это вовсе не означает, будто он перестанет её любить. Нет, эта радость и боль теперь навсегда поселились в его сердце, и Рьялд этому несказанно рад. Потому что сотни лет жил, даже не подозревая о нежности и страсти, таившихся в собственной душе. И расцветивших весь этот неприветливый мир в новые, яркие цвета.
– Ким…
Она скорее угадала, чем услышала, в тихом шёпоте его боль и надежду и, качнувшись в ту сторону, сразу ощутила на своих плечах тепло родных рук.
