Все лето собаки проводили в тайге. Не было нужды искать добычу за пределами богатого леса. Он оживал и дарил все необходимое, от воды и пищи до укрытия и мира на их земле. Волки летом уходили в глубь лесного массива, туда, куда собакам путь был заказан, и где-то в той, неведомой им тайге ждали стада оленей, кочевавшие на оживающие с приходом тепла пастбища. Собаки то ли по привычке, то ли по традиции, сложившейся за много лет, кочевали постоянно где-то вблизи людей, хоть и стараясь быть незаметными, пока люди не пускали на свой страх и риск почти им в пасть стада домашнего скота. Других хищников в здешних местах было немного. Лисы и куницы старались сохранять нейтралитет между тайгой, дающей укрытие, и обильными пищей людскими курятниками, ловили мышей и белок, что пого ды собакам не делало и конкуренции из мелких соседей тоже не представляло. Найда почти никогда не сталкивалась всерьез с соперником, занимающим то же положение, что и стая, в пищевой цепи обитателей таежных лесов, разве что издалека наблюдала за территориями волков долгими сибирскими зимами. Но все когда-нибудь случалось впервые, и жизнь не готовила заранее ни к радостям, ни к испытаниям. Порой трудности были поводом доказать себя, что ты не боишься, когда на кону то, что тебе дорого.
Это произошло совсем недавно. В тот раз Найда осталась со щенками вместе со Старым. Порой собаки вынуждены были оставлять кого-то с выводком на несколько дней, но теперь уже выбор делался не потому, что Найда не осилила бы долгого перехода по тайге. Просто Шрам знал, как приятно девочке проводить время с малышами, и видел, что справляется она ничуть не хуже их собственной матери. Младшие братья и сестры были для Найды новым глотком жизни. Наверное, девочка больше всех жалела и помнила погибших пару лет назад щенков и теперь всю любовь отдавала этим. Что-то подсказывало, что не один раз она теряла тех, кого любила, и потребность сберечь от опасности становилась для Найды почти навязчивой. Ни на минуту она не покидала малышей, и Старый знал это, придремывая в стороне на возвышении и между делом прислушиваясь, не зашумит ли за деревьями, не станет ли слышно чего-то нового на фоне привычного мерного шума леса, мерно качавшихся над головами крон деревьев, редких голосов птиц. Было привычно слышать писк и тявканье щенков и Найды, уже умело подражавшей собачьим голосам и катавшейся с ними по земле. Собачки, играя, тузили друг друга, и Найда часто оказывалась под ними, играя роль поверженного противника и давая им еще неострыми мелкими зубками сжимать свои руки и тянуть за волосы. Это было забавно и весело.
В какой момент Старый понял, что что-то не так. Почему ему показалось, что они не одни на поляне, он и сам не знал, только по старой привычке поднял голову сразу, как услышал невнятный шорох вдалеке. Найда еще не слышала, и пес не спешил пугать ее, но сам напрягся. Глаза, на дневном ярком свете видевшие не так хорошо, как в сумерках, тщетно пытались различить среди деревьев неведомого врага, но с каждой секундой он все больше был уверен — опасность есть. Поднявшись на ноги и навострив уши, Старый отбросил длинную тень, которую заметила Найда, лежавшая на спине и державшая на груди щенка, пока двое других гонялись друг за другом возле ее ног. Девочка мгновенно встрепенулась, развернувшись и встав на четвереньки, опустила щенка себе под живот и тоже обратившись в слух. Глаза человеческого детеныша всегда видели лучше на свету, и Старый надеялся, что Найда рассмотрит врага скорее. Так и оказалось.
Поняв, что обнаружен, зверь перестал скрываться и уже отчетливо послышались со стороны леса шаги. Щенки с любопытством смотрели, как между деревьев медленно мелькает, приближаясь, силуэт с коричневато-рыжей шкурой. Найда издала звук, похожий на смесь рычания и ворчания, и неуклюжие детеныши мигом отступили к норе, пока она поднималась на колени, чтобы лучше рассмотреть пришедшее на их голоса животное. Поплатились за беспечность. Сейчас Найда думала, что стоило быть тише… Но никуда не денешься, надо делать что возможно с тем, что у тебя есть, и отстаивать то, что по какой угодно причине готовы у тебя отнять. В какой-то момент зверь вышел из-за деревьев, и у Найды что-то словно неприятно шевельнулось внутри.
Щенки были в серьезной опасности. Теперь понятно стало, чьей работой было убийство на их территории. Чужаком, не считавшимся с их метками и нагло зашедшим в отсутствие остальных в их логово, была крупная, намного больше девочки, кошка. Короткая аккуратная морда, чуть приплюснутая, совсем не как у собак, меленькая голова с торчащими ушами, украшенными кисточками, массивные толстые лапы, скрывающие наверняка не менее массивные и острые когти. Рысь, вальяжно и медленно выступив на открытый участок, остановилась, оценивая ситуацию.
Собаки тоже. Старый, не паникуя и не торопясь, спустился к Найде. Та же, нетерпеливо мотнув головой назад, снова коротко заурчала — и щенки, толкаясь и спотыкаясь, скрылись в норе. Рысь следила все это время только за ними. Она видела, как крупны двое животных, одно из которых не могла узнать, но чувствовала, что оно тоже серьезный соперник. А щенки — чем не жертва, если легко и без усилий можно справиться с псом и странным существом, минимум в два раза меньше себя. Рысь ждала, тянула время, пытаясь понять, идти ей или все же не стоит. Не так давно охота в здешних местах принесла ей удачу — добычи хватило и ей, и ее котятам. Рысь обходила территории, где было много других хищников, но сейчас детей нужно было откормить до осени и дать им как можно больше шансов вырасти и окрепнуть. Она готова была рискнуть.
Пауза была долгой. Старый не сводил глаз с животного, понимая, что в бою с ним проиграет. Уже совсем мало сил оставалось у пса, он больше не охотился со стаей, годы брали свое, и это была последняя его роль — нянчить и охранять щенков. Сейчас до беды было рукой подать. Потерять еще один выводок собаки не имели права. Найда тоже понимала это, но помимо всего был для нее еще один стимул. Малыши, к которым она привязалась не меньше их матери, стали для нее всем с момента рождения. Найда словно сама впадала в детство, потерянное ею среди людей и обретаемой порой здесь, в играх с новой семьей. Девочка искренне любила щенят, уже знала каждого по вырисовывавшемуся характеру и чувствовала, что один, бойкий мальчик, станет опорой стаи, если вырастет, а две девочки, одна посмелее, вторая нежнее и тише, могут быть похожими на мать, научиться ее заботе и щедрости, вырасти сильными и умными. Глядя на рысь, Найда думала только о том, успеет ли прыгнуть раньше, чем та, явно более ловкая, гибкая и сильная. Должна успеть. Иначе зачем столько всего дорогого и милого ее сердцу появилось в ее жизни, если даже теперь она не защитит это.
Рысь на пробу, поглядывая по сторонам и принюхиваясь, сделала полшага вперед. Собаки не двинулись с места, только Найда тихо глухо зарычала, пока предупреждая — не подходи. Рысь проверяла, станут ли они звать подмогу или звать им некого и их сородичи, как она и рассчитывала, далеко и не услышат. Ее надежды оправдались — собак было всего две, и ни одна не собиралась поднимать шум. Они решили справиться на пару. На это рысь и рассчитывала. Еще пару шагов — и она замирает, видя, как Найда снова рычит, но пока не двигается с места. Та еще ни разу не атаковала первой. Не стремилась занять лидерские позиции, всегда была на подхвате и не умела, как вожак, загонять противника в угол. Сейчас Найда понимала, что в угол загнаны они. И решила, что терять им все равно нечего.
