— И что, вся эта шатия-братия так и будет разгуливать на свободе? — закурив, спросил Ярый капитана Самойлова, с задумчивым видом пившего пиво из большой кружки.
Андрей и его старый приятель встретились жарким июльским днем в одном из уличных кафе у станции метро «Павелецкая», чтобы обсудить подробности будущей статьи Ярцева, последней из серии статей, связанных с последним его журналистским расследованием.
— Не думаю, — ответил Сергей. И тоже закурил. — Слишком длинный кровавый след за ними тянется. Много они людей погубили вместе с этим твоим Артуром, чтоб ему пусто было!
— Он такой же мой, как твой, — парировал Ярцев. — Избавь меня, пожалуйста, от подобных выражений! Я с этой сволочью ничего общего не имел. Если бы не Николай Степанович, ну, Вдовин, — Князев еще немало бед натворил бы. А Вдовина мне, конечно, жалко. Старушка, что его приютила, Игнатьевна, все надеялась, что его выходят, спасут, подлечат. Но где там… Поймать две пули, да еще в его возрасте, да еще в такие места? Не выжил!
— Видишь, как оно бывает, — с грустью констатировал Сергей, — а я уже договорился насчет его нового паспорта, и его жизнь могла вскоре круто измениться. Нам как раз сторож был нужен. Работал бы этот Вдовин, насчет жилья бы со временем похлопотали… А так, что ему сейчас нужно? Гроб да участок на кладбище. Другое дело, что и это в нынешнее время проблема. Надо решать, за чей счет его хоронить. Даже не знаю…
Андрей помолчал, вспоминая, как рыдала Игнатьевна, обнимая нарядно одетого, но окровавленного Николая Степановича, как просила милиционеров: «Ну сделайте же что-нибудь! Спасите его, он же ранен!» Но никто ничего не смог сделать. Помер Вдовин. И уже никогда не сбудется его мечта — разбогатеть и уехать к своей крале.
Все-таки как важно порой быть просто хорошим человеком! Это чувствуют другие люди — и прощают тебе какие-то слабости. За гробом Вдовина наверняка пойдет больше людей, чем за гробом Артура. Хотя Вдовину наверняка достанется на кладбище место глухое и неприметное среди прочих могил, а могила Князева — богатый ведь был человек, да и родители у него не голь перекатная! — явно будет выглядеть более эффектно. И оградка будет, и мраморное надгробие с золотыми буквами, и цветы… Мало ли бандитов и душегубов в наше время хоронят так, что посторонний человек может решить: о, да здесь, видимо, герой похоронен! Деньги все решают — даже после смерти.
А хорошо было бы так и писать на могилах преступников: «Преступник Артур Князев, повинный в смерти скольких-то человек. Плюньте на эту могилу!..»
Андрей зло усмехнулся, потрогал рукой ушибы на теле, ссадины, полученные им во время драки с Артуром. Сергей спросил:
— Что, сильно болит? Но ты же закаленный боец — чего уж там!
— Душа болит, Серега, душа… — ответил Андрей. И добавил после паузы: — Ну нет справедливости в жизни! Это я понять могу. Но не могу себе ответить: сколько же это будет еще продолжаться? Как будто все так и должно быть! Те, кто наймет хороших адвокатов да изучит разные юридические закавыки, так и будут на воле гулять, да? Сажать их надо, Серега. Чтобы знали, чтобы не раскатывали губищи. Вор, убийца, маньяк, любой человек, преступивший закон, должен сидеть в тюрьме! Как нам любимый наш герой Глеб Жеглов завещал…
— Давай еще по пивку? — предложил Самойлов, подзывая к столику официантку.
Она вскоре принесла им еще по две кружки.
— Так вот, не упрощай проблему, — важно сказал Сергей, отхлебывая пиво, — все сложнее, и ты сам это знаешь. Взять хотя бы амнистию… Тюрьмы все и так переполнены, ты врубись! Я сам надеюсь, что все эти новики, пащенки, кацманы и даже косящие под посторонних Солдатовы в итоге сядут. Ну а что дальше? Очередная амнистия? Сам понять не могу… Или вот насчет смертной казни. Согласен, какой-нибудь зверь, вроде Оноприенко или Князева, ее достоин. Но нас с тобой спрашивают разве, что мы думаем по этому поводу? Спросить-то могут, а сделают все равно по-своему… Я тебе, кстати, говорил, что в МУР ухожу из РУВД?
— Нет, первый раз слышу, — подумав, ответил Андрей.
— Да, ухожу. Масштабно буду бороться с преступностью!
Помолчали, выпили еще по кружке, опять закурили. Андрей решил сменить тему разговора и спросил:
— Ну так что еще удалось выяснить? Что мне в статью вставить нужно, и обязательно? А то мне ведь скоро ее сдавать.
— Ты про дело этого Князева? Ну, многое удалось выяснить. Пистолеты, например, — и «гном», и «таурус» — совершенно точно те самые, из которых были застрелены несколько ребят-оперативников. Деньги пока лежат в качестве вещдока — ну, те, что из камеры хранения. Потом пойдут в доход государства, куда же еще.
— А что тех, серпуховских, ждет? — поинтересовался Андрей.
— Каких серпуховских?.. А, тех, у кого пытки на квартире Артур устроил? Так с ними все ясно — соучастие в вымогательстве, незаконное хранение оружия. Ты мне лучше сам расскажи: как ты съездил к родителям этого Артура, о чем с ними говорил?
— С Артуром в последнее время творилось что-то неладное, это все подтверждают — и Кацман, и Солдатов. Да я и сам, когда мы с ним дрались, обратил на это внимание. Знаешь, взгляд этот, бормотание… Словно с невидимым собеседником о чем-то разговаривает! Еще он кричал кому-то: «Сгиньте!» Чертовщина какая-то, так?
— Да уж! Ну, рассказывай дальше.
— При вскрытии Артура, как тебе известно, в его мозгу опухоль нашли величиной с грецкий орех. По-видимому, именно из-за нее Артуру и мерещились постоянно какие-то чудища. А кому еще можно кричать: «Сгинь!»? Вот так-то… Мне позже знакомый психиатр все объяснил: у Артура, как он выразился, было органическое заболевание головного мозга, скорее всего как следствие перенесенной когда-то травмы. Я и решил выяснить у родителей покойного — была ли такая травма и почему Артур не был поставлен на учет в психдиспансере? Съездил, побеседовал. Милые довольно люди, правда, со своими бзиками. Папаша Артура совсем свихнулся на своем дворянстве — меня допрашивал, кто, мол, мои родители. Но потом отстал — я же из обычной пролетарской семьи! Дикость какая, представляешь? Что-то молол про преимущества древней крови… Короче, я попросил его заткнуть фонтан — надоело. А травма у Артура была на самом деле. И даже не одна. Но Артур сам категорически отказался посещать психиатра, уверял, что все давно прошло, и даже грозил родителям: если меня, мол, станете принуждать к врачу ходить, я вас брошу навсегда. Потом он свою угрозу осуществил: действительно ушел от родителей. И в последние годы с ними практически не общался. Хотя, если бы стоял на учете, может быть, его судьба сложилась бы иначе… Может быть, он и убийства планировал, будучи уже больным? При таком заболевании бывают галлюцинации у людей, но я допускаю, что жестокость Артура тоже вызвана болезнью. Вот вкратце и все… Родители, конечно, сейчас в нервном шоке: соседи избегают с ними общаться, сын единственный — в морге. Да не просто сын, а «тот самый Князев», о котором шепчется с ужасом вся Россия! Каково быть родителями убийцы?
— Да, круто… — Самойлов прищурился. — Только смерть Артура тоже ничего особенно не меняет. Как были убийцы, так и будут. Как были эти риэлторские, а на самом деле — бандитские, конторы, так и будут. Князев — только винтик механизма.
