Он привык работать на кухне: застелил газетами огромный кухонный стол, поставил рядком необходимые ему в работе книги, аккуратно разложил журналы, чистую бумагу, авторучки. Кроме перечисленных предметов, на столе были: большая каменная пепельница — подарок Завадского; старинный серебряный поднос, где всегда лежали часы, сигареты, зубочистка, носовой платок и жевательная резинка. Автономное такое мужское хозяйство!
Когда Анна собралась, поцеловала мужа и уехала по делам, связанным с ее работой, Андрей перебрался на кухню. Но на этот раз работать ему помешали: в настежь открыто окно ворвались невыносимо громкие звуки блатной песни, которая все продолжалась и продолжалась, словно была бесконечной… В девяносто девятом всю Россию просто наводнили официально выпущенные аудиокассеты с песнями не одной сотни «блатных» и «приблатненных» групп. Они уже не скрывались под кокетливой вывеской «Городской шансон», а прямо писали на альбомах и сборниках: «Москва бандитская», «Байки с зоны» и т. п. Как к этому относиться, Андрей не решил пока. Запрещать нельзя — прошли времена запретов, пускай слушают те, кому это интересно. В свое время Андрей и сам собирал записи Северного, Шафутинского, Новикова, Розенбаума и прочих «монстров» этого жанра. Но к новым именам он относился с подозрением. Все, что он слышал нового в блатной песне, было вялым и беспомощным подражанием тем первым ласточкам, которых слушала в восьмидесятые вся страна. Встречались, конечно, и исключения: Слава Бобков, например. Но, как всегда, исключения лишь подчеркивали неизменную верность общего правила…
«Нет, ну какая наглость! — зло подумал он о неизвестном ему водителе, подкатившем с утра пораньше к их подъезду и врубившем на полную катушку музон. — Пойти, что ли, на балкон — крикнуть ему, чтоб не мешал людям? Что за беспредел?»
Но тут внизу хлопнула дверца машины, и любитель блатных песен укатил, кажется, по пути включив музыку еще погромче.
Андрей сделал себе кофе с молоком, закурил и уселся расшифровывать рассказ Кацмана с диктофона, для чего пришлось включить в розетку адаптер. Возился он недолго, и уже спустя полчаса признания Жоры были перенесены на бумагу. Еще час Андрей резал эту бумагу, компоновал отдельные куски, писал к ним авторские комментарии. Потом набрал на компьютере готовый текст статьи для «Чертополоха»… Ну, что же, отлично поработал, а главное — быстро! Теперь еще видеокассету посмотреть надо.
На кассете ничего особенно интересного не оказалось: физиономии Артура и его помощника Андрей уже и так видел, а убийство руоповцев было снято издалека и просматривалось нечетко. Похоже, оператор снимал эту сцену на бегу — изображение на экране качалось. Но, безусловно, для поимки преступников и для вынесения им в последующем приговора это — бесценные кадры… Так, утренний план выполнен, вся работа сделана!
Андрей начал собираться в город — дел было много. Одевался не торопясь, думая почему-то о Кате… Пусть к ней Завадский клеится теперь: может быть, они поладят. Ну должна она понимать, что у Ярцева есть жена и он ее любит! Какие уж тут амуры на стороне. А Игорь — свободный человек, любвеобильный, кажется. Разберутся с Катей как-нибудь. А нет — так нет.
Складывая бумаги в пакет, Ярцев обнаружил, что кое-что позабыл: дописать рецензию для издательства на детектив. Пришлось опять возвратиться к столу и заняться этим. Очень смеялся, перечитывая подчеркнутые заранее нелепейшие цитаты из рукописи. А там встречались настоящие перлы: «Ольга подошла к Суровому, игриво заложив ногу за ногу»; «Суровый не улыбался — все его квадратное лицо испещрили судороги сомнений, и даже волосы на его голове закучерявились сильнее обычного»; «Суровый лежал, весь растекшийся по дивану, как блины на сковородке, и громогласно зевал, думая, где же Джонни…» Ну и так далее. Автором рукописи была девушка, и Андрей не хотел особенно громить ее произведение. Поэтому отделывался общими фразами, призывая автора быть внимательнее и не допускать совсем уж очевидных ляпов. Наконец он закончил и эту работу.
Ярцев сначала отправился в библиотеку. Погода была не просто жаркая — стояла оглушающая духота, какая бывает перед сильным дождем. Андрей даже снял бейсболку и сунул ее в пакет — так-то лучше, хотя прическа сейчас выглядит и не лучшим образом.
Он шел мимо парка, мимо разрушенного, зияющего пустотами дома, который никак не могли отремонтировать уже полгода, мимо мусорных баков, шел и думал о своем отказе побывать на новоселье у музкритика Теплова. Уже второй отказ за последние две недели. В первый раз — не смог к Сашке на день рождения вырваться. Жалко? Жалко, конечно. Все-таки — застолье, веселье, песни, легкий приятный флирт с какой-нибудь девицей…
А с другой стороны — график работы довольно жесткий. Сейчас, когда большая часть дел уже сделана, поневоле упрекаешь себя: надо было и туда и туда поехать. Мол, ничего бы не случилось, потом бы наверстал. Вот именно! Такие мысли лезут в голову, когда спокойно работаешь и видишь свет в конце туннеля. А если бы поехал, и вчерашнего фантастического секса с Анной не было бы. Наверняка Теплов его бы уговорил остаться — зачем ночью переть домой? И статью бы с утра не написал, и вообще непонятно, что было бы. И потом, одно дело — попойка с Мерингером и Завадским; это неплохо, он их знает, а они — его. А у Теплова собрались небось звезды эстрады, и надо было бы все время держать себя в руках, чтобы не ляпнуть чего-нибудь. Да что теперь об этом думать — новоселье-то позади!..
В библиотеке было прохладно. Андрей сдал глуховатой старушке взятые им месяц назад книги и стал выбирать новые. Для статьи, кстати, специально отыскал справочники по риэлторству, взял и книгу документальных детективов, то есть материалов о подлинных событиях. Такого рода книги интересовали его больше, чем художественные. Все-таки правда о жизни, хотя порой и страшная правда. Благодаря этим книгам он уж точно закончит вскоре писать свое расследование, и так уже затянувшееся. Но ведь Артур еще не пойман, а это значит, что придется еще поработать.
Взял — что называется, для души — уже сильно устаревшую, но все равно интересную энциклопедию девяносто первого года выпуска: о советских рок-группах и музыкантах. Полистал и задумался — как быстро все же меняется жизнь вокруг нас! Вот тут есть заметка об одесской хэви-металлической команде «Кратер». Андрей же знает этих ребят — писал про них недавно. Но в энциклопедии нет ни слова о том, что с ними стало после девяностого года. А ведь они — не все, правда, — уехали в США и образовали там новый проект. Кажется, «Парниковый эффект». А сколько музыкантов за эти десять лет поумирало уже! Янка Дягилева, Майк Науменко, Андрей «Свин» Панов, Курехин, да много еще кто… Да, Крупнов еще… Андрей очень уважал всех этих людей, и вообще любил рок-музыку, собирал. Сколько событий произошло после девяносто первого года! Сколько групп развалилось, не успев даже магнитофонного альбома после себя оставить, сколько составов изменилось, сколько новых, молодых команд появилось! В девяносто первом вроде даже такого понятия не было, как клубные концерты, — это сейчас в столице, да и в других городах, клубов полным-полно, и играют в них часто бывшие рок-звезды, многие из которых окончательно «опопсели». Помимо всего этого, в энциклопедии не было ни строчки о таких мощных командах, как «Лосьон» и «Бахыт Компот», или о появившихся позже «Сплине» и «Мумий-Тролле». Ну, ничего, чтение все равно увлекательное — в том числе как подтверждение старой истины о том, что все проходит — неизбежно проходит!.. Многие музыканты — и Андрей это точно знал — вообще ушли из музыки, скорее всего навсегда. Занялись совсем другими делами: кто торговлей, кто банковскими махинациями. А кто окунулся с головой в преступный мир, откуда так непросто вырваться обратно. Оставшиеся на плаву тоже так или иначе вынуждены решать материальные проблемы с бандитами: ведь рок-музыка сейчас — серьезный шоу-бизнес! Ну а шоу-бизнес, как известно, это большие деньги… Есть ли хоть что-то в этой стране, что не контролируется криминальными авторитетами? Ведь заказные убийства уже касаются всех сфер — и журналистов убивают, и тех, кто выпускает школьные учебники, и музыкантов, и артистов. И эти убийства большей частью так и остаются нераскрытыми. Холодов, Листьев, Тальков…
