Суббота
Вместо того чтобы заниматься сексом, читаю переписку Флобера. «Созерцание такой массы обывателей подавляет меня. Я уже не так молод и не так здоров, чтобы выносить подобные зрелища» (письмо Амели Воске, 26 октября 1863 года). В поисках душевного покоя остановился в тихой рыбацкой деревушке Арсан-Ре. Не учел только Лионеля Жоспена (премьер-министра Франции), который прибыл сюда позавчера со своей супругой Сильвианой. Они ходят по рынку в сопровождении фотографов из «Пари-матч», но раздражение мое быстро рассеивается: мой-то дневник напечатает «ВСД». Я им даже не завидую.
Воскресенье
Вчера утром получил открытку от Клер: «Дорогой Оскар, я тебя не люблю. Не люблю. Не люблю. Не люблю. Не люблю». Самое прекрасное любовное письмо из всех, что я получал.
Вторник
Вот уже неделю тереблю в кармане коробочку с презервативами. Ее целлофановая обертка в целости и сохранности. Мои гондоны сами в презервативе! Под утро засыпаю в одиночестве, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не послать эсэмэску Клер.
Суббота
Караул! Нашествие медуз в Трус-Шмиз (пляж с говорящим названием и горькой реальностью
[13]
). На Форментере их тоже хватало. Это лето медуз без Каприски.
[14]
Все, хватит, возвращаюсь в Париж. Прощай, остров Тройняшек. Перед отъездом стою босиком на песке и смотрю на падающие звезды. Я беззвучен, измучен, космичен.
Жизнь – это долгий уик-энд с бокалами бурбон-колы и песнями Барри Уайта.
Воскресенье
Вести дневник – это значит постановить, что жизнь твоя страшно увлекательна. Все, что со мной происходит, касается всего мира. А мода? Я тут как тут.
Понедельник
Париж пуст, как голова Жан-Люка Нарси,
[15]
когда выключен его суфлер.
Среда
Говорят, где-то собираются 1,5 миллиона молодых людей со всего мира, в том числе 80 000 французов от 16 до 35 лет, и общаются на 32 языках в 130 точках. Это называется ВДМ,
[16]
имеет место в Риме и напоминает гигантский версальский раут для аристократических отпрысков. Съезжу, посмотрю. Натягиваю шерстяные шорты, прикид под Баден-Пауэлла.
[17]
Я красив как черт – пора нанести визит Папе Римскому.
Четверг
Рим, пустынный город. Все его обитатели сбежали, уступив место паломникам. Сладкая жизнь сменилась римскими каникулами. Оранжевые улицы увешаны плакатами с оскалившимся Берлускони. В 714-м автобусе все вроде идет нормально, пока пассажиры не затягивают песнопения, хлопая в ладоши наподобие Патрика Бушите в фильме «Жизнь – это долгая спокойная река». Всемирный день молодежи на берегах Тибра проходит в атмосфере добродушного религиозного фанатизма, со знаменами и рюкзаками. Следуя за толпой, я оказываюсь на бесплатном концерте Анджело Брандуарди на площади Сан-Джованни-ин-Латерано. Это наверняка испытание, ниспосланное мне Всевышним. Заговариваю с парочкой резвящихся крестоносок:
– Не желаете ли паксануться?
[18]
Черт. Мимо кассы.
– Ну, я хочу сказать, не желаете ли выйти за меня замуж и нарожать мне штук восемь детей?
Нет ответа. Я упорствую:
– Тогда я вам покажу свою коллекцию шотландских юбок и устрою скидку на платки от Гермеса, 30 % гарантирую.
Полный облом. Заканчиваю вечер, смотря «Инспектора Деррика» по-итальянски у себя в номере. Может, я заблудшая овца?
Пятница
Какое горе: на ВДМ крайне мало прыщавых очкариков в сандалетах. Их прикид состоит в основном из соломенных шляп и желтых бандан. Само собой, мне попался один монах во вьетнамках, исполнявший дьявольский (если можно так выразиться) рок, но и только. Гораздо удивительнее были близняшки Моники Беллуччи, распевающие: «благодати полная и любви-и-и», наверняка эти создания посланы сюда самим сатаной, дабы посеять вечернюю смуту. (К счастью, 300 передвижных исповедален предусмотрены на случай появления грешников.) Их зовут Мартина и София. Я забил им стрелку на крестном пути для сеанса евхаристического бичевания:
– Благословенны будете среди жен, сие есть тело мое, которое вам отдается и многим. Истинно говорю вам, берите мой сэндвич и ядите его все…
И вот тут произошло что-то странное. От такого жалкого богохульства у меня закружилась голова. Зрение затуманилось, я услышал звон колоколов и подумал: что это – долгожданное откровение или просто я в стельку пьян?
Воскресенье
Бог есть любовь. Он простит мне прегрешения мои. Дни, проведенные в Риме, помогли мне понять истинный смысл выражения «бродит как неприкаянный». Восхищаюсь руинами, мне подобными.
Понедельник
Шляюсь в лиловых вельветовых штанах. В один прекрасный день все наденут лиловые вельветовые штаны. Так мне заявил Людо, мой здравомыслящий друг (жена, дочь, «рено-эспас»). Мы часто вместе надираемся: я – чтобы забыть, что у меня нет ребенка, он – что он у него есть. (И оба – чтобы забыть, что носим вельветовые штаны в разгар лета.)
Вторник
Говорят, в Сен-Тропе Режина влепила пощечину Эмманюэлю де Бранту.
[19]
Отличное посвящение в рыцари. Пощечина Режины – это все равно что медаль, диплом, гарантийное свидетельство о чувстве юмора. В конце августа завсегдатаи возвращаются в кафе «Флор»: Кьяра Мастроянни улыбается зеркалу, Рафаэль Энтовен
[20]
поглаживает побородок Карлы Бруни, Джереми Айронс тискает жену, Андре Тешине молчит, Каролин Селье смотрит на меня. Я тоже скоро стану знаменитым и надеюсь, что придет мой черед схлопотать от Режины пощечину.
Среда
Ужинаю с мамой. Рассказываю ей об острове Ре.
