— Есть ли в зале чеченские сучары? Вали отсюда, пиздюк!
Наши спутницы деланно пугались, шокированные суммой чаевых, брошенных прямо на пол. Но по прошествии нескольких дней они запросто заказывали жеробоам шампанского «Cristal» по 20 ООО евро за бутылку и участвовали в групповухе на корабле, как все нормальные люди. Сергей продумывал все до мельчайших деталей: в Сен-Тропе его ждали на рейде три яхты, на двух маленьких были установлены прожектора, освещавшие главную. Мы летали туда на одну ночь на его самолете. Девочки быстро приноровились к такому образу жизни. Одна, я помню, сказала:
— Я не тусуюсь с парнями, у которых price/earning ratio
[101]
ниже восьмидесяти.
А другая, когда я спросил, за кого она собирается голосовать на президентских выборах 2008 года, ответила:
— Ж'адор
[102]
«Диор».
Вытянувшись у низких, запорошенных снежком столиков в «Шатуше», клубе «Opera» или «7», они сравнивали под звуки balkan groove размер своих часов, критиковали кондиционер в самолете и все лето сморкались. Подсаживались они быстро, и тем больнее им было падать.
— Блин! Опять суп из омара!
Ужасно, как некоторые женщины быстро портятся. Из-за наркотиков они теряют килограммов десять за две недели, щеки впадают, груди пустеют. Румяные лица сереют. Они уже не улыбаются или, что еще хуже, улыбаются все время, скаля искусственные фосфоресцирующие зубы. На наших глазах они постепенно превращаются в бомжих. Посреди ужина вдруг вскрикивают: «Черт! Забыла своего шофера!» Блюют в вертолетах, насосавшись розового шампанского. Зря они так быстро страшнеют, потому что их тут же выкидывают без всякой жалости.
Проблема состояла в том, что моя была не такая. Я благоразумно не выставлял ее на всеобщее обозрение и поэтому все время боялся двух вещей: что у меня ее уведут или что она престанет быть самой крутой. Я пристально за всеми следил: за мужиками, представляющими для меня угрозу, и за потенциальными соперниками. Не знаю, чего я больше опасался: что Лена уйдет к другому или что окажется хуже своей соседки. Я постоянно был начеку. Моя жизнь превратилась в череду вытаращенных глаз и взглядов исподтишка. Я был парнем лучшей телки мира, то есть самый недоверчивый человек в России. Я так легко поддаюсь чужому влиянию, святой отец, просто ужас. Помню, как-то раз меня свела с ума одна классная дылда. Ну, конечно, Таня из Нижнего, я говорил вам о ней в начале года. Стоило двум моим приятелям заметить, что это тетя лошадь и ступни у нее слишком длинные, и улыбается она одними деснами, как я перестал с ней даже разговаривать. Я не выбираю, кого любить, предоставляя другим решать за меня, и так было всегда. Я вообще ничего сам не выбираю — ни работу, ни женщин. Я никогда никому не говорю «нет», это слишком неприятно. Плыву по воле волн, мне хочется, чтобы все меня любили и я бы никого не разочаровывал. Я ближе, в каком-то смысле, к поплавку, чем к человеческому существу.
10
Леди и джентльмены, welcome to the official Saint Petersburg's «Aristo Style of the Moment Contest»!
[103]
Режиссер погасил свет в зале, чтобы зрители наконец зааплодировали. За сценой девушки, трясясь от холода, растирали друг другу руки в ожидании своего выхода. Иногда мамы или тети щипали их за щечки, чтобы они лучше выглядели, или поднимали им грудки, затянутые в боди, в стиле «не проходите мимо». У некоторых конкурсанток вокруг глаз чернели круги, потому что они всю ночь нажирались в «Забава-баре» или в «Онегине»; эти вылетят первыми. Украинец Омар Арфуш требовал выгнать кандидаток, жующих жвачку. У нас у всех свои тараканы. Я приказал Лене потихоньку выплюнуть мне в руку свою абрикосовую «Bubble Yum», и с высокомерным видом ступать прямо, словно по воображаемой проволоке. «Смотри вдаль, ищи горизонт. Никогда не размахивай руками, как орангутанг, лучше положи их на бедра. Шагай широко, словно ты самая счастливая девушка, которую они видели в своей жизни. Главное, не ходи вперевалку, лучше ставь носки немного внутрь, типа девочка только что вышла из школы, все педофилы будут твои, и это поднимет аплодиметрические показатели — их тут целая толпа в зале. Be determined, be fierce.»
[104]
Журналисты задавали ей страшно оригинальные вопросы: «Where do you come from?», «How old are you?», «Why do you want to become a model?»
[105]
(хотя единственное, что надо было бы спросить: «What is your room number, angel?»
[106]
). Церемония протекала очень просто. Первый выход в одежде, второй в бикини, жюри ставит отметки, парочка сальных замечаний в микрофон, и дело в шляпе. Мне не пришлось даже мухлевать с результатами: Ленина невинность, столь же деланная, как и национальность, обеспечила ей победу, это было ясно, тут, как говорится, и к бабке не ходи. (А столько баб вокруг нее бывает нечасто.) Я оказался прав, женские ноги — это ножки циркуля, вонзенные мне прямо в глаза.
Победив в конкурсе, Лена представила меня своей матери Ольге — миловидной блондинке лет сорока. У меня было такое чувство, что я ее уже когда-то видел, но я не успел с ней даже перемолвиться, — она была так взволнована триумфом дочери, что разрыдалась и убежала за кулисы. Тогда в гримерку вошел Сергей и все испортил, пригласив Лену к себе:
— Russian Federation ready for discussion! Everybody, come to my house for huge party!
[107]
О, дети родины, вперед! Настал день славы!
Я попытался воспротивиться:
— Заедем к тебе на десять минут, и все…
— Как это, ты ж мой кореш. Если уж приедешь, то останешься минимум на десять часов.
Я чувствовал себя куском мяса в лагмане (это узбекский суп на кошачьем бульоне с плавающей вермишелью). Мой ненавязчивый друг протягивал мне пакетик с белым порошком:
— Октав, use Colombian sodium to wake up!
[108]
11
Медляк станцуй со мной по-русски
И посети анклав мой узкий,
А если смелый, то рискни —
Мне под ресницы загляни.
