Ветер усилился. Отовсюду доносились звуки: хлопали окна, надрывно скрипели незапертые двери, шуршала черепица, трещал шифер, траурно гудели трубы. Иногда, не выдержав натиска ветра, очередное стекло выпадало из ветхой рамы и со звоном разбивалось о потрескавшийся асфальт. Солнце, утром такое ослепительное и жаркое, скрылось в тяжелых тучах. Хотя была только середина дня, улицы посерели, воздух наполнился свинцовой предгрозовой тяжестью, а вдали над морем слышалась громовая канонада. Но отряд карателей не обращал внимания на мрачнеющий город, и солдаты продолжали прочесывать квартал за кварталом, тщетно пытаясь найти хотя бы одного живого нуклеара.
Выйдя из очередного дома, Антон осмотрелся. Мимо него, шелестя, пролетала старая, покрытая грязно-желтыми пятнами газета — обрывок забытого прошлого. Царь поймал ее и прочел заголовок: «Очередной римейк на «300 спартанцев», версия не для слабонервных».
Правитель отпустил газету, провожая ее взглядом. Вдруг он подумал, что бумага двадцать лет спустя после Великого Коллапса не может так просто летать по пустынным переулкам. Она должна была давным-давно истлеть, под разрушительным натиском непогоды. И все же вот она: весточка, выскочившая из-за угла! Значит, твари продолжают издеваться, прячась, не показываясь на глаза.
Ослепительная вспышка и оглушительный грохот, раздавшийся над головой, заставили Антона отступить к стене дома. И вдруг, заглушая все звуки, сплошной стеной на заброшенный город обрушился холодный ливень. Он мгновенно прибил к земле густую пыль и мутные потоки понеслись по мертвым улицам.
― Продолжаем зачистку, — правитель сорвался на крик.
Что такое для воина какой-то дождь? Сколько раз они шли напролом в любую непогоду, уничтожали ненавистных нелюдей, мутантов и недостойных выблядков, чье бесполезное существование оскорбляло землю? Чем же этот раз отличается от предыдущих? Нужно сделать первый шаг, а за ним второй и идти дальше, идти, невзирая ни на какие преграды.
Царь двинулся было вперед, но вдруг застыл — очередной небесный взрыв заставил зазвенеть стекло витрины. Антон обернулся. В происходящем что-то было не так. Как-то необычно шел дождь, по-особому гремело небо и сверкали молнии, и было еще в безудержном буйстве стихий нечто чужеродное, пугающее и одновременно до боли знакомое. Царь прислушался.
Звук... странный звук пробивался сквозь несмолкаемую барабанную дробь капель. Он был очень тихим, но все же отчетливо слышался, несмотря на неистовый шум ливня.
«Смех, — сообразил Антон, — так и есть, это смех. Кто-то смеется там, в глубине магазина. Кому-то очень смешно...»
Правитель посмотрел на потрепанную вывеску, на которой потускневшими синими буквами было выведено: «Модная одежда», а чуть выше — «Виктория».
― Виктория, — проговорил Антон, направляя ствол на витрину. — Вик-тор-и-я... Виктор и я...
Снова сверкнула молния, на мгновение ослепившая царя, а потом правитель увидел за стеклом смеющегося старшего прапорщика. Не угрюмого старейшину, обозленного и постаревшего Виктора последних лет, а того старого знакомого, десантника Витьку Руденко, каждую минуту отпускавшего тупые шутки по любому поводу.
Небо разразилось новой громовой канонадой. Но не она оглушила Антона, а безудержный смех проклятого прапора.
― Это Спарта! — орал бывший друг, перекрикивая гром. — Это Спарта!
«Долбаный выродок, ты сдох там, в сраной деревне. Я приказал прирезать тебя как свинью! Так какого же хрена ты тут стоишь и ржешь?! Умри, мразь! Умри и больше не воскресай!» — царь вдавил спусковой крючок.
Он не слышал звуков выстрелов и звона обрушившейся витрины, не чувствовал отдачу от «Стечкина», он, с перекошенным от ярости и ужаса лицом, палил в ненавистного прапорщика, пока его за руку не схватил Алфераки.
― Перестань, Антон, — выкрикнул инструктор — Это манекен! Это только манекен!
Блуждающий взгляд царя остановился на лице Анатолия.
― Старший лейтенант Алфераки, — с трудом выдавил Антон, — соблюдайте субординацию.
― Слушаюсь, капитан Орлов, — отчеканил начальник гвардии, а потом тряхнул царя за плечи. — Антон, ты меня понимаешь?
― Да, — взгляд правителя Лакедемона начал проясняться. — Проклятые призраки... но не важно... все это не важно.
Ливень ослабел, превратившись в обычный моросящий дождь, ветер стих, и призрачное гудение труб и выбитых окон больше не заставляло вскидывать оружие, выцеливая врагов. Царь посмотрел на магазин. Действительно, всего лишь расстрелянный манекен, лежащий на груде битого стекла.
― Чертов город, — сказал Антон окружившим его воинам, которые с плохо скрываемым страхом наблюдали за своим военачальником. — Этот чертов город доконает кого угодно. Но так можно искать до бесконечности. Мы должны сменить тактику.
Глава 23
СМОТРИШЬ ЖИВОМУ В ГЛАЗА,
А ОТТУДА ГЛЯДИТ НЕЖИВОЕ
Антон провел рукой по вытяжному зонту. На ладони и пальцах осталась густая чернота свежей сажи. Совсем недавно, может быть, даже вчера, здесь кипела работа.
― Они переделали храм под кузницу, — взгляд царя прошелся по наковальне, затем скользнул по стеллажу, с аккуратно разложенными и развешанными инструментами. — Ублюдки не так просты, как нам казалось.
Правитель невольно поморщился и с упреком посмотрел на сына.
― Ты не говорил, что у них есть кузница, — сказал он. — Ты знал о ней?
Артур, переминаясь с ноги на ногу, изучал носки своих берцев.
― Что-то слышал... но не знал... точнее, не видел, где она находится. Я же в плену был... — закончил он растерянно, так как рассчитывал на понимание, а получал только оплеухи.
― Разведчик хренов, — Антон зло пнул кузнечные меха, лежащие возле горна. — Что ты вообще знаешь? А?
Наследник предпочел в данной ситуации молчать и терпеливо ждать, когда же отец закончит придираться и срывать на нем злость.
― А вот они знали, — Антон вытер руку о тряпку, валявшуюся на стеллаже. — Знали и готовились к нашему приходу. Мутанты ковали себе мечи, наконечники для стрел или еще что-нибудь в этом роде. А ты уверял, что все местные — конченые придурки, и перебить их ничего не стоит. А они даже взрывчатку сделали и шахида послали. Ты знаешь, кто такой шахид?
― Нет, — вымолвил Артур, пряча взгляд.
― Кто бы сомневался.
В арочном проходе, что вел на колокольню, появился Анатолий с толстой книгой в руках.
― Пусто, — сказал начальник гвардии. — Хотя место обжитое. Наверху несколько колоколов сохранилось.
― Что за книга? — спросил правитель, одобрительно кивая.
― По-моему, поэзия, — ответил Анатолий. — Только вот она на иностранном языке. Кажется, на итальянском, но я могу и ошибаться.
