Бытие. XI: 1-3.
На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину, и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей, и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести.
8 час. 47 мин
Когда у вас под ногами в здание врезается «боинг» компании «Америкен эрлайнз», то первым делом вы ощущаете две вещи. Для начала небоскреб превращается в метроном, и я вас уверяю, когда первая башня Всемирного торгового центра воображает себя Пизанской, результат получается весьма своеобразный. То, что на языке специалистов называется «взрывной волной», создает у вас впечатление, будто вы на корабле в страшный шторм, а если поискать метафору, понятную моим детям, это все равно что на 3–4 секунды попасть в гигантский шейкер для молочных коктейлей. Стаканы с соком летят на пол, настенные светильники отваливаются и повисают на проводах, деревянные натяжные потолки проваливаются, а с кухни доносится грохот падающих тарелок. Бутылки из бара катятся по полу и взрываются. Букеты подсолнухов падают, и вазы разлетаются на тысячу кусков. Ведерки с шампанским опрокидываются на палас. Тележки с выпечкой катятся между столиками. Лица ходят ходуном, и стены тоже.
Во-вторых, когда за стеклом проносится огненный шар, у вас начинают гореть уши, а потом все заполняет плотный черный дым, он лезет отовсюду, через пол, через стены, шахты лифтов, вентиляционные решетки; оказывается, вокруг уйма отверстий, по которым должен поступать чистый воздух и которые теперь делают нечто прямо противоположное: ибо система вентиляции становится системой фумигации. Все сразу начинают кашлять и закрывать рот столовыми салфетками. На сей раз я вспомнил о существовании Джерри и Дэвида и протянул им две салфетки, смоченные в апельсиновом соке; мы все трое сидели на корточках под столом.
– Дышите через ткань, это тест, в Нью-Йорке такое часто бывает, у них это называется fire drill, учебная тревога. Не бойтесь, милые, это скорее забавно, правда?
– Папа, это в башню влетел самолет? ПАПАЧТОСЛУЧИЛОСЬ?
– Да нет же, – я улыбаюсь, – не волнуйтесь, мальчики, это трюк, я не хотел портить вам сюрприз: это новый аттракцион, самолет – это трехмерный фильм, Джордж Лукас придумал спецэффекты, они тут каждое утро устраивают ложную тревогу, а вы и попались, да?
– Но папа, вокруг все трясется, даже официанты вопят от страха…
– Don't worry,
[30]
они раскачивают ресторан гидравлическими домкратами, как в луна-парке. А официанты – актеры, это старый прием, статистов сажают среди посетителей, как в «Пиратах Карибского моря»! Помнишь «Пиратов Карибского моря», Дэйв?
– Угу, папа. А как этот аттракцион называется?
– «Адская башня», «Tower Inferno».
– А, ну ладно… Блин, прямо веришь…
– Дэйв, не надо говорить «блин», даже в адской башне, ОК?
Джерри, похоже, не шибко поверил в мои сказочки, но это было первое, что пришло мне в голову, я сказал себе, что надо стоять на своем, иначе он немедленно начнет реветь. А если Джерри заревет, то я, наверно, тоже зареву, а тогда и Дэвид последует нашему примеру. Но Дэвид никогда в жизни не плакал; стоит ли начинать сейчас?
– Потрясающие трюки, согласитесь: и дым отовсюду, и подсадные клиенты, паникующие за деньги, классно устроено, просто суперски!
Люди вокруг стояли и глядели друг на друга, окаменев от ужаса. Некоторые, из тех, кто, вроде нас, спрятался под столик, теперь поднимали головы, чуть смущенные своим негеройским поведением. Оладьи Дэйва валялись на полу, усеянные осколками фарфора. Кленовый сироп из горшочка вытекал на ковер меж опрокинутых стульев. За «Окнами в мир» теперь ничего не было видно: все заслонила плотная черная завеса. Настала ночь, Нью-Йорк исчез, а снизу доносился гул. Я точно знаю, что у всех нас была в голове одна мысль, ее довольно удачно выразил шеф-повар:
– We've got to get the hell out of here.
[31]
В конечном счете я бы предпочел оказаться в одном из этих дурацких фильмов-катастроф. Потому что у большинства счастливый конец.
8 час. 48 мин
Вот как еще можно было бы назвать ресторан Всемирного торгового центра:
«Windows on the Planes»
«Windows on the Crash»
«Windows on the Smoke»
«Broken Windows».
[32]
Простите за этот приступ черного юмора, мимолетное убежище от кошмара.
«Нью-Йорк таймс» собрала несколько свидетельств о той минуте в «Windows on the World». На пленках двух любительских видеокамер видно, с какой ошеломительной скоростью дым распространяется по верхним этажам. Как ни парадоксально, ресторан задымлен гораздо сильнее этажей, расположенных непосредственно над местом взрыва, потому что дым сгущается на высоте нескольких десятков метров. Сохранилась запись телефонного разговора Раджеша Мирпури из Data Synapse со своим боссом Питером Ли. Он кашляет и говорит, что в пяти метрах ничего не видно. Ситуация стремительно ухудшается. В Cantor Fitzgerald (104-й этаж) огонь перекрывает выход на лестницу. Служащие укрываются в офисах северного фасада, полсотни человек находятся в конференц-зале.
В тот момент многие еще считают, что это несчастный случай. Судя по многочисленным свидетельствам, до 10.28, когда здание обрушилось, большинство оставалось в живых. Они мучились 102 минуты: столько в среднем длится голливудский фильм.
Вот отрывок из «Наоборот» Гюисманса:
Великая американская каторга переместилась в Европу. Конца и края не стало хамству банкиров и парвеню. Оно сияло, как солнце, и город простирался ниц, поклонялся ему и распевал непотребные псалмы у поганых алтарей банков!
– Эх, сгинь же ты, общество, в тартарары! Умри, старый мир! – вскричал Дез Эссент, возмущенный картиной, которую сам себе нарисовал.
[33]
Так я и знал! Настоящий виновник теракта – не Усама бен Ладен, а этот мерзавец Дэз Эссент. Я давно чуял, что этот денди-декадент какой-то подозрительный. Открыв для себя эстетику нигилизма, испорченные дети замышляют массовые убийства. Отныне у всех эксцентричных молодых людей, с усмешкой исповедующих ненависть, манишки запятнаны кровью. Ни одна химчистка не выведет брызги гемоглобина с их изысканных жилетов. Дендизм бесчеловечен. Эти эксцентрики слишком трусливы, чтобы перейти от слов к делу, и предпочитают убивать других, а не самих себя. Они убивают дурно одетых. Дэз Эссент своими холеными белыми руками убивает невинных людей, все преступление которых в том, что они заурядны. Его снобистское презрение – огнемет. Как мне заслужить прощение за то, что на странице 201 предыдущего романа я убил пожилую даму из Флориды? Думаешь, будто указываешь на невольных убийц – анонимные и безликие пенсионные фонды, виртуальные структуры. Но в конечном счете кричат, молят и истекают кровью живые люди. Конец света – это миг, когда сатира становится реальностью, когда метафоры реализуются буквально, а карикатуристы чувствуют себя сопляками.
