— Как! — запричитала Ольга Петровна. — Такой порядочный мальчик! Он тебя бросил? Бедная моя девочка!
Галя скривила губы в усмешке:
— Мамулечка, я вовсе не бедная.
— Бедная, бедная, — всхлипнула Ольга Петровна, — я представляю, как тебе трудно делать вид, будто ничего не произошло... Мужественная моя девочка...
Галя решила, что оттягивать с объяснением незачем:
— Дело в том, мама, что я встретила другого человека.
— Другого? — опешила Ольга Петровна. — Какого такого другого?
— Другого, очень хорошего, — поспешила заверить ее Галя. — Удивительно прекрасного. Он летчик международного класса. Зовут его Олег.
Ольга Петровна мгновенно перестроилась. Летчик международного класса — звучит внушительно. Тем более удивительно прекрасный... Саша действительно несколько пресный. Страстно влюбиться в него невозможно.
— Но ты, — приступила к своей любимой теме Ольга Петровна, — серьезно влюбилась в этого человека?
— Мне кажется, да.
— Кажется или «да»?
— Кажется, да, — терпеливо повторила Галя.
— О нем я не спрашиваю, — уже испытывая большую симпатию к этому неизвестному Олегу, сказала Ольга Петровна, — он, конечно, тебя обожает...
— Абсолютно верно, — согласилась Галя. — Только есть одно маленькое «но».
Ольга Петровна замахала руками, точно не желая слышать никаких «но»:
— Нет-нет, я уверена, что ты его любишь! Иначе не может быть! Летчик! Вы будете летать вместе, как влюбленные у Шагала...
— Как влюбленные, — повторила Галя, — и все же есть маленькое «но»...
— Ну говори, что за «но»?
— Он женат, мамулечка.
Оживление стекло с лица матери.
— Это «но» вовсе не маленькое, Галя, — дрогнувшим голосом сказала она.
Галя никогда не боялась своей матери, наоборот, мать всю жизнь испытывала перед ней трепет. Но сейчас она призвала на помощь всю свою волю, чтобы не показать, насколько сильно реакция матери напугала ее.
— Доченька, это нехорошо.
— Нехорошо, мамулечка, — подтвердила Галя. — Но что поделаешь?
— У него есть дети? — тем же тоном спросила Ольга Петровна.
— Сын. Почти мой ровесник.
— Значит, его отец почти мой ровесник, — грустно предположила Ольга Петровна.
— Ему сорок пять.
— Но жена, наверное, любит его...
— Любит, мамулечка...
Ольга Петровна умолкла.
Ей никогда в голову не приходило, что ее Галя, такая уравновешенная, серьезная девушка, способна увлечься женатым человеком и более того — попытаться разрушить его семью, причинить боль жене и сыну своего избранника. Это так не походило на нее. Так не подходило к ней.
— Мама, я все понимаю, — тихо сказала Галя, — но что теперь поделаешь? Это любовь с первого взгляда.
Из всех людей на планете, наверное, одни влюбленные умеют жить настоящей минутой.
Они как бы выпадают из общего потока времени и превращают эти минуты, часы, дни в непрерывный праздник. Причем в отличие от прочих людей им не требуется какая-то особая атмосфера для создания праздника, роскошно обставленная квартира или шикарный ресторан, тщательно продуманные наряды, изысканные угощения, прекрасная музыка — они могут обойтись без всего этого, одним подножным кормом. Конечно, все вышеперечисленное любви не помеха, но если этого нет — влюбленные, как ласточки, вьют гнезда в самых труднодоступных вялому воображению местах: в городском парке, насквозь пронзенном летним ливнем; на крыше высотного дома, чтобы стать причастными вечности, мерцающей им с ночного звездного неба; на пустырях, где буйно цветут пижма и цикорий, старательно скрывая строительный хлам, мотки проволоки, трубы; в подъездах, где постоянно хлопают двери... А уж скамейки в аллеях, садах, дворах — какой поэт не воспел их в своих стихах!
Олегу казалось, что он экстерном проходит всю эту школу, в которой не удалось поучиться в юности, — только сейчас постигает азбучную истину растений, музыку ветра, географию парков, обсерваторию высоток, ботанику райского сада, в котором растут запретные плоды...
Случалось, он припарковывал машину где-то на окраине, и они с Галей пересаживались в трамвай, чтобы немного побыть среди людей, — в такие минуты они особенно остро ощущали свою обособленность, избранность, ни дать ни взять — любимчики фортуны! Случалось, подолгу застревали в Измайловском парке: ударившись в детство, беспечно катались на всех видах качелей и каруселей, брали напрокат лодку, чтобы покататься и поплавать в пруду. Что уж говорить про крыши, которые оказывались у них под ногами, тогда как настоящая крыша влюбленных — небо — гостеприимно раздвигала над ними расшитый созвездиями полог.
Иногда они просто гуляли, взявшись за руки, на манер всех влюбленных, ели мороженое, заходили в кинотеатры и усаживались в последнем ряду, целиком абонируемом любящими. Им было радостно оттого, что они пополнили собой это безумное, счастливое племя. И удивительно, как влюбленные пары всегда отличают друг друга в толпе, как приветствуют друг друга понимающими улыбками, сочувственными взглядами, как оказывают друг другу мелкие услуги... Включившись целиком и полностью в эту праздничную атмосферу, Олег не раз подбрасывал влюбленных до дому и охотно принимал в качестве дара цветок или леденец на палочке. Зато те, в свою очередь, не раз доводили Олега и Галю под своими зонтами до ближайшей станции метро, хотя им было не по пути, — в тех случаях, когда машина, как беспризорная сирота, оставалась где-то на окраине.
Олег должен был признать, что страна влюбленных действительно существует. И в ней много союзников — поливальщики улиц, дворники, с которыми Олег делился сигаретами, официантки, с улыбкой обслуживающие их.
Особенно ему было приятно, что все вокруг принимали их с Галей за мужа и жену.
— Видишь, — торжественно произнес он однажды, — никому в голову не приходит, что ты годишься мне в дочери.
Галя внимательно посмотрела на него. Прежде ей не приходило в голову, что Олега может мучить мысль о разнице в возрасте...
— Ни в коем случае! — сказала она с улыбкой. — Разве отец смотрит на дочь такими глазами! Ты бы видел себя сейчас!
— А какие у меня глаза?
— Они у тебя сияют... И вообще... такие... Ну, словом, кто бы тебя сейчас о чем ни попросил, ты бы все от радости сделал!
— Правда? А у тебя знаешь какие?
— Знаю, прекрасные.
— Прекрасные, — согласился Олег. — Но еще и лукавые. Это глаза женщины, которая позволяет любить себя... Вот я лечу в них вниз головой как в бездонный колодец... а ты сидишь себе за столиком и потягиваешь сок.
— Женщина не должна никуда лететь очертя голову, — важно заявила Галя. — Ну, что ты вдруг опечалился?
