Я заметил, как по коридору по направлению к операционной бегут люди в белых халатах. Наше время заканчивалось, и скоро. И еще меня вдруг начало подташнивать.
Я поднял с пола рюкзак Торквина и взял папу за руку:
– Идем со мной, ладно?
Ничего не понимая, папа все же вышел со мной из кабинета и, миновав коридор, пошел на улицу. Эли с Кассом от нас не отставали. Из другого конца коридора донеслись звуки укулеле, ее струны наигрывали «О, Сусанна!», а аккомпанировал им голос, похожий на что-то среднее между горном и странной отрыжкой.
Выйдя из здания, мы окунулись в тишину монгольской степи. Солнце начало клониться к закату, и прохлада подступающего вечера слегка притупила головную боль. Я поставил рюкзак у стеклянной стены и вытащил два брезентовых мешка с локули.
– Ты что-нибудь здесь видишь? – спросил я, раскрыв тот, в котором был локулус невидимости.
– Нет, – ответил папа. – Там ничего нет.
Следя за его реакцией, я не глядя сунул руку внутрь мешка и коснулся пальцами поверхности сферы.
Когда я исчез, он аж подпрыгнул. Касс и Эли взяли его за руки.
– Джек? – пораженно выдохнул он. – Как это?..
– Я все еще здесь, пап, – сказал я. – Сейчас я возьму тебя за руку. Когда я это сделаю, энергия локулуса через меня перейдет на тебя. Ты увидишь и меня, и локулус, но мы станем невидимы для всех остальных.
Я коснулся его ладони, и он вновь ахнул.
– Эли, – сказал я, – достань, пожалуйста, второй локулус.
Эли вытащила из другого мешка летающий локулус и, подойдя к нам с папой, протянула руку.
– Держись крепче, – предупредил я, сжимая запястье отца. – И за меня, и за Эли. Крепко-крепко.
Папа схватил руку Эли, и она начала подниматься, отрывая его от земли. Он был тяжелым, и подъем проходил медленно, но вот мы зависли на высоте около шести футов.
– А-а-а!!! – заорал папа, беспомощно болтая ногами, а его глаза расширились до размеров спутниковых тарелок. – Опустите меня! Опустите меня!
Касс внизу просто согнулся пополам от хохота.
– Ох… Мой живот… – простонал он, едва не подавившись смехом. – Простите… Но я в жизни не видел ничего забавнее.
Эли медленно опустила нас. Убедившись, что ноги отца твердо стоят на земле, мы вернули локули в их мешки. Папа часто и тяжело дышал.
– Что… что сейчас было?
– Это первые два локули, – объяснил я. – Третий, как я понимаю, – это исцеляющий локулус. Нам нужно найти его как можно скорее. Ради профессора Бегада и нас самих. Галикарнасский мавзолей находится в Турции, а это не так уж далеко отсюда.
– Я могу поработать штурманом, – вызвался Касс.
Папа надолго прикрыл глаза, будто в надежде, что сейчас проснется.
– Моя жена инсценировала собственную смерть, – наконец сказал он. – Моему сыну грозит гибель. Я возглавил целую генетическую компанию, основываясь на ложном предположении. Я только что взлетел, и никто этого не видел. Из меня вышел никчемный отец, муж, ученый и предприниматель. Просто скажите, что все это мне снится.
– Ты не спишь, пап, – возразил я. – И ты совсем не никчемный. Ты лучший папа в мире.
Отец открыл глаза, и я заметил в их уголках слезы.
– Кажется, я сейчас заплачу, – сказала Эли.
Папа обнял меня одной рукой:
– Ты хоть понимаешь, что все это – полное безумие?
– Безумие, – ответил я, – это наша реальность…
– Но я не могу с этим согласиться. – Он не дал мне договорить. – Не могу без должных доказательств. Извини, сын.
Я оттолкнул его. Колени будто превратились в желе. Передо мной стояли два папы, в следующую секунду – уже три. Его глаза, широко распахнутые и серьезные, странно качались.
– Джек… – с беспокойством начал он.
– Джек, что с тобой? – спросил Касс.
Я рухнул на колени:
– Голова… болит…
Последнее, что я увидел, прежде чем упасть лицом в землю, были протянувшиеся ко мне три пары рук, так и не успевшие меня подхватить.
Глава 18
Закончить работу
Неистовствует ветер. Но здание, хотя строительство еще не завершено, обеспечивает хорошее укрытие благодаря своему мощному каркасу. Для моей задумки этого будет достаточно.
Я слышу гром и смотрю вверх. За открытой дверью бушует ночь. Мой несостоявшийся противник лежит без сознания на горе мусора у ног стражника. Силуэт воина кажется странно маленьким и съежившимся от страха, как если бы он ожидал, что дальше будет только хуже.
Он и понятия не имеет, насколько хуже.
У самой лестницы оставлена статуя, ожидающая водружения на крышу здания, – правитель, который уже умер, и его все еще живая жена. На мгновение меня затопляют мысли о моих собственных отце и матери, короле и королеве, чьи земли погрузились в пучину вод. У меня перехватывает дыхание, и я подавляю подступившие рыдания. Мне уже никогда не представится шанса совершить для них то, что я приготовил для этой самопровозглашенной царицы.
Внизу океан обрушивается на склон обрыва. Здание погружено в атмосферу холодности и неприступности. Но вскоре все изменится. За этим строением таится невыразимое словами место, где тьма предстанет светом, а мрачное море сменится гостеприимной гаванью.
Царица вновь взойдет на трон.
Я достаю из сумки гладкую зеленовато-синюю сферу. Земля содрогается, но страх более не властен надо мной. Все так, как должно быть.
Я Массарим. И я должен закончить работу.
Глава 19
Портной просыпается
– Он очнулся…
– Нет пока…
– У него глаза двигаются.
– Джек? Джек, ты слышишь меня?
«Джек. Меня зовут Джек».
Сон разлетелся вдребезги, образы померкли и исчезли. Я слышал голоса. Настоящие, а не порожденные сновидением. Касс и Эли. Я попытался открыть глаза, но не вышло. Хотел заговорить, но не смог.
– Ему понадобится еще минимум полчаса для восстановления, может, больше.
– Он сможет поправиться, пока мы будем лететь.
«Доктор Бредли. Эли».
Что происходит?
Теплая рука сжала мою ладонь. Меня куда-то везли. Я чувствовал плавное движение каталки.
– Но вы же говорили, что у него была еще неделя!
– Началось раньше. Как у Касса.
– Значит, нельзя терять время. Что с Бегадом?
«Папа. Торквин. Опять папа».
– Я ценю вашу обеспокоенность… но мне станет лучше… если кто-нибудь разломает это банджо… – Это профессор Бегад.
