– То есть у него может оставаться меньше времени, чем у нас, – добавила Эли.
Доктор Бредли пожала плечами:
– Есть и хорошая новость: процедуры дали эффект. По крайней мере, пока мне удалось вернуть его в строй.
– Отличная… работа, – произнес «труп».
Я вздрогнул. Этот голос, без всяких сомнений, принадлежал профессору Бегаду. Я повнимательнее взглянул на человека под простыней и в этот раз увидел, что его голова и лицо не были прикрыты. Но я все равно едва признал в нем старого профессора. Он изменился до неузнаваемости, его лицо было белым как мел, глаза помутнели и уменьшились, а спутанные волосы походили на копну соломы.
– Рад видеть вас всех, – продолжил он, и из уголка его рта вылилась тоненькая струйка слюны. – Не понимаю… как такое могло произойти. – Он моргнул и его глаза ушли в сторону.
Доктор Бредли отвернулась от Касса.
– Ваш друг в порядке. Что касается профессора Бегада… – Она взяла из раковины мокрое полотенце и положила ему на лоб. – Его ударило об пол взрывом. Одно легкое отказало, и велика вероятность внутренних повреждений, а я не могу провести полное обследование здесь.
– Мы оставили Шустрика на другой стороне острова, – сказал я. – Фидл поможет вам с профессором и Кассом добраться туда, а мы с Торквином и Эли пока найдем локули.
– Профессору Бегаду необходим больничный режим, – возразила доктор Бредли.
– А вы не можете взять что-нибудь с собой и оборудовать что-то вроде походного госпиталя? – спросил я. – Оставлять его здесь слишком рискованно. Если найдут его, то будут пытать, чтобы получить нужную им информацию. Хотите, я отдам вам рацию?
– У меня есть своя, – тяжело вздохнула доктор Бредли. – Я могу связаться с Фидлом. Думаю, это наш единственный шанс.
– Профессор Бегад, – Эли мягким движением убрала со лба старика прядь тонких белых волос, – доктор Бредли заберет вас отсюда. Скажите, локули у Масса?
– Не… нет… – профессор Бегад помотал головой и, дрожа, повернулся лицом к Торквину. – Они в… локации «D»… Поспешите… заберите их.
– Это то же самое, что и строение «D», центр управления? – уточнила Эли.
– Не строение «D», – возразил Торквин. – Локация «D».
– Что означает… – подстегнул его я.
– …дерьмо, – отозвался Торквин.
* * *
Вонь и Песня ударили по мне одновременно.
Мы ехали в джипе, который Торквин угнал с окраины лагеря. Хотя «угнал» не совсем правильное слово. Он ведь принадлежал «ИК», но в нем уже сидели двое наемников Масса, пока Торквин не выдернул их из кабины и не швырнул о дерево. Теперь мы, подскакивая на кочках, ехали по взлетному полю к свалке Института Караи, о которой столь емко выразился Торквин. В голове как-то странно опустело и появилось ощущение, будто кто-то скребется у меня в мозгах. Это не была мелодия как таковая – скорее вибрация, которая через уши распространилась по всему моему телу.
– Я ее чувствую, – сказал я. – Песню гептакиклоса. Это значит – локули рядом.
– Тут водяет тат, будто здесь кто-то сдох, – прогундосила Эли, зажимая нос пальцами. Кошмарная едкая вонь усиливалась по мере того, как джип приближался к дымящемуся холмику. – Я остадусь в башиде.
– Это нам так поможет, – отозвался я, выбираясь с заднего сиденья.
Мне пришлось прижать к носу болтающийся конец длинного рукава, а вот Торквин дышал совершенно нормально.
– Милое местечко, – пробормотал он. – Прихожу сюда, чтобы помедитировать.
Мы остановились перед огромной мусорной кучей, и он посветил на нее фонариком. После чего прямо так, голыми руками, начал копаться в ней, отшвыривая в стороны почерневшую кожуру от банана, косточки от манго с остатками мякоти и прочие объедки.
Локули, судя по всему, зарыли под горой мусора.
За нашей спиной из джунглей донеслись чьи-то голоса. Прищурившись, я всмотрелся в ту сторону, но, кроме небольшого пятна вокруг нас, освещенного луной и старым тусклым фонарем, ничего не было видно. Торквин повернулся и отдал мне фонарик:
– Пха! Масса. Я их отвлеку. Продолжай. Найди дверь. Пароль «СВИРЕПЫЕ».
– Но… – Он ушел, прежде чем я успел произнести еще хотя бы слово.
Я уставился на массу сгнившей еды перед собой, и меня едва не вырвало. Но голоса приближались, и радости в них слышно не было.
В одном месте мусор выглядел посвежее, чем во всей горе. Оставалось надеяться, что я угадал, а не наткнулся на столовую диких зверей. Задержав дыхание, я сунул руку в трудно определимую массу, липкую и холодную на ощупь. Пальцы коснулись чего-то отвратительно скользкого. Из глубин кучи выскочил какой-то грызун, едва не пробежав мне по кроссовкам.
«Не останавливайся…»
Я погрузил руки уже по запястья. По ним струилась какая-то жидкость. Каждое движение высвобождало новое облако выворачивающей наизнанку вони.
Нашел!
Мои пальцы ткнулись во что-то твердое. Подсвечивая себе фонариком, я разбросал объедки и увидел что-то вроде люка:
В Ы К У С И Т Е, Т У
П Ы Е Б А Р А Н Ы!
Глава 9
Выкусите
– Джек… что ты делаешь?! – закричала Эли, бросаясь ко мне из джипа. – Торквид разбирается с Бассой. Сделай что-дибудь!
Я указал на грязный экран.
– Торквин сказал, что пароль – «свирепые».
– Очедь да дего похоже, – сказала Эли. – Побдишь, как бы продикли в центр управледия через идедтификатор пальца Торквида? В его приветствии тоже было про «пудыстых и свирепых». До при чеб тут «выгузите»? Ты же еще даже дичего де вводил! С чего ты «тупой баран»? И зачем тут жидкокристаллический экрад?
– Не знаю я! – огрызнулся я. – Может, тут какой-то шифр. Ты же у нас специалист!
Голоса приближались. Среди них явно выделялся громовой рев Торквина.
– Если есть пароль, – сказала Эли, – здачит, его дуждо как-то ввести. Через клавиатуру или падель.
Клавиатура. Цифровая панель.
Я внимательно посмотрел на сообщение.
– Буквы в клетках, – сказал я. – Похоже на клавиатуру.
– До это де ода. – Эли нервно оглянулась через плечо. – Это сообщедие! Отодвидься. Дай бде посботреть…
Вдвоем мы уставились на эту дурацкую оскорбительную штуку. Я отрешился от смысла слов и сосредоточился на буквах. Они крутились у меня в голове, переставляясь и соединяясь в новые слова. Что-то в этом было…
Я коснулся пальцем «С» в слове «Выкусите». Жидкокристаллический экран замерцал:
