При всем этом идеальный, прямо-таки сюрреалистический порядок, даже стулья не опрокинуты.
«Тихо в лесу».
Только охает приходящая в себя Маргарита Ивановна.
– Еще кто есть: в доме, в машине? – спрашивает Боец, и холодом от него так и веет, так и веет!
– Н-никого, – отвечает парень, постигая суть угрозы и проникаясь плачевным своим положением.
Вывожу Аню, до сих пор стоящую в прихожей. Она с тихим всхлипом бросается к Илюше, негнущимися пальцами начинает распутывать торопливые узлы, которыми его связали. Я помогаю, одновременно говорю что-то успокаивающее Маргарите Ивановне и семейной паре.
Боец тем временем поднимает спортсмена, который выше его на полголовы, и уводит в прихожую. Через некоторое время оттуда слышится слезливое бормотание, затем звук краткого и точного удара. Тут же мой телохранитель появляется в проходе.
– Знакомьтесь, Маргарита Ивановна, Аня, Илюша, – растерянно представляю я, – это…
– Сергей, – кивает он, – работник межведомственного отдела охраны населения.
– Слава богу, вы успели!
– Все хорошо, Анечка… Они кого-то ждали, кого-то важного, он должен был приехать… – Это Илья, потирающий затекшие руки, обнимающий жену. Взгляд его обещает мне: ну, мы с тобой еще поговорим!
– Они ждали его, чтобы позвонить тебе, – уточняет Аня.
– Что же с этими делать? – всплескивает руками Маргарита Ивановна и осторожно добавляет, кивая в сторону прихожей: – Вы их убили?
– Нет, они в отключке, – бросает Боец, – нужно быстро вызвать милицию, пусть приедут и все осмотрят. Расскажите им по порядку, эти, мол, хотели заставить вас переписать квартиру… про того, который должен приехать, – ни-ни, с ним мы сами разберемся. А этих двоих, оглушенных, мы возьмем с собой и хорошенько допросим.
Тут мне в лицо подул ветерок. Слева.
– Облом, Сережа, – сказала я, – милиция уже в пути. Наверное, кто-то из соседей вызвал. У нас есть минут пять максимум.
– Ты как?.. – начал он, потом осекся, с сожалением посмотрел в прихожую, закусил губу. – Мне надо остаться, – решил он наконец, – а то как тут они без меня?
– А я?
– У тебя что, есть время давать свидетельские показания и отсиживать в участке?
– А как же ты?.. С оружием…
– Отмажусь. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО работник ведомства по охране населения.
– Может, выпить чего? – предложила Аня. Илья с Маргаритой Ивановной единодушно поддержали ее предложение: с их лиц постепенно сходили маски пережитого, и усталую бледность требовалось сменить бурливостью горячей крови. Которую лучше всего подгоняет алкоголь. Я тоже хотела бы присоединиться к ним, но вдалеке послышались нарастающие сирены, и Боец подтолкнул меня к выходу.
– Жаль, этих двоих ублюдков не сможем допросить, – сказал он уже у двери, сунув мне в руки несколько десяток, – пешком не ходи, возьми такси, живо домой. Запрись, работай в одиночестве, шефу сама не звони. Я приеду, как только смогу… Черт, а?!! – Он явно нервничал из-за того, что приходилось оставлять меня. – Ладно, беги, а то уже подъезжают. Я постучу как-нибудь хитро.
Выскочив из подъезда, я быстрым шагом прошла у стены дома, стараясь не привлекать внимания гуляющих с собаками и детьми, именно сейчас высыпавших на улицу.
Выходя из арки, увидела бежевую «Волгу», которая неуклюже разворачивалась на дороге. Там сидел один только водитель. С другой стороны, не выключая сирены, что, вообще-то, странно, подкатили две машины с милицией.
Они проехали прямо во двор, мимо меня, а я поспешила поймать машину.
– Довезете до Третьей Дачной? – спросила у шофера бежевой «Волги», который как раз вырулил в мою сторону.
Он зыркнул на меня удивленно, даже изумленно. Я осмотрела себя: крови нет, грязи тоже. Может, выгляжу перепуганной?
– Да, садитесь, пожалуйста, – охрипшим голосом разрешил шофер.
Тут мне не понадобилось даже вспоминать: я узнала голос сразу же.
Он, конечно, сделал его пониже, хрипотцы добавил, но, во‑первых, у него было слишком мало времени, чтобы сориентироваться, а во‑вторых, даже располагай он этим временем, я бы все равно узнала. Потому что слух у меня хороший и память – на лица, на ситуации, на голоса – тоже имеется…
– Пятерка, – предупредила я не моргнув.
– Ладно, – проворчал он, входя в роль.
– Сдача будет? – спросила, садясь позади и протягивая десятку.
– Будет, будет, – пообещал он и стал рыться в карманах брюк и пиджака. Я рассматривала, запоминая подробности.
Невысок, полноват, темно-рус, волосы отросли, пора стричься, носик маленький, словно утиный, карие глазки бегают. Слегка. Возраст непонятен, вроде лет сорок, но, может, и меньше. Костюмчик небросок, удобен. Вообще мужчина весь серый, обычный. Как спецагент. Где же пистолетик? Откуда он его вытащит? За поясом вроде нет, кобуры точно не имеется…
– Нате, – протягивает смятые тысячи, старые и новые.
– Слушайте, – говорю я, вглядываясь в еще одну проезжающую машину милиции и показательно пригибаясь, – давайте-ка побыстрее!
Он кивает и нажимает педаль.
Всю дорогу строю из себя озабоченную молчунью. Но как только мы оказываемся в стратегической близости от моего двора, немедленно оживаю.
– Вот денек так денек, – начинаю болтать я, – мороки не оберешься! Теперь еще этого кота искать!
– Какого кота? – искренне спрашивает он.
– Да моего, Ваську. Он соседского дога задрал, а мне теперь компенсацию платить.
– Чего‑о‑о? – спрашивает он. – Кого‑о‑о задрал?
– Кого-кого, – буркаю я, приставляя к его боку свою незаменимую иглу с быстродействующим снотворным, – тебя задрал! Въезжай во двор и не рыпайся. А то кишки выпущу.
Он окидывает меня внимательным взглядом через зеркало. Я слегка нажимаю на рукоять, чтобы показать ему полновесность своей угрозы.
Укол!
– Ты чего, чокнулась совсем? – со злым шипением дергается он, выруливая. – Убери свою иголку!
– Что, укололся? – как бы изумленно спрашиваю я. – Вот чудак, шуток не понимает! – И с чувством внешнего достоинства (внутри – струна!) убираю оружие возмездия. Теперь только ждать.
Остановившись при въезде у бордюра, он поворачивается ко мне лицом, и рука его тянется к бардачку.
Ах, вот где ваше секретное оружие!
К немалой моей радости, ему не удается открыть свой «сейф», а мне не приходится применять иглу вторично, уродуя его лицо или тело, – сначала приходит секундное моргание, затем появляется замедленность движений. И тут же он, обмякнув, сползает до упора: снотворное действует быстро и неотвратимо.
