– Сначала помойся, – предложила я ему, как только мы оказались дома. – А потом я обработаю рану.
Но в ванне Вик потерял сознание. Мне пришлось приводить его в чувство, затем вытаскивать из ванны, укладывать в постель и только после всего этого осматривать рану. Насколько я разбиралась в подобных вещах, кость не была задета. Просто содрана кожа, и скорее всего сотрясение мозга. Я обработала рану перекисью, забинтовала и сделала укол, после которого Вик уснул.
Глава вторая
Крысолов
– Ты хотя бы помнишь их лица? Как они выглядели, о чем тебя спрашивали?
– Нет, ничего не помню. Только то, что меня кто-то ударил по голове. Я не видел этих людей.
– Но почему же ты решил, что это был не один человек… Ты постоянно твердишь, что их было несколько.
– Тоже не знаю.
– У тебя что же, дверь была открыта?
– Нет. Я ее закрыл.
– Надо же, какая у тебя избирательная память: это помнишь, то не помнишь…
Мы завтракали. Было утро, в глаза било солнце. На столе стояли чашки кофе и булочки с маслом.
Вик проспал до утра только благодаря моему уколу. Это я знала по опыту. Иначе бы он метался всю ночь от боли или кошмаров. И обязательно сорвал бы повязку с головы.
– Ты как себя чувствуешь? – спросила я уже более мягким тоном. До этого наша беседа больше походила на допрос.
– Нормально. Я только ничего не понимаю. Зачем было меня бить, а потом увозить в этот дом? И вообще, кто такие эти люди?
– Я записала номер машины, которая привезла тебя ко мне. Ты же сам не помнишь, как тебя везли и откуда?
– Не помню.
– Может, ты позвонишь на работу и предупредишь о том, что ты сегодня не выйдешь?
– Это необязательно. Я уволился.
– А кто тебя посылал в командировку? Ты же работаешь в охране, а какие там могут быть командировки?
– Никаких. Перед поездкой в Москву я и уволился. Какой из меня охранник? Я же физик. Я ждал место в одном НИИ.
– А что ты делал в Москве?
– Покупал акции. Мне Женя посоветовала. Сказала, к кому обратиться и все такое…
– Ну и как? Купил?
– Нет. В этом-то все и дело. Я приехал по адресу, который она мне указала, там должна была находиться фирма, занимающаяся ценными бумагами, а в Москве даже такой улицы не оказалось.
– Тебя, случайно, не ограбили по дороге? – Я, как всегда, предполагала самое худшее. А что, если Женя все это подстроила нарочно? – Деньги-то вез большие?
– Деньги-то большие, пятьдесят «лимонов», но меня никто не ограбил. Я думаю, что Женя что-то напутала с этим адресом. Словом, я так ничего и не понял.
– И где сейчас эти деньги?
– Я снова перевел их в доллары и спрятал в надежное место.
– Что ты собираешься делать дальше?
– Даже не знаю. Хотелось бы узнать, в чем тут дело. Кто на меня напал и кому это нужно? И еще: откуда у этих людей ключи от Жениной квартиры? Может быть, ты займешься этим?
– Ты уверен, что тебе это нужно?
– Я понял. Ты думаешь, что я не заплачу? Я сейчас же съезжу домой и привезу тебе деньги.
Я держала паузу. Пусть выговорится.
– И еще, ты что-то говорила об эксперте, который вскрывал Женю. Узнай, что там случилось на самом деле… Хорошо?
Я кивнула. Похоже, я сегодня действительно не поеду в Москву.
Между тем Вик допил кофе, выкурил сигарету и засобирался домой.
– Ты хотя бы скажи, где живешь, на всякий случай, – проронила я, когда он был уже в дверях. – Мало ли что.
Он сказал, а я записала в свой блокнот.
– Когда тебя ждать?
– Через два часа. Да, запиши еще мой телефон. Его уже должны были починить. Если меня через два часа не будет, значит, все отменяется.
– Не поняла.
– Но ведь не просто же так на меня напали. Могут еще напасть. На всякий случай: деньги лежат в цветочном горшке на лоджии, под искусственной пальмой. Ну, пока. Спасибо за все.
– А может, пока поживешь у меня? Вдруг мысли какие посетят… – неуверенно предложила я, смутно представляя, что буду с ним делать, ведь я вроде бы собиралась в Москву.
– Нет-нет, я уже буду готов к встрече… – и Вик показал мне газовый пистолет.
– Но ведь это же смешно.
– Хоть так…
Он ушел, а я все эти два часа не могла найти себе места. И вот наконец раздался телефонный звонок. Я была уверена в том, что это звонит Вик, взяла трубку и собиралась было уже что-то спросить, как вдруг услышала:
– А тебя, если сунешься, в доску спустим.
Это был не Вик. Эти слова, означавшие в переводе с блатного «убьем», произнес низким грубым голосом совершенно незнакомый мне мужчина. И я поняла, что с Виком приключилась беда. И я виновата в том, что не смогла удержать его. А может, и не хотела?
В машине я немного успокоилась, хотя в ушах все еще звучал этот неприятный до дрожи в теле голос.
Вик жил в получасе езды от моего дома. Девятиэтажка, каких сотни. Поднялась на лифте на восьмой этаж и позвонила. Тишина. Я достала из сумки связку отмычек и без труда открыла первую дверь. Оказавшись в небольшом узком коридоре, поняла, что дверь, ведущая в квартиру Вика, не заперта. Я резко распахнула ее и прижалась всем телом к стене. Никого. И только Вик с ножом в спине лежит в прихожей лицом вниз. Забинтованная голова. Рядом с телом скомканная записка с моим адресом.
Он был мертв. Я попыталась отыскать в его карманах свою визитку, но не нашла. Значит, ее нашли убийцы. И позвонили. Предупредили. Что в доску меня спустят. Как же. Посмотрим, кто кого.
Но как мне было жаль Вика! Какая чудовищная смерть. Мысль об ограблении пришла ко мне значительно позже, когда я уже вошла в комнату и увидела дверь на лоджию. В квартире ничего не искали. Все было в полном порядке.
Я вышла на лоджию и тут же заметила довольно высокую пальму. Она была настолько хорошо сделана, что я сразу не поняла, что она искусственная. Приподняв слой, имитирующий землю, я с легкостью извлекла из горшка пакет с деньгами. Пересчитала. Все правильно, в пересчете на рубли – ровно пятьдесят миллионов. Не оставлять же их здесь? Сделаю так, как хотел Вик: постараюсь во всем разобраться. Что касается Жени, во всяком случае. Хотя кому это теперь нужно? Я вышла из квартиры, проехала на машине несколько кварталов и позвонила в милицию, чтобы сообщить, что по адресу такому-то обнаружен труп неизвестного мужчины. И сразу же повесила трубку. Пусть разбираются.
Еще я подумала о том, что у Вика могут оставаться какие-то родственники. Я достала свой блокнот и только тогда обратила внимание на его фамилию: Дубинский. Виктор Дубинский. Я снова поехала в паспортный стол, чтобы узнать что-нибудь о Дубинских. Но их было так много, что мне потребовалось четыре с половиной часа, чтобы выяснить, кто же является отцом или матерью Вика. И оказалось, что никто. Его родители погибли в автокатастрофе три года тому назад. Но за эти сведения мне пришлось как следует раскошелиться. Зато я оставила у себя его деньги. Я положила их на свой банковский счет и успокоилась. У меня было такое чувство, что эта история еще не закончена.
