– И за тобой, Надя.
– В смысле? Хочешь сказать, что и сейчас за мной следят?
– Не знаю… Если бы тебя нашли, вычислили, то и деньги бы давно отобрали. Но что-то здесь не так, согласись! Ты же думала, что это Виталий, а его, оказывается, нет в живых.
– А что, если это легенда такая, ну, как будто бы он погиб, умер, а на самом деле – сбежал из тюрьмы, нашел «меншиковский» клад и все такое, а?
– Ты неисправимая фантазерка! Да если бы он сбежал, тогда тем более объявился бы у сестры, уж как-то, но дал бы ей о себе знать.
– А вот и нет! Он кинул ее, обманул, оставил голой и нищей, не думаю, что после этого он осмелился бы у нее появиться.
– А я думаю, что твой Виталий как раз из той породы людей, для которых вообще не существует никаких моральных законов. Ограбив сестру, он спокойно вернется к ней в трудную минуту, как будто бы ничего и не было, и попросит тарелку супа.
– Может быть, может быть… Женя, что-то я совсем растерялась. Это известие о его смерти просто потрясло меня. Получается, что он умер практически сразу после того, как его посадили, в том же году… Его посадили, а меня выпустили. Но кто же тогда принес мне эти деньги? Кто? И что мне теперь с ними делать?
– Тратить, что же еще!
– Постой… И как же мне это раньше в голову не пришло: на ручке сумки имеются отпечатки пальцев того человека, который принес мне сумку. К тому же я могу составить его фоторобот, у него очень необычная внешность. Если выясним, кто он такой и где его можно найти, то выйдем и на хозяина!
– Неплохая идея. Значит, вернешься обратно, в Саратов?
– Конечно!
– Вот и хорошо. Пора и мне тоже заканчивать мою историю. Подпишу все необходимые документы, откажусь от наследства, и все – мои отношения с Гольдманами будут закончены. И я начну новую жизнь. Надя? Ты чего задумалась?
– Ты сказала про тарелку супа, которую Виталий попросил бы у сестры, если б вернулся из тюрьмы. А не наоборот? Смотри, он сбежал, нашел клад, разбогател… Как ты думаешь, если он мне отправил такие деньги, неужели сестре бы ничего не перепало? Ну не зверь же он какой, понимал же, что натворил!
– Тоже верно. Что же это получается? Не его это деньги, от кого-то другого тебе принесли сумку… Я думаю, что нам лучше всего вернуться домой и заняться нашими делами. Я – своими, а ты обратись к профессионалам, пусть обследуют сумку и по отпечаткам пальцев найдут этого «посыльного». Тем более что у него такая характерная внешность, как ты говоришь.
– Хорошо, предположим, я найду этого человека. Приду к нему и скажу: вот, возвращаю тебе твои деньги, мне чужого не надо. Но всей суммы у меня уже нет! Да и стоит ли суетиться? Я же не воровала эти деньги? Нет.
– Надя, ты чего задумала?
– Понимаешь, если эти деньги предназначались Надежде Юфиной…
– Ты можешь вспомнить слово в слово то, что сказал тебе этот посыльный?
– Да, я помню. Он сказал: «…я должен убедиться, что вы – Надежда Юфина, 1985 года рождения, родом со станции Сенная».
– Даже станцию упомянул?!
– Ну да! Второй Нади Юфиной на Сенной нет, да еще 1985 года рождения!
– А что про бабушку твою сказал?
– Спросил, как зовут мою бабушку. Я ответила: «Валерия Юфина». Потом он спросил: «Какого цвета ее волосы?» Я ответила: «Такого же, как и мои. Рыжие». Я еще испугалась за бабушку, спросила его, что с ней, что с Лерой, и тогда он словно уточнил про себя: «Валерия, Лера. Да, точно – Лера. Вот, вам велели передать…»
– Что я могу сказать? Это твои деньги, Надя. И не парься. Ну, все совпало! Даже поинтересовались цветом твоих волос! Может, действительно он сбежал, а вместо него в тюрьме умер кто-то другой, кого заставили взять его фамилию… Сколько фильмов снято на эту тему, сколько книг написано про тюрьму… Нет, что-то здесь нечисто… И эти деньги, которые он выручил от продажи дома Антонины, может, он спрятал куда и потом, оказавшись в тюрьме, воспользовался ими, может, кто из его друзей организовал ему побег?
– Да запросто!
– Но, с другой стороны, если бы у него были деньги, разве стал бы он грабить ларьки?.. Ты уж извини, что напоминаю тебе…
– Тоже правильно. Ну, тогда я вообще ничего не понимаю!
– Говорю – не парься! Живи себе спокойно. Ты можешь меня, конечно, не послушать, но поскольку ты дама замужняя и у тебя детки, советую тебе вернуться домой и все рассказать мужу. Начни со своих страхов, пусть он поймет, что твое бегство было продиктовано исключительно желанием уберечь его от разочарования, от потрясения, вызванного появлением Бузыгина. Если он не дурак, то поймет. Ты все-таки женщина, потому и поступок такой эмоциональный, импульсивный… Доверься ему, и пусть он и поможет тебе выяснить, кто отправил тебе деньги.
– Не знаю, что ты думаешь по этому поводу, но я сердцем чувствую, что эти деньги – нечистые, понимаешь? Грязные они, криминальные. И только один человек в моей жизни был связан с криминальным миром – это Виталий.
– Хватит уже рассуждать! Тебя дети ждут. Предлагаю купить билеты и отправляться домой. Наш визит к Антонине был очень странным… Уверена, что она тебе не поверила, иначе попросила бы показать хотя бы фотографию малыша. Все-таки племянник.
– Она же сказала открытым текстом, что в нем течет бузыгинская, преступная кровь. Билеты, говоришь? Уехать мы всегда успеем. Если ты не возражаешь, задержимся еще на пару дней… У меня одна идея есть.
12. Борис. Лазаревское, 2014 г
В комнате и без того было душно, а тут еще эти воспоминания Бориса, связанные с Катей. Словом, было от чего краснеть. Как могло случиться, что он так размяк, что называется, рассиропился-разлимонился, позволил ей то, чего не должен был позволять, да и сам расслабился. Катя, и зачем она только к нему пришла? Вот из-за таких слабовольных женщин и случаются трагедии, разрушаются семьи. Ведь понимала, что поступает дурно, что он женат, да к тому же еще находится в странном и тяжелом положении – и все равно воспользовалась моментом, села к нему на колени, обняла его.
Она не могла знать, в какую сложную игру он играет, обнимая ее. Или почувствовала? Он-то представлял на ее месте свою Надю, пусть нехорошую, обманувшую его, но такую родную.
Утром, проснувшись и обнаружив себя в чужой постели, рядом с чужой женщиной, он хотел только одного – зажмуриться и открыть глаза уже у себя дома. Или у мамы.
И как это могло случиться, что он предал Надю? Ни разу за все годы брака он не изменял жене, любил только ее и был уверен, что с другой женщиной у него ничего и никогда не получится. И что вышло на самом деле? Стыдно вспомнить, как было хорошо.
А еще было стыдно от того, что он с помощью Кати проверил себя как мужчину, может ли он понравиться кому-то, кроме Нади, вот это было самое ужасное и непристойное.
