— Привет, родственник! Дождался? — крепкий удар крылом чуть не валит меня с ног, но я не делаю ни малейших попыток симметричного ответа. Отвык, это правда… Давненько уже Фью здоровается со мной вежливо, как на учёном совете.
«Только не сегодня! — улавливает он. — Сегодня же у вас Первый полёт!»
— Спасибо, Федя, — говорю я совершенно искренне. — Здравствуй, Лоа, здравствуй, Уэф. Проходите, проходите!
— Здравствуй, дядя Рома! — это маленькая Фииа, прижимает к себе корзинку, явно с подарком.
— Здравствуй! — и мысленно добавляю: «А прыгнуть на дядю слабо?»
«Сама хочу! А корзинка мешает».
«А ты папе-маме отдай».
«Не! Там же Игривка».
Я всё понимаю — ребёнок хочет подарить любимой кузине самое дорогое, что есть в доме. Котёнок летучей сони — это вам не игрушка с левитатором внутри!
«Разве Мауне может не понравиться?» — девочка улавливает мою озадаченность.
«Ну что ты! Уж кому-кому, а Мауне точно понравится, — я даже глаза выкатываю для пущей искренности. — Теперь у нас в доме в два раза больше нечаянной радости станет!»
Между тем из лифта выходят сразу двое, и я невольно сглатываю.
— Здравствуй, Рома, — глаза мамы Маши лучатся, сияют мягким внутренним светом. В руках она держит изрядных размеров корзину. — Здравствуй, сынок.
— Здравствуйте, мама и папа. Вот мы все и дождались…
— Да, Рома. Вот и дождались, — глаза Уэфа сегодня тоже непривычны. Скажем прямо, я уже привык, что они либо светятся глубокой мудростью, либо отливают фиолетовым металлом, по обстоятельствам…
«Только не сегодня, сынок. Сегодня у нас совершенно иные обстоятельства!»
— Ну что, вроде все? — я оглядываю собрание. — Рассаживайтесь, мы сейчас!
В соседней комнате Ирочка охорашивает дочуру, причёсывает, поправляет пёрышки на сгибе крыла.
— Все собрались, — говорю я, входя.
— Папа… — дочь оборачивается ко мне. — Посмотри, как?..
Белоснежные крылья с радужным отливом распахиваются, и я замираю от восторга. Как хотите, а к этому я не привык ещё.
Это моя дочь, вот так вот!
«Ну видишь, папа в восторге, — Ирочка улыбается. — И все гости будут тоже, не бойся».
И только тут я замечаю…
«Постой-постой… Это что?!»
Одно из маховых перьев левого крыла явно отличается от остальных. Оно розовое… Оно же розовое!
— Да ты у меня настоящее Розовое Пёрышко!
Ирочка нагибается, чтобы лучше рассмотреть.
— И правда… Розовое…
Теперь мы улыбаемся все трое. Это когда-то одиночные цветные перья у ангелов были обычным явлением, как родинки у людей. В нынешних условиях, когда все гены вылизаны докторами-генетиками…
«Так ведь ты биоморф, Рома. Чему удивляться?»
— Ой, да нас же ждут! — спохватывается жена. — Идёмте!
И вот мы вступаем в соседний зал, где вдоль стен и даже во входном проёме сидят многочисленные гости. А вот сетки, к которой я так привык за последние годы, нет. Нет и довольно долго теперь не будет. Как долго, интересно знать?
Ирочка фыркает, искоса блестя глазами.
«Ну-ну».
— Родные мои! — Ирочкин голос звенит. — Вот и наступил он, этот счастливый день!
Дочь распахивает свои крылья, сияющие бело-радужным, свежим оперением.
— О-оо!!! — все в восторге.
— А вот наш подарок!
Мы с женой извлекаем подарок в четыре руки, бережно и осторожно. Конечно, натуральный дед Иваныч выглядит много внушительней, что и говорить. Однако и пятикратно уменьшенная копия выглядит неслабо. Во всяком случае, ни у одной из виденных мной до сих пор ангельской игрушки нет такой роскошной бороды.
— Здравствуй, Мауна Романовна, — говорит мини-Иваныч потрясающим басом, хотя и приглушённым ввиду скромных размеров. — Надеюсь стать твоей любимой игрушкой, однако. Только учти, я строгий. Ну-ка, Рома, отпусти меня!
Я опускаю куклу на пол, и она начинает прыгать вокруг дочуры, словно заводная лягушка, большими скачками, каждый раз приземляясь на четвереньки и взбрыкивая ногами. Хохот стоит такой, что будь в помещении стёкла — непременно вылетели бы.
— О-ой, не могууу! — мама Маша висит на Уэфе, изнемогая от смеха. — О-ой… Ох!..
— А ты разве летать не можешь, что ли? — спрашивает дочура.
— То есть как это не могу! — возмущается мини-Иваныч басом. — Я всё могу!
Из спины куклы выдвигается и разворачивается мини-пропеллер, и игрушка с жужжанием взлетает, описывая круги вокруг дочуры.
— Я самое лучшее в мире привидение с мотором! Мудрое, зато дикое и симпатичное!
Народ веселится вовсю, я же улыбаюсь таинственной улыбкой Джоконды. Поскольку здесь никто не смотрел соответствующий мультфильм, изготовленный за сотни светолет, мой наглый и прямой плагиат выглядит подлинным откровением.
— А почему привидение? — чуть озадачена дочура.
Игрушка внезапно исчезает, оставляя в воздухе лишь чуть трепещущее марево.
— Вот здорово! Можно будет в прятки играть! — дочура восхищена.
«Уэф, твой выход, — улавливаю я мысль мамы Маши. — Не посрами».
Папа Уэф извлекает из объёмистой корзины игрушку, и я открываю рот. Да уж… Воистину, достойный ответ.
Крылатый конёк, по виду пони-пегас, смотрит на Мауну лукавыми бусинками глаз.
— А вот и я, Мауна! Меня зовут Пегас. Ты хотела летающую лошадь?
Игрушка распахивает свои довольно куцые крылышки и взлетает. Разумеется, там внутри не то антиграв, не то левитатор… неважно. Важно, что игрушка по нраву нашей дочуре.
И тут мини-Иваныч совершает поступок, достойный всяческого одобрения. Он вскакивает верхом на крылатую лошадку, и тандем с жужжанием и хлопаньем крыльев облетает комнату.
«Рома, вы сговорились? Рома, вы же с папой сговорились!»
«Ну ясен пень! Дорога ложка к миске. Разве плохо вышло?»
— Хорошо, папа, ой, как хорошо вышло! Спасибо, папа-мама, спасибо, баба-деда! — теперь восхищению дочуры нет границ.
— А вот это тебе передал сам человеческий дед Иваныч! — мама Маша извлекает из корзины изрядных размеров матрёшку. — Открой её!
Мауна послушно раскрывает матрёшку, и я уже ожидаю увидеть то, что и должно там быть — ряд постепенно уменьшающихся кукол-чурбачков…
…Они встают из чаши, сразу двое. Крылатая девочка и бескрылый абориген, гораздо более крупный. Она распахивает свои крылья, он нежно обнимает её… И звучит тихая музыка. И звучат слова известной ангельской песни.
