Ну наконец-то я вижу, как прекрасные точёные лики приобретают выражение, характерное для закоренелых балбесов. Не знаю отчего, но мне приятно.
— Ты думаешь, что говоришь, крылатый? — первым дар речи возвращается к Даммару. — Чтобы Видящая сидхэ покинула родную планету…
— Мы принимаем твоё приглашение, ангел Рома. И само собой, приглашение Иоллы, — внезапно говорит эльфийка.
— Но, Иллариэль…
— И Даммар тоже, разумеется.
Изображение подёргивается рябью и гаснет — очевидно, сервер связи обнаружил пиратское подключение.
Мы с Ирочкой переглядываемся.
«А она вообще-то ничего. Зря я на неё наорала».
«Так ведь женщина, — я обнимаю жену, окончательно гася её сердитость. — Нервы».
— Однако мне лично кажется, твоё приглашение им понравилось больше моего, — говорю я вслух. Ирочка фыркает, раз, другой. Ещё миг, и мы хохочем как сумасшедшие.
Сегодня в зале телепорта непривычно пусто. Нет толпы встречающих друзей и родственников, и весь почётный караул состоит из меня, Ирочки и двух консулов. Сэнсэйский консул выглядит не очень внушительно на фоне свира, возвышающегося над нами.
Верхняя полусфера мягко всплывает, и наружу выбирается Цанг.
— С прибытием!
На сей раз церемония встречи сокращена до минимума. Вообще-то консулы тут чисто для этикета, если разобраться. Ибо положено…
Крышка телепорта опускается, и спустя недолгое время раздаётся новый слабый звук: «Пшффф…» — уравнивается давление.
— С прибытием!
Динна выбирается из камеры телепорта, пригнувшись — высота подъёма крышечки не особо-то рассчитана на свиров. Меня всё время занимает мысль: и как она там умещается?
— Складываюсь вчетверо, — смеётся Динна, уловив.
— Если вопросов нет, мы вас покинем, — говорит сэнсэйский консул. — Удачи, Цанг.
— Удачи! — консул Свира фамильярно хлопает Динну по бедру. Вообще-то мне уже известно, что этот жест на Свире отнюдь не считается нахальством, наоборот, как на Земле даме ручку облобызать… Но всё равно непривычно.
Теперь мы четверо ждём. Время тянется, тянется…
«Что-то запаздывают гости» — улавливаю я мысль оператора телепорта. — «Ага, есть!»
На сей раз никакого шипения не слышно. Выходит, перепад давления незначителен…
«Не то».
Крышка всплывает вверх. В центре «ореха» блестит голубовато-зеркальный шар. Однако…
«У них там диаметр камеры чуть меньше, это уравнивающая капсула, — улавливаю я мысль оператора. — Расход энергии дикий вообще-то при этом».
«А как обратно?» — это Цанг.
«А обратно эта капсула бесследно исчезнет. Но расход энергии такой же дикий».
Между тем капсула разворачивается лепестками, и на поверхность нашей гостеприимной планеты впервые ступает нога сидхэ.
— С прибытием!
Эльфийка, как и её Хранитель, на сей раз одета в плотно облегающий чешуйчатый костюм — или скафандр? — делающий её похожей… ну, скажем так, на изящнейшую ящерку. Других сравнений я тщательно стараюсь избегать даже мысленно — вдруг обидятся…
— Не обижусь, — голос Видящей холодновато-мелодичен. Говорит она на своём языке, но телепатия вполне справляется с извлечением смысла. — У нас змея — символ мудрости.
— Привет тебе, Видящая, и тебе, Хранитель! — Ирочка делает некий торжественный реверанс, распустив крылья. Нет, по части мудрости мне никогда не догнать свою жену… Вот интересно, что было бы, если бы похлопать гордую сидхэ по ляжке, как свирку…
«Балбес ты, Рома, ну какой балбес!» — Ирочка едва сдерживает смех.
«Интересно вы живёте. Голый пол, никакой мебели… Один диван».
Иллариэль разглядывает наше жилище, и я против воли чувствую некоторое смущение. Конечно, пол покрыт пушистым ковром, в толще которого гуляют огоньки, и стены из малахита с золотыми прожилками… икебаны вон на стенах опять же… Но всё равно по сравнению с убранством того изящного дворца наша комната смотрится жилищем нищих.
«У других и того нет, — я улыбаюсь. — Это жена сделала».
«Прямо на полу все спят?» — это уже Даммар не сдержал удивления.
«Ну да, прямо на полу».
«Ого! — эльфийка смотрит на скульптуру, изображающую кота в шапке Мономаха, восседающего верхом на царь-пушке. — Ты?»
«Я», — я скромно опускаю ресницы.
«Сюрреализм… А это?»
«Тоже я».
Видящая разглядывает шар с композицией.
«Ты настоящий художник, Рома… О!»
Статуэтка изображает даму с крылышками бабочки, в которой без труда можно узнать саму Иллариэль. Точная копия игрушки, подаренной Уэфу-младшему на Первый полёт.
Моя дочура, возникшая на пороге, в свою очередь разглядывает гостей.
— А это папа сделал, когда увидел тебя. Скажи, Иллариэль, а ты всегда такая злая или бываешь лучше?
— Мауна! — я ошарашен. Ребёнок уже достаточно большой…
«От мыслей не убежишь, папа», — доча явно не ощущает раскаяния, более того — использует мою же фразочку, частенько применяемую для оправдания причудливого бега собственных ассоциаций.
Однако господа эльфы и не собираются сердиться. Напротив, они улыбаются.
— Я не злая, Мауна, — Иллариэль говорит на своём мелодичном языке, но смысл улавливается чётко. — Просто воспитание такое. Положено нам, понимаешь?
— А, тогда ладно, — покладисто соглашается дочура. — А кота ты в следующий раз с собой возьми, хорошо?
Я отлично понимаю, что Мауна играет роль — она уже отнюдь не такая непосредственная девочка и рассуждает порой не хуже мамы. Однако сейчас эта роль как нельзя больше подходит для размягчения гостей, даром что они всё видят не хуже мамы-папы — телепатия, она везде примерно одинакова… Ох и артистка!
— Кота не обещаю, он тяжёлый и не любит телепортаций, — улыбается Видящая. — Вот если сама будешь у нас, тогда и посмотришь.
— У… Когда это будет… — вздыхает дочь совсем по-взрослому.
— Ну пойдёмте, гости, — в дверях возникает Ирочка.
Мы проходим в другую комнату, где уже накрыт стол-дастархан.
— Прошу!
Любимый пуфик Цанга Ирочка предусмотрительно убрала куда-то — поскольку он один, то поневоле возникнет дискриминация гостей. Гости рассаживаются кто как может. Сэнсэй усаживается с неуловимой кошачьей грацией, Динна складывает свои длиннейшие ноги, и коленки торчат в стороны. Опять на ней гимнастический яркий купальник, открывающий бёдра до талии. Если учесть, что сидит она по-турецки, и только узенькая полоска ткани скрывает сокровенную девичью тайну…
