«Кажется, да».
Тяжёлая капля ртути прокатывается по моим многострадальным мозгам. Каких только ощущений я не испытал сегодня…
«Понял, а не кажется. Ещё вопросы?»
«Мы ещё увидимся?»
«Очевидно».
Я не решаюсь задать ещё один вопрос, но такие вещи без труда улавливает и моя жена.
«Разве тебе не нравится мой вид?»
«Нет, но…»
«Обойдёшься. Создавать плотное тело ради мимолётного общения с Незрелым — это слишком. Вообще не люблю пребывать в плотном теле. Больше даже, чем ты в своём этом скафандре».
Вот интересно, отчего так? Разговаривает, как моя Ирочка. А в древних человечьих легендах боги и их посланники всегда говорили торжественно и велеречиво…
«Общение с Незрелыми осуществляется в форме, максимально для них доступной. Меня этому учили, между прочим, контактам с Незрелыми. Но ты не задал ещё один важный вопрос».
«Какой?» — в который раз я хлопаю глазами.
«Тот, который камнем лежит на дне твоей души. Тот, который ты гонишь от себя прочь даже во сне».
Я наконец понимаю, о чём речь. Не сам даже понимаю, просто улавливаю её мыслеобраз.
«Ты смирился с тем, что тебе рано или поздно придётся сменить эту оболочку на оболочку Злобных Параноиков… ну то есть Истинно Разумных, как они себя величают. А между тем менять оболочку тебе совершенно излишне. Точно так же, как твоему папе Уэфу не требуется превращаться в человека. Они всё должны сделать САМИ».
Я улыбаюсь так, что уши начинают шевелиться. Вот это я понимаю, Помощь Свыше… Сказать, что мне сняли камень с души — значит не сказать ничего.
«Что бы я делал без тебя».
«Ещё долго страдал бы и мучился, — она явно смеётся. — Теперь всё наконец?»
«Спасибо тебе, Радуга».
«Рада была помочь. До свидания и будь здоров, Рома. Ты был бы очень симпатичен, если бы на твоё янь не была напялена эта смешная оболочка».
Сияние гаснет. И гроза за хрупкой завесой жалюзи стихла. Только капает где-то вода — кап… кап…
«Ира, Ир…» — меня распирает буйная радость, и желание поделиться ею.
«Ау? — сонно отвечает Ирочка. — М-м… А мы тут все заснули, надо же. Сделал?»
«А то!»
«Какой молодец, правда! Всё, мы летим домой!»
Я улыбаюсь. Ещё бы не молодец… Кстати, мне сейчас необыкновенно ясно, отчего вдруг моих родных сморил необоримый сон. Надо так, понятно?
Глава 32. Первый урок
«Рома, что случилось?»
Ирочка смотрит на меня напряжённо и внимательно. В ответ я только растерянно улыбаюсь. Я уже настолько привык, что все мои мысли жена может увидеть до донышка… И самое странное — я сам не могу составить нужные для передачи мыслеобразы и фразы. То есть я-то понимаю в глубине души, а сказать не могу. Даже мысленно.
«Психоблокада?» — она расширяет глаза. — «Кто?!»
«Я не могу тебе объяснить, правда. Её зовут Радуга».
«Илайя?»
«Да нет… Не Светлая радуга, а просто Радуга. Ну то есть это я её так назвал…»
Ирочка смотрит на меня во все глаза.
«Да что тут произошло-то, Рома? Не пугай меня!»
«Ох, да не терзай ты меня! Я не могу… сейчас. Всё встанет на место, вот увидишь».
Тяжёлая капля ртути прокатывается по моим извилинам.
«Ну ты, полегче!» — я рассержен. Раньше моя ненаглядная не прибегала к таким грубым приёмам. Что за дела, в самом деле!
«Прости, Рома, — она выглядит виновато. — Я встревожена, и всё равно ничего не увидела. Тут нужна мама с её опытом…»
«Не нужно, я же сказал. Просто верь мне».
Ирочка смотрит внимательно и задумчиво.
«Хорошо, Рома. Ты прав. И хотя я ничего не понимаю, я тебе просто верю».
— Повернись! Наклонись!
Я послушно исполняю команды. Врачи, стоящие полукругом, рассматривают меня без всяких эмоций — эка невидаль, ещё один донор. Внимание проявляет только один, сидящий в кресле. Бессмертный, носящий имя.
Скоро я стану им. Слияние — высшая радость и счастье, выпадающее на долю немногих счастливчиков…
Ерунда всё это. Разговоры на эту тему пресекаются очень строго, но даже самый тупой выпускник не верит в официальную версию. Никакого «слияния» нет. Он просто заберёт моё тело, как комбинезон. А я… а меня больше не будет.
— Подойди, — роняет Бессмертный. Я подхожу, и он ощупывает меня тщательней, чем ранее доктора.
— Ну что же, я доволен. То, что нужно.
— Когда господин желает совершить Слияние?
— Завтра.
Я вздрагиваю. Обычно до Слияния проходит какое-то время — Бессмертные очень заняты и не вдруг могут выбрать время для столь важной операции. А этот спешит, похоже.
— Уведите, — бросает главврач Санитарам, не глядя на меня. Я беспомощно оглядываюсь, но мои башмаки и комбинезон остались за дверями.
— Пошёл, — спокойно и беззлобно тычет меня Санитар.
— А… а одежда?
— Не положено.
Стальные створки распахиваются, пропуская меня и конвоиров. Идти, впрочем, оказывается недалеко.
— Принимай, — вталкивает меня в помещение, залитое белым светом, Санитар. Другой, сидящий в комнате, отрывается от созерцания экрана, на котором идёт кино — подвешенного на дыбе Истинно Разумного полосуют хлыстами.
— Быстро вы.
— Господин спешит. Завтра на стол.
— Ого!
Он оборачивается ко мне.
— Значит, так… Сейчас очистка кишечника, потом спать. Спать будешь у нас, в отдельной комнате. Цени!
Он снова поворачивается к конвоирам.
— Кашу можете сожрать, ему сегодня и завтра только вливания…
— Ладно!
На экране воспитуемый дергается, заходится пронзительным визгом — экзекуторы пустили в ход клещи. Санитар, принимающий меня, мечтательно причмокивает.
— Всё-таки расходные лучше. Порезвились бы напоследок… А донор, тут и пальцем не тронь, взыщут за царапину…
— Точно.
Я одним движением гашу экран и прибор-подавитель телепатии. Голова гудит… Придётся потерпеть. Не скоро ещё моя дочура сможет без шока видеть подобные сцены. Не скоро ещё она привыкнет не заглядывать в папину голову ненароком, когда папа работает. У папы очень грязная работа…
