Я улыбаюсь. Вот за что я люблю своего шефа, так это за справедливость. Никогда не упирается рогом, если не прав.
— Ладно, первый пункт закрыли, — Биан снова теребит ухо. — Хотя убедить меня — это одно, а Верховный Совет — совсем другое… Тогда следующий вопрос — на кого там можно опереться?
Я снова благодарно улыбаюсь. Что значит многолетняя служба в органах… Сам не замечая, шеф конкретизировал вопрос. Ангел со стороны задал бы его примерно так: «как ты себе всё это представляешь?»
— На тех, кого я видел. На таких, как они.
— Вот как? — Биан выгибает тонкую бровь. — И сколько их там? Каков процент относительно живых на кладбище?
Я молчу. Да, это вопрос. Действительно, сколько? И насколько живых?
— Вот именно, — шефу отлично видны все мои мысли. — До сих пор ты видел двоих. Один из них давно усопший поэт, он же обходчик побережья — кстати, до сих пор восхищаюсь, классно ты тогда сработал… Второй — ныне живущий художник, он же обходчик подземных коммуникаций. Если ещё жив, конечно. Из сих двух видений ты заключил, что на Оплоте Истинного Разума полно творческих личностей, гениев и т. д., над которыми довлеет жалкая кучка злобных олигархов, Носящих Имя, с носителем Зла в галактическом масштабе, Повелителем Вселенной во главе. А может, всё наоборот?
Биан смотрит мне прямо в глаза.
— Одно-два дерева посреди пустыни — это не лес, Рома. И никогда не станут лесом. Аина! Аина, ты спишь?
«Я не сплю. Я думаю. О чём, можешь прочесть сам, не маленький».
— А ты вслух. И подойди сюда, пожалуйста, а то твой светлый облик теряется в гуще твоих замечательных цветов.
Аина дисциплинированно покидает своё излюбленное место, подходит к нам и усаживается по-турецки, замыкая как-то сам собой образовавшийся тесный круг. На душе у меня тепло — вот они, мои товарищи… Бросили работу ради моей идеи…
— Можно и вслух, — Аина смотрит задумчиво. — Сперва я скажу, в чём не прав ты, Биан. Идея Ромы не бред. Она вполне может сработать. Когда до всех — я подчёркиваю, до всех Истинно Разумных дойдёт, какой смысл имеет их «величайшая стройка»… не думаю, что защита любого дворца Повелителя устоит даже против одного корабля их Звёздного Флота.
Она переводит взгляд на меня.
— А теперь я скажу, в чём не прав ты, Рома. Я помню твою первоначальную, трогательно-наивную мечту — менять Повелителей очень часто, покуда они все не кончатся. Потом ты немного поумнел и понял, что запасы Повелителей на Оплоте Истинного Разума исчисляются миллиардами. Так вот — использовав ту информацию, что у тебя есть, при желании действительно можно не только уничтожить теперешнего Повелителя, но и вообще обрушить пирамиду.
Глаза Аины мерцают.
— Только это не будет спасением пропащего мира, Рома. Это будет началом конца, и притом скорого. Поверь, я не просто так болтаю — вопрос уже просчитывался в аналитической группе, я могу скинуть тебе нужные файлы. Мы живём долго, и ты, без сомнения, сможешь увидеть конечный итог своего грандиозного замысла. И когда ветер будет пересыпать мёртвые пески над голыми каркасами бывших теплиц и руинами мегаполисов, ты вспомнишь истинный смысл старинной человеческой поговорки — куда именно ведут дороги, вымощенные благими намерениями.
Я убито молчу. Аина, чувствуя моё состояние, протягивает руку и легонько гладит меня по плечу.
— Ты славный парень, Рома, нет сил, до чего славный. И всё-таки ты балбес, извини. Не стоит брать на себя непосильную ношу. Позволь им самим решать, как жить и как умереть. Всё, что мы можем для них сделать, — это наглухо заблокировать на их гниющем Оплоте. Тогда у Повелителя не будет шансов применить свою кварковую бомбу. И они поживут ещё немного. Но, если совсем уже откровенно — им давно пора умереть. Таково моё мнение.
Аина встаёт, и кружок моих коллег разом приходит в движение.
— Ну, будем считать это интеллектуальной разминкой, — подводит итог дискуссии шеф. — Всё, работаем, коллеги! Ну а с тобой, Рома, мы сейчас порхнём в аналитический отдел…
Я понятливо киваю головой. Видение, посетившее меня сегодня — тут без аналитиков не разобраться. И ещё вопрос, разберёмся ли с аналитиками.
— А вот и папа!
Я вваливаюсь в дом в самый ответственный момент — идёт передача по смене нашей ненаглядной дочуры. В буквальном смысле с рук на руки — прабабушка Ночная Тайна принимает из рук моей супруги бесценное сокровище.
— Папа, смотри, что мне прапрадед подарил! — Мауна показывает шар, немного уступающий размерами футбольному мячу, внутри которого плавно перетекают дымные цветные струи. — Он летает и поёт, и ещё смеётся!
Я беру в руки упругий мячик, и в недрах его появляется весёлый округлый глаз.
— Привет! Споём?
Да уж… Это не розовый кот с крылышками в очках. Мне становится даже неловко за убогость собственного воображения.
— Летящий поперёк, он мастер на такие штучки, — смеётся прабабушка, угадав ход моих мыслей. — Ну так до ужина?
— Да, к ужину мы непременно будем! — заверяет Ирочка. — Спасибо за помощь!
— Вам спасибо, — опять смеётся прабабушка. — Когда бы ещё выпала такая возможность — посидеть с этой вот роскошной куклой?
— Я не кукла, я живая! — резонно возражает Мауна. — Мама-папа, я буду по вам скучать, как только надоест играть. Прабаба, давай играть, пока я не заскучала!
На этой оптимистической ноте мы с Ирочкой выпархиваем из дому, и нас немедленно подбирает транспортный кокон. Процедура эта стала для меня настолько привычной, что нужная поза принимается автоматически.
— Ну здравствуй, муж мой, — Ирочка поудобнее устраивается рядом, тянется ко мне для поцелуя. Я охотно отвечаю. Не терять же впустую время, затрачиваемое коконом на перелёт… — Устал?
— Устал и соскучился, — честно отвечаю я.
Да, действительно, в последнее время мой рабочий график несколько переуплотнён. Дело в том, что я записался на курсы подготовки миссионеров. Моя жена тоже занималась там, поскольку перевелась в резерв миссии до окончания «декретного отпуска» — так она шутя называла время до Первого полёта нашей дочери. Так что нередко приходится мне прямиком со службы да на учёбу — еле домой успел сегодня заскочить…
Если совсем откровенно, я надеялся, что мы будем заниматься вместе, однако оказалось, что это не совсем так. Опытные миссионеры-резервисты занимались по другой программе, я же вместе с новичками штудировал азы. С удивлением я обнаружил, что мой опыт работы в службе безопасности малопригоден для миссионерской деятельности — как, скажем, опыт лесоруба немного значит в садоводстве. Полоть и сеять — две большие разницы.
Однако сегодня мы будем заниматься вместе. Сегодня у нас зачёт по боевой подготовке, а она одинакова и для курсантов-новичков, и для опытных резервистов.
Между тем кокон уже переходит в вертикальное падение. Всё? Что-то слишком быстро…
