Глава 23. «Я тебя люблю»
Ночь опустилась над городом, погасила огни в домах, взамен же зажгла огни на небе. Дэниел лежал на кровати рядом с Джессикой и смотрел на девушку. Та тоже не спала, одна рука машинально поглаживала шерсть кота, вторая покоилась под подушкой. Глаза девушки были открыты, а взгляд гулял где-то в темноте комнаты.
Дэниел наконец-то оторвал взгляд от глаз девушки и посмотрел на ее губы, шею, на мгновение задержал взгляд на сосках, проступающих сквозь ночнушку, и устремился вверх, назад, к шее, будто испытав неловкость.
«Она прекрасна, – думал Дэниел, прижимаясь лапами к животу девушки. – Я не могу ревновать это совершенство. Не должен. Она мне ничего не должна, ничего не обещала, даже не догадывается, что в этом маленьком кошачьем тельце живет человеческое сознание. Не хочу ее больше ревновать. Она не заслуживает этого. Человек должен любить человека, поэтому мне надо быть сильным, надо смириться с неизбежным и продолжать жить. Она – человек, и ее судьба быть с человеком, который будет ее любить, заботиться о ней и оберегать, как самую большую драгоценность в его жизни. Может, я зря вцепился в задницу Энтони. Все же он неплохая для нее кандидатура. Немного не соображает, когда выпьет, но вряд ли осмелился бы сделать ей больно. Для этого он слишком сильно ее любит, это и слепому видно, да и она его любит, – взгляд Дэниела задержался на подбородке Джессики дольше, чем ему хотелось. – Любит… Не знаю, наладятся ли у них опять отношения, но я не должен больше в них вмешиваться. Не мое это дело. Будь я человеком, все могло бы быть иначе, хотя… – Дэниел усилием воли удержался от вздоха, дабы не потревожить Джессику, – … куда мне тягаться с красавчиком Энтони. Мне до него, как воробью до орла. Даже если бы я не был в кошачьем теле, что мог бы предложить Джессике кроме своей любви? Ничего. Совсем ничего. Она девушка из высшего общества, а я парень из среднего класса, да и то того, что ближе к низам, а не к верхам. Я – неудачник, да еще в теле кота. Смирись, а лучше забудь о ней. Выкинь ее из сердца. Меньше будешь страдать».
Но глядя на Джессику Дэниел понимал, что никогда не сможет забыть ее, никогда не сможет выкинуть из сердца. Такие как Джессика навсегда оставляют след в сердце, часто это шрам, рубец, который так никогда и не затягивается.
«В конце концов, любить кого-то или нет, мы выбираем сами, – Дэниел шевельнул головой, чтобы дать возможность глазам пробежать по прекрасным волосам девушки. – Решил любить ее, люби до последнего. Пусть твоя любовь будет безответной, неважно, главное, что ты любишь совершенное существо, существо, ради которого ты готов даже пожертвовать собственной жизнью… Нет, не надо никого забывать. Если в твоем сердце поселилась любовь, это неспроста, значит, так должно быть. Даже если больно от такой любви, даже если страданий больше, чем радости, это не повод для убийства любви. Какой бы она ни была, любовь должна жить. Для чего-то это нужно, обязательно нужно. Я не знаю для чего, но знаю, что это нужно. Всегда есть причина, всегда есть следствие. Поэтому что бы ни случилось, принцесса, я никогда тебя не забуду и всегда буду любить, даже если от этой любви я буду испытывать только боль», – почему-то от этих мыслей Дэниелу стало легко на душе. Может, из-за того, что его любовь лежит рядом с ним и даже не подозревает о муках, что бередят душу маленького кота? А если бы знала, что-то изменилось бы? Ничего.
Дэниел закрыл глаза и попытался почувствовать подушечками лап тепло тела Джессики. Большого труда это не составило. Тело девушки было горячим, словно раскаленные африканским солнцем пески Сахары. Дэниел даже подумал, не заболела ли Джессика. Но девушка совершенно не выглядела заболевшей, разве что чуть-чуть, только вот название этой болезни вряд ли можно было найти в медицинском справочнике, скорее в философском словаре.
Рука Джессики легла на тело кота. Девушка посмотрела на животное и заиграла пальчиками на его шерстке. Джессика наклонилась и прижала губы к голове кота.
– Малыш, я люблю тебя. Ты мой защитник. Если бы не ты, не знаю, что было бы со мной. Мне хочется думать, что Энтони не сделал бы мне больно, что виной всему алкоголь, и все же мне было страшно. Но знаешь, Мью, до сих пор не могу понять, как ты догадался, что мне угрожает опасность. Ты же животное, а животные не способны думать. Удивительно, но ты все понял. Даже не верится. Ты удивительный котик, малыш, – Джессика обняла кота и зарылась лицом в его шерсть.
– Как хорошо, что я нашла тебя, Мью, – сказала она мгновение спустя. – Если бы ты знал, как я скучала. Я целую неделю плакала, искала тебя в Стерлинге, но все было напрасно, а потом мы вернулись домой, но без тебя. Как грустно мне было. Тогда я и познакомилась с Энтони. Благодаря ему мне стало легче. Знаешь, Мью, Энтони хороший парень, он мне нравится, да и родителям тоже, но что-то в нем не дает мне покоя. Иногда он бывает очень жестоким, не таким как был утром, хотя этим утром он меня сильно напугал и вместе с тем удивил. Никогда не думала, что он может быть таким. Как вспомню, аж в дрожь бросает. Жалко, что ты ничего не понимаешь из того, что я говорю. И все же, то, что я в опасности, это ты понял. Как такое может быть? В голове не укладывается такое. А может… – Джессика села на кровати, руки девушки метнулись к коту, осторожно подняли над кроватью и зависли перед лицом девушки. Джессика посмотрела в блестевшие, словно две маленькие луны, глаза кота, – … может, ты меня и сейчас понимаешь?
Дэниел заметил, как в глазах Джессики появилось недоверие вперемешку с надеждой. Несмотря на то, что ему было неудобно, немножко больно, да и не нравилось находиться в подвешенном состоянии, Дэниел ни звуком, ни движением не показал своего недовольства, все смотрел и смотрел на девушку, любуясь в темноте очертаниями ее лица, отражением лунного света в глазах. И чем дольше Дэниел смотрел на Джессику, тем больше проникался мыслью, что ночью девушки выглядят красивее и очаровательнее, чем днем, как будто ночь оголяла их душу, снимала с них маски, искусственность и мишуру, за которыми многие из девушек прячутся, словно за стеной, от лицемерия и лжи других людей.
Взгляд Джессики что-то выискивал в глазах Дэниела, огонек надежды окреп, но тут же угас. Девушка положила кота на кровать рядом с собой.
– Нет, Мью, ты же всего лишь кот, животное, – Джессика вытянулась возле кота, натянула одеяло под шею и принялась гулять взглядом по темному потолку. – И как я только могла подумать, что ты меня понимаешь? Был бы ты человеком, другое дело. Хотя, знаешь, малыш, часто и люди не понимают друг друга, будто с разных планет прилетели. Говорят, люди разные. Если это правда, тогда понятно, почему они не могут найти общий язык друг с другом. Первое время мы с Энтони часто ругались. Он меня не понимал, а я его, потом свыклись, ссор стало меньше, до сегодняшнего, нет, наверное, уже до вчерашнего утра. Так сильно как в этот раз мы с Энтони никогда прежде не ругались. Ты только представь, я его выгнала из дома! Не думала, что способна на такое, но он сделал тебе больно и собирался сделать мне, – Джессика обняла кота и притянула ближе к себе.
– Но… но мне плохо без него, а ему очень плохо без меня. Наверное, не смогу без него долго. Людям свойственно ошибаться, поэтому их надо прощать. И хоть Энтони меня не понимает, все же дам ему еще один шанс. Хочется дать. Люблю, наверное. Но… – Джессика перевернулась набок и улыбнулась, взглянув на кота, лежащего не шевелясь, будто вникавшему в каждое ее слово, – … это не значит, что тебя я люблю меньше, Мью. Я вас обоих люблю, только тебя чуточку по-другому. Понимаешь? – Джессика заглянула коту в глаза. – Я люблю тебя, малыш, и всегда буду любить. Можешь это зарубить себе на своем маленьком носике, – улыбка на лице девушки стала шире. Джессика наклонилась и поцеловала кота в нос. – А теперь пора спать. Поздно уже.
