Тишина комнаты взорвалась от вопля. Энтони отстранился от Джессики и даже подпрыгнул на месте с висящим на заднице котом. Дэниел оставил Энтони в покое, спрыгнул на пол и посмотрел на Джессику. В глазах девушки застыл страх вперемешку с растерянностью. Бросив взгляд на вертящегося волчком Энтони, на его разодранные шорты и капли крови, выступившие на коже, она все поняла. Какое-то время она удивленно смотрела на кота, затем перевела взгляд на парня. Тот перестал выть и принялся руками ощупывать задницу. Весь его сексуальный порыв сошел на нет. Казалось, Энтони напрочь забыл о Джессике. Единственное, что его интересовало в эту минуту – родная задница. Удостоверившись в ее сравнительной целостности, Энтони оторвал взгляд от задницы и посмотрел на кота, стоявшего рядом и как-то уж слишком по-человечески сверлившего его взглядом.
– Это все ты, гаденыш, – процедил Энтони. – Ты мне за это ответишь.
С этими словами Энтони подскочил к коту и замахнулся ногой. Дэниел был настороже, подпрыгнул в воздух, вцепился в поднятую ногу Энтони и вонзил в нее зубы и когти. Энтони снова взвыл. Затем схватил кота за шкирки, оторвал от ноги и бросил о стену. Кошачье тело глухо стукнулось о стену и упало на пол. Дэниел скорее почувствовал, чем услышал, как что-то хрустнуло внутри его кошачьего тела, а вслед за этим острая боль пронзила грудь. С запозданием Дэниел вскрикнул, поднялся с пола, снова вскрикнул, когда новая вспышка боли пронзила сознание. Краем глаза Дэниел заметил Энтони, направлявшегося к нему.
«Я так просто не сдамся, – думал Дэниел, пытаясь удержать рвущийся наружу новый вскрик. Взгляд полный ненависти устремился к Энтони. – Иди ко мне, ублюдок, и тогда я вскрою тебе еще одну ногу», – сквозь стену боли, терзающую его сознание, Дэниел почувствовал легкое удовлетворение, когда увидел результат работы лап и зубов на ноге Энтони.
Энтони навис над котом, когда комната вздрогнула от звонкого крика Джессики.
– Энтони!
Холод в голосе Джессики заставил Энтони остановиться. Он развернулся и посмотрел на девушку. Джессика посмотрела в глаза парню и сказала:
– Убирайся из моего дома.
Услышав это, Дэниел испытал облегчение и обессиленно опустился на ковер. Энтони же недоверчиво посмотрел на Джессику. Лицо его переменилось. В глазах появился страх, затем тревога, снова страх.
– Эй, м-малышка, все хорошо, – голос Энтони дрогнул. – Побуянили и… и успокоились. Уже все… хорошо. Ведь так?
– Убирайся из моего дома, – повторила Джессика.
– Эй, да перестань, – Энтони слабо улыбнулся. – Это же я, Джесс, Энтони, и… и я люблю тебя.
– Не заставляй меня повторять снова, или, может, ты хочешь, чтобы я позвонила отцу и сказала, что ты собирался меня изнасиловать?
– Джесс, да ты… ты что?! Как ты могла обо мне такое подумать? Я… я бы ни за что так не поступил бы с тобой. Я же… я же люблю тебя и… и никогда не сделал бы тебе… тебе больно. Просто я, наверное, перебрал с вином.
«Ты проиграл эту битву, мой друг, – подумал Дэниел, слушая нервную речь Энтони. – Пора уходить».
– Ты мне уже сделал больно, – глаза Джессики сверкнули. Девушка повернулась к столу и схватила мобильник. – Я звоню отцу.
– Джесс… Джесс, – Энтони примирительно поднял руки. – Ухожу… ухожу. Успокойся.
Энтони развернулся, бросил глазами молнию в кота и побрел к выходу. Долгую минуту, а то и две раздавалось шарканье его ног, сначала по коридору второго этажа, затем по лестнице. Энтони шел медленно, будто надеясь, что Джессика образумится и остановит его, прежде чем он уйдет. Но вот хлопнула входная дверь, а Джессика все так же стояла с непроницаемым лицом и невидящим взглядом смотрела в стену. Рычание двигателя встревожило воцарившуюся после ухода Энтони тишину, постепенно он стал ослабевать и вскоре совсем затих.
Едва звук двигателя растворился среди звуков окружающего мира, Джессика опустилась на кровать и зарыдала. Дэниел смотрел, как вздрагивают плечи девушки, как руки размазывают слезы по лицу, и ощущал невероятную печаль, заполняющую его сердце. А еще он чувствовал беспомощность, гадкую и противную, разрывающую на части его сердце. Больше всего на свете Дэниелу хотелось подойти к Джессике, обнять, сказать какие-то слова ободрения, в общем, сделать хоть что-нибудь, чтобы унять ее боль. Но он мог лишь беспомощно смотреть на слезы девушки и жалеть, да так, как себя никогда не жалел.
И все же Дэниел был не беспомощен. Да, он не мог унять боль своей принцессы человеческими способами, но мог это сделать кошачьими.
Дэниел скривился от боли, когда попытался подняться с пола.
«К черту боль, – Дэниел стиснул зубы. – К черту слабость».
Дэниел направился к Джессике, уткнулся головой ей в ногу и замер. Джессика, почувствовав прикосновение к ноге, приподнялась на кровати, вытерла слезы и посмотрела на кота.
– Мью, это ты, – слабая улыбка появилась на устах девушки. – Иди ко мне, малыш.
Джессика наклонилась и подняла кота на кровать. Дэниел как ни старался, но так и не смог удержать рвущийся из груди крик боли.
– Бедняжка, – встревожилась Джессика. – Тебе больно. Того дурака кто бы так бросил о стену. Сила есть – ума не надо.
– Где болит? – Джессика принялась ощупывать кошачье тело. Дэниел снова вскрикнул, когда ее руки коснулись его груди.
– Дела плохи, – пробормотала Джессика. – Мью, надо отвезти тебя к ветеринару.
Джессика вышла из комнаты. Дэниел остался один. Несмотря на боль, он чувствовал радостное волнение в сердце. Дэниелу нравилось ощущать на себе ласку рук Джессики, чувствовать ее заботу, видеть обеспокоенный его здоровьем взгляд прекрасных глаз. Как и любому живому существу Дэниелу нравилось ощущать на себе внимание любимого человека, чувствовать свою необходимость и важность для него. О том, что он играет в одни ворота, Дэниел в эти минуты не думал. Любовь Джессики по отношению к нему была всего лишь проявлением заботы хозяина к четвероногому другу и вряд ли могла тягаться по силе хотя бы немного с той мощью, которую испытывают друг к другу человеческие сердца. Тем не менее, Дэниел был рад и тому, что было. Внимание Джессики для него было все равно что благословение небес, словно источник с целебной водой, из которого он хотел пить, пить, пить, пока есть силы, пока есть воздух в груди, пока бьется сердце.
Когда Джессика вернулась, ее волосы оказались собраны в косу, а к джинсовой юбке и футболке добавилась джинсовая курточка. Лицо девушки больше не носило следы слез; немного косметики, и Джессика готова была покорять мировые олимпы модельного бизнеса. Дэниелу нравилось, что Джессика использует совсем мало косметики, в основном, только чтобы подчеркнуть красоту глаз. Дэниел справедливо полагал, что без косметики Джессика – просто красотка, с косметикой – сама красота. Так оно и было. Девушка обладала той удивительной красотой, которая встречается у малого числа девушек. Встреться она одинокому путнику тысячи лет назад, в те времена, когда боги ходили по земле и встречались с простыми смертными, ее обязательно приняли бы за Афродиту, богиню красоты и вечной молодости.
