Самолет в очередной раз тряхнуло. Наваждение не пропало, но жизнь в самолет вернулась. Она почувствовала, как ремень безопасности снова врезался ей в грудь, когда самолет продолжил падение. Надежда в ее груди умерла. Теперь уже окончательно. Крики вернулись. Ее сердце сжалось от боли, когда сзади донесся тоненький детский визг: "Папочка! Папочка!".
Она закусила губу, прижалась грудью к ногам и закрыла ладонями уши. В сознание вернулись образы мамы и отца, а еще образ Леопольдо. Как же ей их не хватало! Как же она хотела оказаться рядом с ними!
Она ощутила, как самолет начал заваливаться на левое крыло. В какой-то миг, не открывая глаз, она перевернулась на бок, подтянула ноги к груди и свернулась калачиком в кресле, прижалась к его спинке и замерла.
– Если это должно произойти, то пусть это произойдет как можно скорее, – подумала она. – Мама, папа, я люблю вас. И тебя, мой милый.
Из глаз ее покатились слезы, когда она отчетливо увидела в своей голове образы родителей и Леопольдо. А потом слезы перестали бежать из ее глаз, странное спокойствие охватило ее, даже апатия.
Что-то ударило в фюзеляж и разбило иллюминатор впереди. В салоне резко похолодало. Заревело. Салон наполнился туманом и пылью. Ангелика почувствовала, что ей стало не хватать воздуха. Будто кто насильно вытягивал его из ее груди. Боль пронзила кишечник, в ушах зазвенело.
Шлепок по затылку привлек ее внимание. Она открыла глаза и сквозь серое марево увидела перед глазами кислородную маску. Скорее интуитивно, чем осознанно, она натянула ее на лицо, снова закрыла глаза и наполнила грудь чистым воздухом. В голове хаос прекратился, а что происходило за ее пределами, это ее уже не интересовало. Мысли ее потекли плавно и даже лениво, словно опьянели от избытка кислорода. Она сильнее прижала руки и ноги к груди, наклонила голову и стала ждать смерти. Несмотря на то, что тело ее находилось в падающем самолете, мысли ее были далеко-далеко отсюда, в Милане.
Сильные скрежет и треск заставили ее вернуться в настоящее, но ненадолго. Холод сковал ее тело. Она почувствовала удар, толчок, боль в левом плече, боль настолько сильную, что ей захотелось кричать. Но крик так и не покинул ее грудь. Мгновение спустя она потеряла сознание.
Глава 2
– Ангелика! – звал ее голос. – Ангелика!
Она словно просыпалась от долгого сна, сна столь долгого, что ей не хотелось открывать глаза, хотелось спать, спать, спать. Здесь было тепло и уютно, а ее звали в холод, холод и безнадежность.
Кто-то шлепнул ее ладонью по щеке, приводя в чувство. Она протестующе замычала и открыла глаза, но ничего не увидела. Она закрыла глаза и открыла их снова, словно первая попытка ее не устроила. Ничего не изменилось. Темнота все еще была здесь. Ее уши слышали плеск волн, а нос вдыхал смесь из запаха потных человеческих тел, тлеющего пластика и влажного соленого воздуха.
– Слава богу, ты жива, – услышала она.
– Я ничего не вижу, – сказала она невидимому голосу и даже удивилась, как безжизненно звучал ее голос.
– Все хорошо. Твоим глазам надо привыкнуть к темноте. Подожди минутку, и скоро ты все увидишь.
Голос казался ей знакомым.
– Кто вы? – спросила она. – И где я?
– Это Алессандро, Ангелика. Ты помнишь меня? Мы с тобой летели в одном самолете. Самолет совершил посадку на воду, если это падение можно назвать посадкой. Теперь мы где-то в Атлантике… Ангелика, подвигай руками, ногами. Ходить можешь? Надо спешить. Мы не можем здесь долго задерживаться. Самолет через минуту-другую затонет.
Она застонала, желая всем сердцем прогнать окружавшую ее кромешную тьму. Спустя мгновение та дрогнула, и девушка увидела склонившегося над ней мужчину. Память возвращалась, но как-то медленно, словно нехотя, но она вспомнила его.
– Я вижу тебя, Алессандро, – выдохнула Ангелика, чувствуя, как вместе с памятью в ее тело приходит и боль.
– Вот и хорошо, Ангелика. Давай, пошевели руками и ногами. Покажи мне, что ты можешь двигаться, – Алессандро отбросил в сторону, свисавшую сверху кислородную маску, и расстегнул ремень безопасности ее кресла.
Она двинула одной рукой, другой. Левое плечо взорвалось острой болью. Она застонала, из глаз брызнули слезы.
– Руки двигаются. Отлично. Теперь подвигай ногами, – попросил Алессандро.
Она попыталась двинуть ногами, но ничего не почувствовала. Она не чувствовала своих ног. Осознание этого ножом полоснуло ее сознание.
– Алессандро, я не чувствую ног, – зашептала она, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
– Должна чувствовать, – голос Алессандро зазвенел. – Должна!
Злость, появившаяся в голосе Алессандро, испугала ее. Она снова попыталась пошевелить одной ногой, затем другой, будто не желала больше злить Алессандро. Но все было напрасно. Она не чувствовала ног.
– Ничего, – всхлипнула Ангелика. – Ничего не чувствую.
– Все хорошо, Ангелика. Не волнуйся, – Алессандро убрал руки с ее лодыжек, забота и тепло снова вернулись в его голос. – Я почувствовал движение твоих ног… Они просто затекли… Просто затекли… Тебе надо подвигаться… Давай я помогу тебе встать…
Алессандро наклонился, обхватил ее за талию и потянул на себя, заставляя ее подняться. Ангелика ойкнула, почувствовав, как это движение отозвалось болью чуть ли не в каждой части тела.
– Все хорошо, милая. Я помогаю тебе, помогаю, – бормотал над ухом Алессандро. – Видишь, ты уже стоишь.
– Но я все равно не чувствую ног.
– Скоро почувствуешь… Не волнуйся… Они затекли… Просто затекли… Повтори за мной: мои ноги просто затекли.
– Мои ноги просто затекли, – Ангелика всхлипнула и оперлась руками о плечо Алессандро.
– Умница. Теперь все будет хорошо… Все будет хорошо… Подвигай ногами.
Она подвигала и о чудо! Она начинала их ощущать.
– Алессандро, я почувствовала ноги! Я почувствовала ноги!
– Вот видишь, я же говорил, они просто затекли. А теперь будь умничкой, иди в салон эконом-класса, только поспеши. Те, кто выжил, отправились туда. Там есть выход на крылья. Надо покинуть самолет, пока он не затонул.
– А ты?
– Я… я тебя догоню, – голос Алессандро вмиг охрип.
Ангелика готова была поклясться, что, несмотря на темноту, увидела, как блестят слезы на его глазах. Не отпуская Алессандро, она оглянулась. В тот же миг она согнулась пополам и ее вырвало. Прямо перед собой она увидела мужчину в кресле, точнее его ноги, остальная часть туловища была здесь же, свисала с кресла на пол. На вещи, разбросанные по салону, и потрескивание электропроводки она уже не обращала внимания.
– Все хорошо, Ангелика… Не смотри по сторонам… Не надо, – увещевал над ухом голос Алессандро.
