– Но все же самолеты падают, – Ангелика почувствовала, как задрожало ее тело, увидела, как побелели костяшки пальцев, вцепившиеся в подлокотники кресла.
Новая дрожь пробежала по самолету, будто раненное животное задрожало.
– Я боюсь, Винченцо, – прошептала Ангелика, вспомнив недавний кошмар.
Что если этот сон знак? Ангелика закусила губу и оглянулась.
Большинство пассажиров бизнес-класса были мужчинами, но даже у них девушка заметила признаки страха на лице. Кто-то, не обращая внимания на тряску, пытался читать, кто-то продолжал разговаривать с соседом по креслу, раз за разом прерывая разговор, стоило самолету снова затрястись.
– Если хочешь, я тебя обниму и успокою, – Винченцо улыбнулся и потянулся рукой к девушке с видимым намерением воплотить слова в действия.
– Нет, Винченцо! – зашипела Ангелика на соседа, чувствуя, как ее трясет не меньше, чем самолет. Она чувствовала, как ею овладевает паника. Она не знала ее причин… Нет, знала! Этот сон… Это был не сон. Это было воспоминание из ее далекого детства, детства столь далекого, что она успела давно о нем позабыть. Об этом случае Ангелике когда-то рассказывала мама. Тогда мама успела ее ухватить за плечо раньше, чем она упала в фонтан. Фонтан был неглубокий, но вполне достаточный для того, чтобы вместить в себя ребенка трех лет от роду, не умеющего не то что плавать, но и толком осознавать опасность.
На глаза Ангелики навернулись слезы. Она отвернулась к иллюминатору, не желая, чтобы кто-нибудь видел ее слабость.
– Эй, что с тобой? – Винченцо нахмурился. – Я же тебя только обнять хотел, а не изнасиловать.
– Ваш друг прав, – услышала Ангелика мужской голос, ровный, уверенный, спокойный. Даже не желая этого, она почувствовала, как ее паника пошла на убыль, словно отец прижал дочку к груди, тем самым заставляя ее страхи уноситься прочь, в темноту, туда, где им самое место. – Не волнуйтесь. Эта модель самолета очень надежная.
Ангелика обернулась и увидела над спинкой своего кресла лицо мужчины. Симпатичное, но не более, с высоким лбом, прямым носом, короткой прической и очень добрыми глазами. Именно глаза мужчины привлекли наибольшее внимание Ангелики. Уверенные черты лица или голос могут быть у каждого, а вот добрые глаза…
– Ты кто такой? – Винченцо вскинул бровь, заметив незнакомца.
– Меня зовут Алессандро, – представился незнакомец, улыбнувшись. – А это Луиза, – мужчина указал рукой вправо от себя. Чтобы увидеть Луизу Ангелике пришлось здорово извернуться. Луизой оказалась маленькая девочка. На вид ей было не больше трех лет. Русоволосая, улыбчивая, с веснушками на лбу и на щеках. Девочка была очень похожей на мужчину, поэтому Ангелике не составило труда догадаться, что этот мужчина мог быть только ее отцом.
– Привет, малышка, – улыбнулась Ангелика. – А меня зовут, Ангелика.
– Привет, Ангелика, – улыбнулась девочка в ответ и хлопнула ресницами больших глаз. – Она очень красивая. Правда, папа? – девочка на миг повернула голову к отцу, затем снова взглянула на Ангелику. – Ты мне нравишься, Ангелика.
Смущенная улыбка появилась на лице Ангелики.
– Спасибо, Луиза. Ты мне тоже нравишься, – сказала девушка.
– А вас как зовут? – Алессандро посмотрел на Винченцо. Тот смерил Алессандро взглядом.
– Винченцо.
– Приятно познакомиться, Винченцо, – Алессандро протянул руку и поздоровался с Винченцо, затем повернулся к Ангелике. – Перед вылетом я кое-что узнавал об этой модели самолета. У этой модели самые крупные и самые мощные реактивные двигатели среди самолетов. К тому же, в отличие от других самолетов, в этой модели, – Алессандро обвел взглядом салон бизнес-класса, – имеется какая-то особая система управления, самолетом управляет пилот, но с помощью компьютера, который способен контролировать его действия. По правде говоря, я не слишком в этом разбираюсь. Я дантист, поэтому мне ближе человеческие зубы, а не системы управления самолетами, – Алессандро улыбнулся.
Самолет тряхнуло, заставив многих пассажиров вжаться в кресла. Внезапно нос самолета задерся кверху.
– Что это он вытворяет? – страх заплясал в глазах Винченцо.
– Наверное, пилот пытается покинуть зону турбулентности, – предположил Алессандро.
– Ты же дантист, а не пилот. Откуда тебе знать? – Винченцо зыркнул на Алессандро.
– Такой маневр я видел в кино, – улыбнулся Алессандро и посмотрел в сторону кабины.
– Папочка, мне страшно, – послышался тонкий голосок Луизы.
– Все будет хорошо, милая. Нас немного потрясет, а потом перестанет, – Алессандро обнял дочку, пытаясь приободрить.
– Обещаешь, папочка?
– Обещаю, милая.
Самолет затрясло, словно в лихорадке. Двигатели завыли. Ангелика увидела, как за иллюминатором вспыхнула молния. Иллюминатор осветился белым цветом, да таким ярким, словно кто-то пролил на иллюминатор коровье молоко. Ангелика взвизгнула. Самолет дернулся и начал заваливаться на бок. Выровнялся, но ненадолго, минуту спустя нос самолета устремился вниз, туда, где в тысячах километрах от него бушевали волны Атлантического океана.
– Figlio di putana!
[53]
– завопил Винченцо. – Что этот идиот вытворяет?! Он нас, что, хочет всех поубивать?
Салон бизнес-класса наполнился испуганными криками. Крики донеслись и из эконом-класса.
Ангелика подтянула колени к груди и обхватила их руками. Глаза ее расширились от ужаса, тело дрожало, будто в лихорадке. Не в силах видеть нарастающий вокруг хаос, девушка закрыла глаза и начала молиться.
До ее ушей доносились крики стюардесс, пытавшихся успокоить пассажиров, но на них никто не обращал внимания до тех пор, пока в салоне не послышался голос капитана судна, прорвавшийся сквозь статический треск электропомех. Ни Ангелика, ни Винченцо не понимали, что он говорит, так как капитан говорил на английском и, тем не менее, они слушали его с таким вниманием, будто и впрямь понимали его слова. На какой-то миг в салоне воцарилась тишина, сменившаяся вопросами, стоило голосу капитана умолкнуть.
– Что он сказал? – Винченцо завертел головой, словно вертишейка
[54]
. – Какого хрена он не говорил на итальянском?
– Он сказал, что молния попала в один из двигателей самолета, в результате чего двигатель отказал, – донесся сзади голос Алессандро, – но нам не стоит беспокоиться, так как ситуация находится под контролем.
Словно в подтверждение его слов нос самолета начал выравниваться.
– Один двигатель накрылся? – Винченцо насторожился. – Но у этого самолета только два двигателя. Твою мать! Мы… мы что, летим на одном работающем двигателе?
Его вопрос остался без ответа, так как внезапно самолет словно замер в воздухе, затем затанцевал, задрожал, будто его начали бить конвульсии и рухнул вниз.
