Леопольдо подумал, что ему стоит что-то сказать, чтобы защитить мать, но промолчал. Ангелика – взрослая девушка, он ей не отец и даже не муж, чтобы поучать. К тому же он любит ее. А если любишь, то… то прощаешь, даже тогда, когда говорят не совсем приятные вещи о твоей матери. Вместо этого Леопольдо задал давно мучивший его вопрос:
– Милая, ты действительно хочешь вернуться в Милан?
– Я не знаю, Лео. Скорее всего, да. Мне нравится в Ареццо, но я соскучилась по большому городу, по жизни в большом городе, по друзьям. Со многими из них я поддерживаю отношения по мобильному или по скайпу, но сам понимаешь, живое общение ничего не заменит.
– Ты предлагаешь мне с тобой перейти на общение по телефону? А как же живое общение, которое ничего не заменит? – Леопольдо почувствовал себя обиженным.
– Что ты хочешь этим сказать? – девушка посмотрела на Леопольдо.
– Только то, что если ты уедешь на Север, то тогда нам придется общаться по телефону, а не вживую. А обо мне ты подумала? Как я буду здесь без тебя?
Ангелика смутилась, но в темноте Леопольдо этого не заметил.
– Я не думала об этом, Лео, – тихо сказала девушка. – Но если захочешь, то поедешь со мной.
– Куда?! В Милан?! И что я там буду делать? Торговать на базаре? У меня здесь работа, родители. Ты об этом не подумала?
– Нет, не подумала, – призналась Ангелика. – Но, знаешь, Лео, у меня родители в Милане, но, несмотря на это, я здесь, в Ареццо. Что тебе мешает поступить как я? Тебе же не десять лет, что тебе постоянно нужно внимание мамы.
– Я не ты, а ты не я, – только и сказал Леопольдо. На душе стало гадко и сыро, словно дождь прошел.
– Милый, давай не будем ссориться, – Ангелика приподнялась и поцеловала Леопольдо. – Я же никуда пока не еду и даже не собиралась в ближайшем будущем.
Леопольдо не ответил на поцелуй, обида на девушку все еще терзала его сознание, мысли дикими мустангами носились в голове, не зная, куда бежать, где прятаться.
Ангелика, видя реакцию Леопольдо, вздохнула, повернулась к нему спиной и поджала ноги.
Леопольдо повернул голову и посмотрел на девушку. Желание обнять, приласкать соперничало с желанием продолжать обижаться. Леопольдо чувствовал себя глупо, не зная, какому желанию отдать предпочтение. Разум требовал отказаться от мировой, но сердце… Ах, это сердце! Горячее и живое, влюбленное и жаждущее. Маленькой обезьянкой оно прыгало в груди, желало вырваться на волю и устремиться к той, которую любило, к той, которую обожало, к той, которую боготворило.
Леопольдо не выдержал, сдался, уступил желанию любящего сердца.
– Идиот, – обозвал себя мысленно Леопольдо, приказал разуму заткнуться, перекатился на бок, обнял Ангелику и прошептал ей на ухо:
– Прости, самое драгоценное сокровище в моей жизни. Я так тебя люблю, что иногда поступаю как идиот.
Девушка обернулась. Темнота не смогла скрыть от влюбленного взгляда Леопольдо улыбки, сверкнувшей на лице девушки, словно молния в ненастную погоду.
– Лучше поступать как идиот, чем быть идиотом, – улыбнулась Ангелика, приподнялась и прижалась губами к губам Леопольдо.
Леопольдо обнял девушку, прижал ее к груди и долго не отпускал, все снимал и снимал нектар с ее прелестных губ.
Звук открываемой входной двери заставил Леопольдо проснуться. Он открыл глаза, приподнялся на локте и прислушался. Входная дверь скрипнула. Нет, кто-то действительно проник в квартиру.
Леопольдо насторожился, бросил взгляд за окно. Веселые солнечные лучи прыгали по крышам близлежащих домов и деревьев, разноцветными брызгами рассыпались по окнам, цеплялись за балконы и террасы. Сквозь приоткрытое окно доносились крики воробьев, далекий лай собаки, автомобильные гудки и человеческие голоса. Субботнее утро, казалось, давно уже вступило в свои права, но, бросив взгляд на часы на трюмо, Леопольдо увидел, что было только восемь часов утра.
Стараясь не разбудить Ангелику, Леопольдо выбрался из-под одеяла, набросил на обнаженное тело банный халат и двинул из спальни, на ходу вспоминая, у кого еще были ключи от квартиры. Долго размышлять не пришлось, не успел он взяться за ручку двери, как та распахнулась и на пороге комнаты появилась Паола Витале собственной персоной.
– Мама́, что ты тут делаешь? – опешил Леопольдо.
– Я пришла проведать своего сына, или я не имею на это права? Что за беспорядок вы здесь развели? – Паола Витале окинула взглядом спальню, на миг задержала взгляд на Ангелике, кутавшейся в одеяло, перевела на Леопольдо. Тот пробежался взглядом по комнате, пытаясь понять, где именно мать заметила беспорядок. Но все было на своих местах: одежда аккуратно сложена в шкафу, вокруг чистота и порядок, ничего лишнего. Синьора Витале еще с детства приучила сына к чистоте и порядку, любая крошка, немытая посуда, грязные носки на полу – все это было для него чуждо. Тем более странной казалась претензия матери.
– Мама́, что ты имеешь в виду? – не понял Леопольдо.
– Что я имею в виду. Вы когда последний раз убирали в квартире? – Паола Витале развернулась и направилась на кухню.
Леопольдо посмотрел на Ангелику, пожал плечами и двинулся следом за матерью.
– Мама́, к чему это шоу? – спросил Леопольдо, нагоняя мать.
– Какое шоу? Ты о чем говоришь, Леопольдо? Разве я, твоя мать, не могу прийти в выходной день проведать тебя?
– Ты уже как минимум год не делала таких визитов. С чего это вдруг ты решила навестить меня и даже не подумала предупредить? А мы ведь только вчера виделись.
– С каких это пор я, твоя мать, Леопольдо, должна предупреждать тебя о своем приходе? Эту квартиру мы купили тебе с отцом, или ты уже забыл об этом? – Паола Витале открыла дверцу холодильника, окинула его содержимое скептическим взглядом и сказала, качая головой из стороны в сторону:
– Mamma mia
[37]
, разве стоит удивляться тому, что ты так исхудал. Кусок пиццы, сыр, остатки копченой курицы. Да здесь тараканам даже нечем поживиться. Что ты себе думаешь, Леопольдо? – Паола Витале закрыла дверцу холодильника и посмотрела на сына. – С голоду решил умереть?
– Нам неплохо удается питаться в кафе или пиццерии. Сама понимаешь, из-за работы редко когда есть время заниматься готовкой. Если и готовим, то на выходных. А так как ты пришла в начале этих самых выходных, то и удивляться нечему, – Леопольдо достал из шкафчика для посуды стакан, из холодильника – пакет с виноградным соком и наполнил им стакан.
– Тебе налить? – спросил Леопольдо у матери, возвращая пакет в холодильник.
– Нет… Дожили, они дома готовят только по выходным, – Паола Витале зажгла конфорку плиты и принялась рыться в шкафчиках. – Глядя на тебя, думаю, что и едите вы только по выходным. Вы оба сошли с ума: ты, Леопольдо, и твоя полентонэ… Куда вы переложили кастрюли? Я их не могу найти.
