Выкарабкался на берег. Смотрю. Я почему-то ожидал увидеть страшилище, а он оказался почти красавцем: широкая спина темно-зеленого цвета и черные полосы по бокам. Голова действительно на змеиную похожа, ну и что из этого? Не на крысиную же. Тайменя, между прочим, голова тоже не очень украшает, а про осетра и говорить нечего. Правда, пока смотрел на змееголова в воде, как на сома, он казался намного крупнее. Но килограммчиков на семь, полагаю, вытянул бы. Самое малое – пять. Это уже с запасом. Однако запас ближе к семи. Осмотрел со всех сторон, на вес попробовал и только после этого хватился, что голышом прыгаю. А старые рыбаки, между прочим, стращали, будто змееголовы иногда и на людей нападают. Где-то слышал даже, что в желудке одного самца нашли годовалую китайскую девочку. Приятель мой засомневался, как можно определить национальность проглоченного ребенка. А сам факт людоедства его не удивил. Так что пока я без порток надвигался на змееголова, мое мужское достоинство подвергалось немалой опасности. Отхватил бы за милую душу, если, конечно, верить народной молве. А я после рыбалки собирался навестить одну дальневосточную красавицу.
Кстати, о красавице. Стоит ее вспомнить – и стыдно становится.
Рыбачили с тем приятелем не в первый раз. Улов я всегда отдавал ему. Жил в общаге, у меня даже сковородки не было, а он человек семейный. Увидел змееголова и сразу начал рассказывать, какое шикарное заливное умеет делать его жена из этой диковинной рыбины. Он заливается о заливном, а у меня свой шкурный интерес. Хочется похвастаться трофеем перед подругой, поднять в ее глазах свой вес на эти семь килограммов, чтобы окончательно завоевать ее благосклонность. А то расстояние между нами вроде бы постоянно сокращалось, но слишком медленно.
Короче, забрал я добычу и бросил к ногам своей богини. Бросил, разумеется, в переносном смысле. Рыбина еще живая была. Змееголовы вообще очень выносливые. Они в пересохших протоках спокойно зарываются в грязь и неделями ждут, пока не придет вода.
Разделка рыбы – занятие не для избалованных дамских ручек. Я снял рубашку, чтобы не испачкать, и принялся за дело. Подружка фужеры протирает. Оглянулась на меня и в ужас. Тычет пальцем в мои руки и шепотом спрашивает, что это такое. Я сначала понять не мог, чего она так испугалась. А она: «Что у тебя с руками? Почему на них экзема?»
А руки у меня действительно горели. После уколов косаток они красными пятнышками покрылись, но я терпел, куда же деваться, коли рыба такая вредная. Начал ей объяснять. Куда там – не поверила. Женщины, живущие рядом с портовыми городами, панически боятся подхватить какую-нибудь заморскую заразу. Потом увидела такие же пятна у меня на животе и вообще чуть ли не в обморок. А я же говорил, что эти стервозы всего искололи.
Так и выгнала.
Наверное, и змееголова выбросила. Сама-то она, кроме глазуньи, готовить ничего не умела. Руки мои через неделю стали нормальными, все пятна сошли, но мириться с подругой не было ни времени, ни желания.
Я вот сейчас ругаю косатку, обзываю нехорошими словами, а если поглубже заглянуть, может, справедливее благодарить ее, как золотую рыбку, за то, что капризную девицу на чистую воду вывела и позволила рассмотреть ее во всей красе. А вдруг бы я, сдури, женился? Представил сейчас, и в холодный пот бросило. Скольких бы счастливых приключений лишился! И, между прочим, случалось подобное не единожды, словно кто-то сверху следит за мной и в самые опасные моменты подкидывает предупреждающие сюрпризы.
А вот перед приятелем до сих пор неудобно. Остается надеяться, что на следующей рыбалке ему повезло добыть пяток таких же змееголовов, или хотя бы двух.
И жалко, что заливного из этой диковинной рыбины так и не попробовал.
Калуга
Про калугу слышали? «Здравствуй, милая Калуга, город юности моей» – это из другой оперы. Имеется в виду рыба семейства осетровых. И от этого города юности держится она как можно дальше – в Амуре, другими реками брезгует.
Белугу-то, надеюсь, знаете. Ясно, что не пробовали, но представление имеете?
Так вот, калуга – ее дальневосточная сестра. Только гораздо крупнее. Встречаются сестрички до тысячи килограммов. Тонна! Не верите? Сходите в библиотеку, возьмите энциклопедию и убедитесь. Сами посудите – если она половой зрелости достигает только при двухметровом росте – с чего бы потомству мелкому быть. А знаете, какое у нее любимое блюдо? Амурский лосось! Кета, горбуша и прочая красная рыбка! Выйдет красавица поужинать, с десяток кетин зажует, вот и считайте, во что обойдется такое гурманство. Десяток средних кетин – не меньше чем на полцентнера потянет. А килограмм самой дешевой кеты в магазине – около пяти рублей. Это я грубо говорю, чтобы на арифметику не отвлекаться, значит: пятью пять – двадцать пять, а с нулем – двести пятьдесят. Хорошая месячная зарплата. Вздумай откормить такую рыбешку в бассейне на дачном участке – быстренько по миру пустит. Зато, если поймаешь и продашь, даже не самую крупную, средненькую, на полтонны, допустим, – на «Волгу», конечно, не хватит, а «жигуленок» – обеспечен. В ней же, кроме мяса, еще несколько ведер черной икры.
Дело за немногим – поймать надо.
Стоп! Чуть не забыл.
Особое предупреждение для любителей рыбной печени. Калуга – не налим, у которого иные пижоны снимают максу, а остальное выбрасывают. У калуги и кроме печени есть чем полакомиться. Но и печень у нее – налимьей не чета, и тресковой тоже. Однако еще раз предупреждаю – деликатесом является печень калуги, не нагулявшей двенадцать пудов. Чертова дюжина без единицы – запомнить нетрудно. У молодячек, стало быть, деликатес, а в среднем и старческом возрасте – яд, череп и две кости.
Я не шучу. Яд, и очень страшный.
Ребята с работы рассказывали. Отправились на рыбалку два туза из местных торговых деятелей и заезжего артиста для пущей важности прихватили. Хорошо тому жить, у кого бабушка ворожит, таким и сноровка без надобности, и удача не нужна. Бабушка приколдовала к ним делопроизводителя из коренного населения, и с его помощью выволокли они громадную калужину. Говорят, центнера на четыре. Может и поменьше чуток, да не в этом дело: пуд туда, пуд сюда – какая разница. Повод для веселья все равно достойный. Отсалютовали шампанским. Бабахнули в небо тремя пробками. А после залпа и звездочки посыпались. И все по пять штук. Приглашенный рыбачок в такой гастрономии не силен оказался. Как только звезда со звездою заговорила, глаза у мужичонки вразбег, а ноги вразнос, дополз он до кустиков и захрапел. А тузы – мужики тренированные, да и артист не отстает. Уха остыла, икра приелась, тогда-то и вспомнили про печенку. Аппетит на свежем воздухе сами знаете какой: ложка узка таскает по три куска, а если рюмку пропустить – начнет таскать и по шести. Ели – нахваливали, а утром ни один не поднялся. Рыбачок на рассвете продрал глаза, глянул на них и сам чуть не околел от страха. Погрузил их в лодку – и прямым ходом в город, в реанимацию. Специальным индийским лекарством отпаивали. Выкарабкались мужики, но жены от них ушли, и никакие снадобья не помогли: ни индийские, ни китайские, ни японские. Тузов, правда, вскорости посадили, так что для них потеря не самой страшной оказалась. А каково артисту?
