И странное дело. Стоило ей уйти, и пляски прекратились. У меня даже подозрение мелькнуло – не перед ней ли выставляется этот щеголь?
Пока она гуляла, витамины кушала, я кое-что успел надергать. На червяка, разумеется. К помаде я и притронуться боялся. Но вернулась она быстро. И подозрения мои не замедлили подтвердиться. Пляски разгулялись еще пуще. Сначала групповые, но мелюзга быстро притомилась, а может и хлюст этот шуганул ее, чтобы не путалась под хвостом, и началось соло на воде. Высший пилотаж! Похлеще любого аргентинского танго. А с леткой-енкой даже и сравнивать наивно. Эротика в самом чистом виде.
Оглядываюсь я на подруженьку, а она уже разделась и к воде бежит. Я кричу, погоди, вода холодная! А она только смеется в ответ. И странным таким смехом. Пока я мешкал, вместо того чтобы мешать, она уже на середину выплыла. А тот, стервец, вокруг нее увивается. Золотым боком своим зайчики мне в глаза пускает. Потом нырнули. Они скрылись, и тут же мелюзга запрыгала. Тоже мне – хор мальчиков. А ее все нет и нет. У меня сердце остановилось. Плакала моя любовь. Нет, выплыла. Только вижу через воду, что ноги у нее словно срослись и в хвост превратились. Следом за ней и танцор нарисовался, довольнехонький. В движениях ленца. Сделал круг почета и вместе с моей подружкой снова на глубину. Она ногами махнула, вижу – не ошибся, точно – хвост.
И тогда я, не раздеваясь, в воду и саженками на выручку. Схватил ее за волосы и – к берегу. Вытащил. Что за чертовщина – никакого хвоста, нормальные ноги, красивые, между прочим. Она – ты чего, мол? Ну, сами знаете, я за словом в карман не полезу, ни в свой, ни в чужой. Так, говорю, показалось – ты тонешь, даже раздеться забыл.
Какую женщину не тронет подобная рассеянность?
В общем, выкрутился. Но брать на рыбалку женщин зарекся.
Кто вытанцовывал на том озере, карась или карп – я не разобрался. Но дело прошлое, знавал я на югах одного великого бабника.
Не догадываетесь, как его звали? Карп Анатольевич! Чтоб мне провалиться. Та еще рыбина.
Визига
Дружок у меня был. Хороший парень, душа-человек, правда прихвастнуть любил. Но кто же обращает внимание на мелкие недостатки друзей? Он жил в Красноярске, а я на Севере. И вот получаю письмо. На свадьбу приглашает и просит привезти осетра. Пылил перед невестой. Никчемное, конечно, занятие, но если просит – значит, надо.
А достать осетра на Севере не так-то просто. Мало ли что рядом плавает – пойди поймай. Здесь и умение требуется, и снасти, и смелость. Ты его ловишь. Тебя – другие изловить норовят. Купить безопаснее. Вопрос – где? Это же провинция, а не столица. У браконьеров? Тоже не у всех бывает, да и не всякому продадут. К тому же рыбина нужна не по кускам, а целиком, во всей красе, чтобы глянула невеста и обомлела. Но если у тебя к ста рублям и друзей сотня наберется, можно достать не только осетра.
Достал.
Оставалось довезти. Авиация – штука ненадежная. Во-первых, вещи перед посадкой проверяют. Увидят рыбку, начнут любопытствовать – где взял, на совесть начнут капать, забывая, что у человека, кроме совести, и честь есть, и донос не очень благородное дело. А чтобы такого красавца незамеченным провезти, надо по меньшей мере контрабас покупать. В контрабасе не найдут. Но как быть с погодой? Капризны женщины на Севере, а погода еще капризнее. Бывает, пропадает неделю, а ты сиди в аэропорту и жди, когда она с каких-нибудь югов вернется. Сам-то – человек тренированный, выдержишь, а рыба – нет. Можно, конечно, в контрабас холодильную установку вмонтировать, но не с моими мозгами. Да и тяжеловат, однако, будет.
Короче, поставил я на небе жирный крест и подался в речной порт. Договорился со знакомым капитаном. Тише едешь – больше привезешь.
Поселили меня, как ревизора, в отдельную каюту, с холодильником.
Царская рыбка – осетр. Во дворцах нежился. А придворная знать без яда обойтись никак не может. Среда, видимо, способствует. И он туда же. И хорош, и пригож, а по хребтине ядовитая жила запрятана. Визига называется. Коварная штука. У свежей рыбы она совершенно безобидна, а стоит осетру уснуть – и пошел по нему яд. Кушайте на здоровье, а музыка уже заказана.
Но я ведь не Шопена слушать отправился, а Мендельсона. Спасибо ребятам с работы, предупредили и научили, как его живьем доставить. Все оказалось очень просто. Осетр, в отличие от большинства благородных неженок, рыба выносливая. Лишний глоток воздуха не смертелен. А если его периодически подпаивать да в холоде держать, он и неделю может вытерпеть. Подпаивать, разумеется, не водичкой, не молочком, а водочкой. Я сначала думал, что меня разыгрывают. Спросил у капитана. Он подтвердил. Ну, водкой так водкой – что не сделаешь ради дружбы, я в таких вопросах мелочиться не люблю.
На судно я заявился перед самым отходом. А уходили – ночью. Открыл я холодильник, вынул из него поперечные решетки. Потом плеснул сто граммов в осетрову пасть и усадил его, драгоценного, поудобнее. Даже лампочку в холодильнике вывернул, чтобы в глаза не светила. Потом смекнул, что переусердствовал, лампочка-то автоматически выключается. Ну ладно, думаю, пусть, на всякий случай. Устроил его с комфортом и сам улегся. Все-таки день отъезда: сборы, разговоры, беготня – притомился малость. Едва ухо до подушки донес и сразу уснул.
А под утро слышу: бух, бух, бух – в каюту кто-то ломится. Не иначе, думаю, подзагулявший северянин компаньона ищет. Встаю, открываю дверь – ни души. А буханье – уже за спиной. Что за чертовщина? Спросонья-то сразу не разберешься. Свет включил и понял, что буянят в холодильнике. Достал осетра, хотел влить доппаек, а он рыло воротит. Пришлось и мне с ним за компанию принять. А что оставалось делать – иначе бы не заснул.
На следующую ночь я был уже ученый и выделил ему сразу полуторную дозу. Подействовало. Только пришлось открывать новую бутылку. А ребята утверждали, что сто граммов на день – больше чем достаточно. Правда, они о водке говорили, а я его спиртом поил. Прихватил несколько бутылок знакомому старику, травки лекарственные настаивать, на материке-то этого зелья без блата не добудешь.
До сих пор не пойму: или спирт осетру противопоказан, или мне такой индивид попался, к алкоголизму предрасположенный.
После обеда влил ему очередную порцию и пошел по палубе прогуляться, пейзажики посмотреть. Они там однообразные, но очень хорошо на нервы действуют, умиротворяюще. Возвратился через два часа. Захожу в каюту, а там погром: холодильник распахнут, на полу разбитая бутылка, но сухо возле нее, все стервец подлизал, а сам забрался на стол и лежит с коркой хлеба во рту. Так накушался, что и закуску проглотить сил не хватило. Сунул я его глупую голову под кран с холодной водой, ополоснул и возвратил в холодильник. А спирт в чемодан запер. Сижу, жду. Интересно, как он дальше будет себя вести. Час караулю, два – в холодильнике тишина. Еще бы, после такой дозы и мужику сутки отсыпаться надо.
Однако не сидеть же всю дорогу возле холодильника. С ума сойдешь. Да и кушать хочется. Пусть вид пьянущего осетра не возбуждает особого аппетита, но организм свое требует. Сходил поужинал. Потом на палубе музыку завели. Помню еще, потанцевал немного. Потанцевал, значит, и решил проведать своего попутчика. Подошел к каюте. Прислушался. Тихо. Думаю, сейчас прошмыгну на цыпочках и, не зажигая света, под одеяло. Открываю дверь, а он шасть мимо меня. Я в погоню. Спикировал на него, да разве ухватишь. Увернулся, змей. Какая-то бабенка прогуливалась. Визг подняла. Не знаю уж, кто ее напугал: прыгающий осетр или я – ползающий. А он, не обращая ни на кого внимания, наяривает по палубе. И представьте себе, прямо к ресторану. Что хотите, то и думайте, но, ей-богу, не вру. Можно, конечно, предположить, что он по запаху ориентировался, может, случайное совпадение, но прямехонько к злачному месту. Доскакал и с разбегу хлобысть в дверь. А ресторан уже закрыт. Буфетчица через дверь орет, что нету у нее ничего, боцмана грозится позвать. А буян мой знай колотится. Народец начал сбегаться, в кольцо брать. Один даже схватить попытался. Это его, видно, и отрезвило: крутанул заднее сальто, потом классический тройной прыжок – и он за бортом. Мы еще и в себя прийти не успели, а из воды ошарашенная щука вылетела. Кто-то даже рассмотрел, что хвоста у бедняжки не было. Короче, бей своих, чтоб чужие боялись.
