Это меня и доконало. Лучше уж пешком под дождем, чем под Сашкиным крылышком. Не нужен мне такой зонтик.
Нет, говорю, будем играть.
Ему деваться некуда. Марку терять неохота. Он даже сказал, будто пошутил насчет ничьей, на вшивость меня якобы пробовал.
Я и потом таких фруктов частенько встречал, им почему-то казалось, что они имеют право экзамены людям устраивать…
Как выиграл, я не понял. Наверное, слишком сильно хотелось. Не проиграть боялся, не высадки из вагона, а именно выиграть хотел. Да и дурная наследственность должна была помочь. Не мог же внук знаменитого шулера опростоволоситься в такой ответственный момент. Доигрывали уже после остановки, так что на прощальные слезы времени не было. Да и желания. Сашка даже не доиграл, как только понял, что с его картами не победить, бросил их и, ни слова не говоря, вышел.
Когда поезд тронулся, я все-таки не удержался, выглянул из тамбура посмотреть, как он там, но ничего не увидел.
Дождь.
Темнота.
Жуть.
Верите или нет, но стоило заглянуть в эту природную прорву, и, кроме сочувствия, никаких других чувств к недавнему врагу не осталось. Честное слово. Выпустил пары, и все… Возвратился в вагон, и… представляете, кого увидел. Кирюху!
Сидит на лавочке мокрый, как воробей, и смеется. Я кое-как проморгался и спрашиваю, откуда он свалился.
– С крыши, – говорит, и начинает рассказывать, не терпится ему: – Гена-то наш только при девчонках герой. А как один остался, сразу сгорбился. У меня камешек с собой был, я кинул, он как подпрыгнет, и – за поездом вдогонку. Тогда я по-совиному как ухну, он аж присел. Нет, ты бы видел, как он на карачках ползал, должно быть, камень для обороны искал. А Сашка, так тот сразу дрючком вооружился…
– А зачем, – спрашиваю, – на крышу-то полез, спал бы сейчас в теплой постельке и цветные сны смотрел.
– На крыше-то интереснее, – говорит. – И вас проконтролировать хотелось…
Представляете, для того чтобы проследить за нами, проторчал всю дорогу на крыше… Тем, кому не доводилось залезать в поезде выше верхней полки, я поясняю, что там, наверху, даже в солнечную погоду довольно-таки свежо. Ну хоть бы в кабину к машинисту попросился. Нет, ему потребовался самый лучший наблюдательный пункт, чтобы ничто не мешало удовольствию.
Там же, в вагоне, он придумал и новые правила игры, усовершенствованные. Принцип остался прежний, но стартовать надо было с конечной остановки – кто первый проиграл, тому самая длительная прогулка – все по справедливости. Просто, как в прямой пропорции, – и никакого контроля не требуется.
Но на вторую игру он так никого и не подбил.
Кстати, после школы Кирюша поступил на юридический. Ох, не завидую жуликам, которым достанется такой следователь. Но представьте себе другой расклад – вы не виноваты, а он сидит в кресле прокурора…
История с коровой
Вот говорят, что всякий кулик свое болото хвалит. Да ерунда это – не всякий. Здесь возраст надо уточнить. Старый кулик, может, и хвалит, а молодому на своем болоте скучновато. Ему бы куда-нибудь подальше улететь, пусть на такое же болото, но обязательно – не свое. А если по радио каждый день про таежную речку Бирюсу песенки поют да про гидростанции на Ангаре с Енисеем сказки рассказывают – никакого терпежа нет, до того эта гидра заманчива. Не говоря уже про геологические россказни, от них вообще голова кругом идет. Вот, думаешь, у кого житуха: тайга, медведи, рыбалка – сплошные приключения, скорее бы школу закончить, и… держись, геолог, крепись, геолог, ты солнцу и ветру брат.
А геологи взяли да сами нагрянули.
Представляете, к нам на болото – живые геологи! Потом выяснилось, что они, если уж не преувеличивать, всего-навсего геодезисты.
Но таких тонкостей поселковый народец не разглядел. Зато выходку разглядели. В первый же вечер начальник их Спартак Иванович заявился в бильярдную и такие дуплеты клепал, такие «штаны» резал на две лузы – закачаешься… и ничего не скажешь. А чего говорить, когда птицу по полету видно. Сделает удар и встанет, скрестив руки на груди, – слегка под мухой, бородища, как у Фиделя, и лысина, обветренная до блеска, да еще и в черных очках – геолог, самый что ни есть.
А на другой день Ванька Крапивник прибегает и говорит, что приезжие геологи набирают подсобных рабочих, ни паспорта, ни метрики не требуют – приходи и зарабатывай, только надо понравиться мастеру.
Если честно, мне очень хотелось понравиться Спартаку Ивановичу.
Но опоздал. Тот уже выбрал себе трех человек и десятерых забраковал. А к нам вышел пухленький мужичонка в сатиновых шароварах, мордашка розовенькая и улыбка до ушей – таких геологов возле поселковой пивной пруд пруди, особенно после бани – и розовенькие, и с улыбочками. Сел на лавочку, поправил прическу, расческу продул. Мы ждем, у каждого грудь колесом, кто-то на цыпочки привстает, а он ни с того ни с сего:
– Отгадайте загадку – чтоб меня употребить, полижите сзади.
Мы варежки разинули, понять ничего не можем – пришли работать, а нам загадку загадывают. Да и загадка-то с душком – полижите сзади – издевается, что ли? На всякий случай смыкаем ряды. Даже не перемигиваясь. Сжимаемся в единый кулак.
А улыбка – хоть завязочки пришей. Щурится на суровые наши рожи. Видит, что ответить не можем, но не торопится, дозреть дает. А потом говорит:
– Слабовата молодежь в области соображаловки. Хотел по пятому разряду принять, да не тянете пока на пятый, – и вторую загадку загадывает. – Когда цыган лошадь покупает, какая она бывает?
Это я знал, но Крапивник меня опередил:
– Мокрая! – кричит и на центр выскакивает, чтобы с кем другим не перепутали, а нас там, романтиков, человек семь было.
Геолог похвалил шустряка, рядом с собой усадил, а Ванька, не рассусоливая, о разряде напоминает, кует, пока горячо. Но геолог его быстро охладил. Так, мол, и так, загадка дешевенькая, всего лишь на третий разряд по теории, а за практику разряд в процессе работы определится.
Следующая загадка была моей. Он договорить не успел, а я уже ответ выдал на-гора. И правильно сделал, потому что третьего в бригаду отбирали не по смекалке, а по росту. Мишку Игнатьева взяли, он уже тогда под сто восемьдесят вымахал.
А ответ на первую загадку так и не сказал. Велел у родителей поспрашивать. У меня, конечно, фора появилась – моего-то батю такими штучками в угол не загонишь. На другой день приношу готовый ответ и, не хуже Крапивника, на повышение разряда намекаю. А он мне:
– Приводи батю, для толкового человека и седьмого не жалко.
И вся любовь.
А вы, кстати, как насчет первой загадки?
Молчите… Стыдно, мужички. Пора бы седину и лысины оправдывать… Марка. Обыкновенная почтовая марка. Полизали сзади и приклеили.
