– Вот так. – Ведьма присела, пристально глядя на замерших в круге ребят, собрала горсть порошка.
– Скажи, чтобы они уходили, – зашептал в плечо Вальке Коля.
– Сказал один такой, – хмуро буркнул Чайник.
Магда, хищно прищуриваясь и ухмыляясь, обошла вдоль круга, между ее пальцев сыпался порошок. И на каждом шагу появлялась то светленькая березка, то мохнолапая елка. Странно смотрелся среди деревьев завалившийся на один бок корабль. Как будто бы сто лет назад здесь было море, но сейчас ушло, оставив земле такой странный подарок.
– Говори, какая у тебя там идея родилась, – покосился на бледного Вафлю Шейкин.
– Вениамин и был идеей. – Коля поправил на носу очки. – Он вызвал «Летучий голландец». Я думал, он сможет их обратно забрать.
– А ты думай меньше. – Валька глазами следил за передвижением ведьмы. – Сейчас она нас превратит в цветочки, вообще думать перестанешь.
– Идите сюда, – поманила их Магда, скрываясь за стволами деревьев. В ветвях запели птицы.
Вафел сделал шаг, но Шейкин одернул его.
– Стой! – приказал он. – Это она тебя привораживает.
Но тут и сам Валька забыл о всякой осторожности, потому что среди деревьев Магда была уже не одна. Между стволов мелькнула вторая фигура, полыхнули в ярком свете ламп рыжие волосы.
– Машка! – крикнул Чайник, бросаясь вперед. Он не ожидал, что будет так рад видеть одноклассницу.
Существо с рыжими волосами повернулось. Вероятно, что-то от Подгорновой в нем осталось – веснушки, вздернутый носик, ярко накрашенные ногти. Но все остальное стало другим – злые пронзительные глаза, худое лицо с впалыми щеками, искривленный в надменной усмешке рот. Валька вовремя разглядел все эти изменения, включая белый балахон вместо привычной черной короткой юбки, и смог остановиться у самой черты.
– Иди сюда, Валечка, – поманила псевдо-Машка.
За спиной Шейкина отчетливо стучал зубами Вафел.
– А ты чего стоишь? – накинулся на застывшего приятеля Чайник. – Раз прилетел, делай что-нибудь.
Между деревьями успела вырасти трава. По ней неспешно прогуливалась лошадь, хрумкая сочной зеленью.
Коле показалось, что все это он уже где-то когда-то видел. И круг, и лошадь, и Вальку с Машкой, и пиратов. Зрелище было настолько похожим, что он никак не мог вспомнить…
Бритва подошел к кругу, потрогал невидимую преграду.
– Что я больше всего не люблю, – капитан наблюдал за его действиями, – так это когда мне что-нибудь не удается. Готов продать свою душу дьяволу, чтобы расквитаться с этими мальчишками!
– Нет у тебя никакой души, – подала голос Магда. – Ты ее уже продал.
– Могу продать второй раз, – легко бросил капитан.
– Давай говори! – встряхнул замершего Вафлю Шейкин.
– Я… не знаю, что говорить, – прошептал Коля.
– Думай! – не унимался Валька. – Вспоминай! Ты же читал!
– Валечка, не обижай его, – захныкала псевдо-Машка. – Лучше иди сюда. Я тебе что-то расскажу.
– Из-за каких-то сопляков торчим неизвестно где! – возмущался Бритва. – Здесь даже моря нет, капитан!
– Дьявол! – рокотал капитан. – Помоги мне!
Конь поднял голову, всхрапнул и разразился протяжным ржанием, эхом отразившимся от голых стен аэровокзала.
И Коля вспомнил, где он это видел.
Во сне.
Машка чертила круги, а Валька стирал. Из них и выходили все эти ужасы.
– Круг! – зашептал Коля, чтобы его не услышали пираты. – Надо стереть линию, впустить их сюда, а потом дорисовать стертое.
– Ага, впустить, – уперся Чайник. – Видел, что они с Машкой сделали?
– Замани вон ту, лохматую, сюда, – настаивал Коля, кивая в сторону Магды, расхаживающей между деревьями. – Это она забрала медальон. А когда она будет здесь, быстро дорисуй круг.
– Плохой ты, Валечка, человек. – Машка вышла из-за стволов. – Я, можно сказать, из-за тебя жизни лишилась, а ты прячешься. Сделай шажок, не бойся.
– Тебя никто не просил лезть за мной в метро, – огрызнулся Шейкин.
– Ну и что, – девочка состроила обиженную мордочку. – Ну и что! Теперь ты иди сюда!
– Что мы здесь торчим? – не выдержал Бритва. – Капитан, достаньте их.
Среди деревьев мелькнула фигура.
– Боже мой, – крикнул выбежавший к кругу человек в легких светлых шортах и майке. – А самолет уже прилетел? – спросил он неизвестно у кого. – Где я? Это аэропорт?
– Улетел твой самолет, – развернулся к нему Болт, и человек сразу же исчез. – Пешком надо ходить, – бросил он в сторону оскалившегося в вечной улыбке скелета.
Валька вынул из банки мелок, зажал его в кулаке, присел на корточки около линии. К нему тут же подскочила Машка.
– Давай скорее, а то все мороженое без нас съедят.
– Иди ты, Подгорнова, знаешь куда? – рявкнул на нее Чайник.
– Какой ты все-таки грубый, – обиделась Машка, отворачиваясь к елкам.
За ее спиной прошла Магда.
– С девочками так не разговаривают, – наставительно произнесла она. – Неужели сложно выполнить ее просьбу?
Шейкин одним пальцем потер линию, смахнул просыпанный порошок.
Ничего не происходило.
Он стер побольше.
– С девочками надо говорить уважительно, – продолжала ворковать ведьма, подходя к линии вплотную, – и выполнять то, что они просят.
Зажмурившись, Чайник всей ладонью стер мел.
– И никогда ни в чем им не отказывать, – девушка занесла над разорванной линией ногу.
– Магда, – воскликнул капитан, который из-за спины ведьмы не видел, что происходит. – Ты, как всегда, не вовремя со своими нравоучениями!
Девушка повернула голову на крик, ногой наступая на линию.
Вальке показалось, что воздух дрогнул и раскололся. Деревья превратились обратно в прах. Магда раскрыла рот в оглушительном крике, хотя самого крика слышно не было. Но было ясно, что она кричит, громко, с надрывом. От ноги вверх ведьму объяло пламя. Она стояла посередине огромного костра, раскинув руки и широко разинув рот. Там, где до этого шумели деревья, тоже взметнулся огонь. Высокий, метра в два. Собой он скрыл и пиратов, и парусник. Одна Магда стояла в нем и горела, как огромная сухая ветка, волосы на голове стояли дыбом, также объятые пламенем. Медальон на ее груди отливал красным цветом. Ведьма недовольно водила головой, как будто что-то искала. Валька с Колей сжались в самом центре круга, пытаясь скрыться от ослепительного огня. Фигура девушки колебалась, то наклоняясь вперед, то откидываясь назад. Огненными руками она пыталась дотронуться до мальчишек, но у нее это не получалось.
