Сам Знаешь Кто понял, что слишком долго пренебрегал собственноручно возложенными на него обязанностями, и вернулся к делам этого мира, бросив свою недостроенную Вселенную, так что план Голубя сработал. Сам Голубь, насколько я знаю, отделался устным взысканием и несколькими тысячелетиями исправительных работ. За то, что за Азраелем недосмотрел, за что же еще. Ну, не думаю, чтобы его там сильно напрягали, на работах на этих. Он птица старая, стреляный воробей, прости за каламбур, они там как-нибудь на Небесах сами разберутся, без нас.
Голубь, он же в принципе герой. Эту историю с пари он сам придумал, хотел побольше шума поднять, чтобы Сам Знаешь Кто снова свой взор на Землю обратил и из новой своей придуманной Вселенной вылез. Только один он все это провернуть бы не смог, вот и привлек к делу Азраеля, а Азраель чуть все дело и не испортил. Из-за мелочности своей и мстительности. Голубь думал, что может его контролировать, но ошибался, и Азраель исключительно по злобе своей и ненависти к Скагсу чуть нам всем Армагеддон не устроил. Хорошо хоть, что начальство и наше, и ихнее вовремя среагировало и успело это дело пресечь если не на корню, то в последний момент.
Голубь, он что хотел? Разрушителя одним ходом убрать, так это для конкурентов нормальное явление, мы бы сами с удовольствием пару Созидателей себе заимели, а следующим ходом он хотел устроить такую ситуацию, которую без вмешательства высшего начальства было бы не разрулить. Так и вышло, в принципе, только разруливать пришлось очень уж жестко. Ну не может Голубь, пусть он и в авторитете, ангела мщения под своим контролем удерживать.
Скагс, как герой всей операции и спаситель мира от рехнувшегося ангела, был представлен к награде, получил отпуск и кучу всякого барахла. Князь даже предложил ему выбрать себе любое занятие по вкусу, но наш скромняга решил остаться во внешнем круге на своей прежней работе. Говорит, привык он там за столько веков. Грешники его возвращение только приветствовали.
Я? А что я? Моя роль во всем этом мизерная была. Конечно, получил я и на орехи, что Асгарота вовремя не остановил, ну и поощрение, конечно, что Скагса к этому делу подключил, процесс контролировал и вообще пытался Князя в курсе держать. Премию я пропил, от новой работы отказался, так как регион этот по-прежнему для меня большой интерес представлял, и вот теперь новое поколение пестую. А ты, гаденыш этакий, как я смотрю, не очень-то и пестуешься. Только и знаешь, что по кабакам за мной бегать да истории всякие выспрашивать.
Ну, сгоняй к стойке за пивом, раз уж ты здесь, и я тебе еще что-нибудь расскажу.
Как мы с Вавилонской Блудницей в покер на раздевание играли, слышал?
[49]
Еще пива, гарсон… Хрр…
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись первая
Квартира моя сгорела.
Вместе со всей мебелью, со всем оборудованием и, конечно, с моим прежним дневником. Так что пришлось заводить новый.
В больнице я лежал долго, пару месяцев, наверное. Врачи говорили, что чудом меня спасли, так много ожогов было по всему телу. Пожарные говорили, что чудом меня из огня вытащили. Считай, говорили, братец, заново родился.
Я так и считал.
Новая жизнь, новый дневник. Все закономерно.
Только вот часть памяти у меня отшибло. Последнее, что я помнил, это как в отпуск уехал, в санаторий, и с «толканутыми» в тамошних лесах познакомился.
Марина ко мне заходила, я помнил о ней что-то хорошее, а что именно — не помнил. Но мы с ней много разговаривали, и я в нее заново влюбился. То есть я не знаю, был ли я в нее влюблен до этого, но теперь уж точно.
Друзья приходили, знакомые, сослуживцы. Страховой агент заглядывал, сказал, что всю компенсацию мне выплатят, и сумму назвал такую, что я о погибшем оборудовании и о прочей технике сразу думать перестал. Евроремонт на такие деньги можно сделать.
Странную он мне вещь сказал, этот страховой агент. Говорит, квартира моя сгорела дотла, словно в печи плавильной побывала, а ни одну соседнюю квартиру огонь даже не задел. Но потом пожал плечами, обозвал меня Горацио — дескать многое есть на этом свете, чего нам и не снилось, — заверил меня в том, что с выплатами не будет никаких проблем, пожелал выздоравливать побыстрее и отчалил.
А у меня, пока я в больнице лежал, много было времени и было над чем задуматься. О многом я передумал за те месяцы — и о себе, и о жизни своей. Жизнь была тупиковой и бесполезной. Надо было что-то менять, но что именно и как менять, я и понятия не имел.
Я на Марину доверенность выписал, и, пока я окончательно выздоравливал, она на деньги страховой компании ремонт в моей квартире сделала, в конце концов, она же дизайнер. Так что, когда меня выписали, мне уже было куда ехать.
В день выписки она за мной заехала и повезла домой. Я попросил ее остановиться, зашел в ювелирный магазин, купил кольцо и сделал ей предложение, встав на одно колено, хоть и больно это было. Она согласилась, так что скоро распишемся.
Еще три недели я дома провалялся, занимался лечебной гимнастикой, книги умные читал и поправлял здоровье. Марина меня каждый день навещала, а потом и совсем переехала.
И вот я выздоровел.
Надел новый костюм, который мне Марина купила, старая одежда сгорела вся, спустился в гараж и вывел на улицу свой «порше».
Шеф удивился, когда меня увидел. Еще больше он удивился, когда я бумажку ему на стол положил.
— Что это? — спросил он, не глядя на стол.
— Вы знаете, — сказал я.
— Заявление по собственному?
— Совершенно верно.
— Но почему? Тебе денег не хватает?
— Хватает. С избытком даже.
— Конкуренты переманили?
— Нет.
— Тогда почему?
— Не знаю, папа, — сказал я. — Устал я.
— Так возьми отпуск, — сказал он. — После больницы-то. Отдохни, съезди куда-нибудь с молодой женой…
— Я съезжу, — сказал я. — Только ты заявление все равно подпиши, ладно?
— Я подпишу, — сказал он. — Но я хочу знать почему. Я имею на это право. Как твой начальник и как твой отец.
— Имеешь, — сказал я. — Как отец.
— Тогда я жду объяснений.
— А чем я тут занимаюсь? — спросил я. — Я сколько уже у тебя работаю и за все это время только один сайт и вывесил. Днем подменяю тех, кто что-то не успевает или там не может. А ночами чужие системы ломаю. Что я, разрушитель, что ли?
— И теперь ты хочешь созидать? — спросил он.
— Я не знаю, — сказал я. — Я еще не знаю, чего я хочу. Но я это обязательно узнаю.
