Я кивнул.
— Тридцать два года. Самый молодой оперативный сотрудник, вышедший в отставку по статье пятидесятой. Вы — опасный человек, полковник.
Я пожал плечами.
«Отставка-50» — это придурь, выдуманная нашими чиновниками. Дескать, какие-то психологи посчитали, что хорошо тренированный и специально подготовленный оперативный агент может совершить по служебным делам не более пятидесяти убийств, а потом его психика надламывается и в ней происходят необратимые изменения. На мой взгляд, так же как и на взгляд моих знакомых оперативников, это полная чушь. Изменения в психике происходят уже после первого убийства, а все остальные — это чистая арифметика.
Но после пятидесятой смерти — имеется в виду запротоколированная смерть — агент вылетает в отставку с пожизненной пенсией и подпиской о неразглашении. Перевод денег. Меня вышибли в тридцать один год, при том что я прослужил четыре года и Конгресс не знает, сколько денег ухлопали на мое обучение и подготовку. Я был на пике физической формы и не чувствовал себя маньяком-убийцей. В принципе я мог работать по основной специальности еще лет десять.
Начальство рассудило иначе, и я отправился во Флориду.
— У вас очень впечатляющий послужной список, — добавил мистер Картрайт. — Хотите, я зачитаю его целиком?
Я покачал головой.
— И правда, зачем, — сказал мистер… Билл, — все присутствующие хорошо ознакомлены с этим весьма познавательным документом. Может быть, вам интересно узнать, как мы его добыли?
— Если только вас это не затруднит.
— Перед нами стояла проблема, — сказал Билл. — Которую способен разрешить человек вашего типа. И мы обратились за помощью в поисках такого человека к генералу Константину, который оказался вашим непосредственным начальником. Он сразу же рекомендовал вас. Вы можете сказать, что, передав нам ваше досье, он нарушил закон. Да, нарушил. Но за это нарушение он получил два миллиона долларов, которые никогда не смог бы заработать, занимая свой пост весь остаток жизни.
— Я очень рад за него.
— Когда мы попросили охарактеризовать вас тремя словами, он ответил следующее: толстый, ленивый, смертельно опасный. Но вы совсем не толстый.
— Ага. Я — в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.
— Именно так, — кивнул Билл. «Карлсона» он явно не читал. — О том, что вы смертельно опасны, говорит ваш послужной список и «отставка-50». Вернемся к третьему определению. Вы ленивый?
— Да.
— Это замечательно, — сказал Билл. — Я обожаю ленивых людей. Именно ленивые люди двигают нашу жизнь вперед, именно они способствуют прогрессу. Трудолюбивый человек будет заниматься монотонной, изматывающей работой изо дня в день всю свою жизнь, и только ленивый задумается о том как сделать ту же работу гораздо быстрее и прикладывая к этому меньше усилий. Когда трудолюбивые ходили пешком, ленивые изобретали велосипед. Когда трудолюбивые крутили педали и учились держать равновесие, ленивые приделывали к велосипеду еще два колеса и двигатель внутреннего сгорания. Когда трудолюбивые потели в пробках, крутили руль и тратили свои нервы, ленивые ставили на автомобиль бортовой компьютер, переложив на него все свои заботы. Нынешним уровнем нашей жизни мы обязаны именно ленивым людям. Человека из обезьяны создал не труд. Это сделала лень. Пока трудяга будет долбить стену кувалдой, ленивый изобретет динамит. Вы — ленивы, и поэтому я хочу предложить вам работу.
— Кое-что насчет работы. Вы знаете, что согласно кодексу об «отставке-50» я не имею права работать ни на одну федеральную либо муниципальную структуру любой страны, поддерживающей Вашингтонскую конвенцию?
— Конечно, знаю. Но я не представляю никакую федеральную либо муниципальную организацию. Я — всего лишь частное лицо и хочу, чтобы вы работали на меня в частном порядке.
— Что за работа?
— Работу мы обсудим чуть позже. Мы уже поговорили о вас, теперь давайте поговорим обо мне.
— Как хотите.
— Я — самый богатый человек этого мира.
— Очень за вас рад.
— Мне принадлежит недвижимость по всему миру. Мне принадлежат нефтедобывающие и перерабатывающие компании. У меня собственный морской и воздушный флот. В этом мире нет ничего, что я не мог бы купить. Но главное и любимое мое детище — это глобальная телевизионная сеть.
— Я не смотрю телевизор.
— Я тоже. Точнее смотрю, но только по мере деловой необходимости. Знаете, что дает мне телевидение?
— Помимо денег?
— Естественно. Телевидение дает мне власть. Вам знакомо такое изречение: «Кто владеет информацией, тот владеет миром»?
— Конечно.
— Так вот, я им владею. И как вы думаете: какого рода информацией для этого нужно обладать?
— Вряд ли я смогу ответить на ваш вопрос с ходу.
— Любой информацией. Любая информация дает мне власть. Телевидение — вот новый объект поклонения в нашем мире. Оно является властителем дум, оно диктует людям условия жизни. Оно сообщает людям все, что им следует знать, и формирует их образ мышления с самого детства. Земной шар населяет десять миллиардов человек, из них пять миллиардов ежедневно смотрят программы, транслируемые по моей глобальной сети. Это ли не власть? С такой властью я могу диктовать условия кому угодно. И чем выше рейтинг моих программ, тем большей властью я обладаю. Власть дает мне сама информация, власть дает мне способ ее подачи.
— Насколько я понимаю, вы намерены стать мировым диктатором?
— О нет, я не публичное лицо. И я говорю о реальной власти реальных людей, а не о видимой власти марионеток, которые только озвучивают чужие решения.
— Сказано жестко.
— Это факты, полковник.
— Но вам чего-то не хватает…
— Вот именно. Как я уже сказал, население Земли составляет десять миллиардов человек, из них моей аудиторией является лишь половина. Кто-то может сказать, что пять миллиардов зрителей — это много, чудовищно много, и в прошлом веке ни один телевизионный магнат не мог даже мечтать о подобной аудитории. Но для меня этого мало. Я не хочу ограничиваться пятьюдесятью процентами в то время, как могу иметь все сто.
— А вы можете?
— Уровень жизни сильно вырос по сравнению с прошлыми веками. Даже в странах третьего мира телевизор из разряда предметов роскоши превратился в обыденность. Людей, которые не смотрят телевизор хотя бы иногда, можно пересчитать по пальцам.
— Потребуется очень много пальцев.
— Капля в море по сравнению с теми, кто не мыслит своей жизни без телевизора, будь то плазменная панель или допотопный ящик. Скажите мне, полковник, что люди любят смотреть больше всего?
— Не знаю. Наверное, это зависит от того, каких именно людей вы имеете в виду.
— Вы сейчас говорите о целевой аудитории. А я говорю обо всей зрительской массе в целом. Это совершенно разные понятия. Вы готовы сделать обобщение?
