Моя работа заключалась в просмотре шоу. Я должен был делать выводы и сообщать их начальству. И главный вывод, который я сделал на этот момент, — зря мы во все это ввязались.
Самое поганое — что я не могу объяснить, почему я так думаю. Не только какому-нибудь постороннему человеку, но и самому себе.
Я не люблю реалити-шоу. Для меня это сродни подглядыванию в замочную скважину. Но герои современных проектов идут на это добровольно, преследуя материальные цели, они знают, что за ними будут наблюдать, принимают решение заранее и идут на это осознанно. А показывать всему миру жизнь людей, которые умерли тысячелетия назад, людей, которых никогда не поймет современный мир, ибо с того момента система ценностей менялась больше десятка раз… Мне казалось, что это неправильно.
Я никогда не смогу до конца понять Одиссея или Гектора. А они, я думаю, никогда не смогли бы понять меня.
Времена меняются. Не стоило нам их смешивать.
Ахейские вожди обращались к командам своих кораблей в разное время, но поскольку мы получали записи за целый прошедший час, то смогли прослушать их речи одну за другой.
Здесь они приводятся в том порядке, в каком корабли достигали троянского берега и люди бросались в бой.
Одиссей сказал:
— Гордые жители Итаки! Все вы знаете, как я отношусь к этой глупейшей из войн, ибо я никогда не скрывал от вас своего мнения. Но коли уж мы здесь, покажем, как умеют воевать островитяне! И выживем назло тем, кто называет себя нашими врагами, и назло тем, кто называет себя нашими союзниками! За Итаку!
Ахиллес сказал:
— Мирмидонцы! На том берегу лежит ваш шанс войти в историю и обрести бессмертие в веках! Мы все покроем себя славой, ибо славны лишь те, кто не боится смерти! На Трою!
Крупный Аякс сказал:
— Саламинцы! Нас мало, — (но мы в тельняшках, добавил я от себя), — но никто не должен сомневаться в нашей доблести! Сметите врага, убивайте врага, гоните врага и ворвитесь в Трою!
Нестор сказал:
— Воины! Я слишком стар и немощен, чтобы вести вас в бой. так послушайте мое напутствие. Троянцы — наши враги. Они представляют угрозу всей Элладе. Они злобны и мстительны, они воры и предатели, они не чтут богов и не уважают традиции предков. Они — позор нашего мира. Так сказал Агамемнон. Я не собираюсь спорить с ванактом ванактов. Его слова истинны. Если сегодня мы не разрушим Трою, завтра троянцы явятся к нам, в наши города и в наши дома. Они будут похищать наших жен и красть наши сокровища. Так что нашу справедливую войну никак нельзя назвать завоевательной. Это — оборонительная война, и, убивая троянцев, вы защищаете свою родину, землю ваших дедов и отцов. Так идите вперед и деритесь за Элладу, и да пребудет с вами Арес!
Идоменей сказал:
— Критяне! Перед вами лежит город, набитый несметными богатствами. И если вы считаете, что именно вы достойны их получить, сражайтесь с честью и докажите всем свое право. На Илион!
Агамемнон (именно с этого момента пошел следующий сеанс записи, ибо вожди, как я уже говорил, начинали высказываться по мере приближения их кораблей к берегу, но я решил привести все речи в этом фрагменте, чтобы потом не отвлекаться) сказал:
— Суровые спартанцы и жители Золотых Микен! Приближается суровый час. Час испытания для нас всех. Скоро, скоро мы отомстим за поруганную честь моего брата, царя Спарты, и сметем с лица земли мятежный Илион! И не за горами тот день, когда ваши города станут столицами огромной империи, простирающейся от края до края нашего мира, и все вы будете жить в роскоши и неге! И для того чтобы приблизить этот день, идите и сражайтесь. Зевс охранит своих сынов!
Менелай промолчал.
Диомед сказал:
— Гетайры! У вашего вождя кончилось вино. Сгоняйте в город и раздобудьте мне пару амфор.
Ответом ему был оглушительный рев аргосцев.
Макс сказал:
— А ты заметил, что в своих обращениях только Нестор и Агамемнон помянули богов?
Я заметил.
Потом настала очередь высказаться троянцам. На фоне надвигающейся с моря армады ахейцев это выглядело весьма внушительно.
Эней сказал:
— Троянцы! Я верю в вашу доблесть и в вашу силу! Вы — лучшая армия в мире, и я горд, что мне выпало счастье вами командовать! Ахейцы хотят, чтобы великая Троя стала одним из их данников, но я скажу, что никогда сын Трои не склонял голову перед чужеземцем! Они думают, что Троя отдастся им, как распутная девка, и сама пригласит их в свои объятия, но я говорю, что по эту сторону моря они найдут лишь смерть! Аполлон хранит наш город! За Трою!
Гектор сказал:
— Жители крепкостенного Илиона! В этой жизни есть три основных закона, которыми следует руководствоваться, и, не соблюдая их, вы не сможете сказать, что прожили свою жизнь достойно. Это очень простые законы. Люби свою семью. Почитай богов. Обороняй свою родину. Мы почитаем богов! Мы любим наши семьи! Пришла пора защитить наш город!
Циклоп сказал:
— Держать ряды, собаки безголовые! Приготовиться лучникам!
Полковник Трэвис
Корабль Одиссея вырвался на мелководье, мгновение спустя его днище скребло прибрежный песок, а нос поднял фонтан песка на берегу. На «Пенелопу» тут же обрушился дождь стрел, дротиков и копий. Люди Лаэртида закрывались щитами, но кровь уже лилась по деревянной палубе.
Тем не менее никто из них не спешил спрыгивать на берег, и я сразу вспомнил почему. Существовало в те времена забавное суеверие: воин, чья нога первой коснется вражеской земли, умрет первым. Что самое забавное, насчет второго там ничего не говорилось, хотя лично мне казалось, что в такой ситуации погибнет целая сотня.
Конечно же Одиссей обманул судьбу. Щит, который он бросил под свои ноги, не был его собственным. Свой он сжимал в руке, прикрывая корпус.
Его прыжок не был особенно элегантным. Лаэртид просто перемахнул через борт судна, оставив на палубе и лук, и копье, еле удержался на ногах, когда щит предательски заскользил по песку, но все же удержал равновесие и простер руку вперед.
То ли итакийцы подумали, что суеверие уже потеряло свою силу, то ли им было стыдно оставлять своего правителя одного, но они тут же посыпались на берег, и белый песок обагрился кровью.
Берег был весь утыкан заостренными кольями, которые мешали ахейцам передвигаться плотными рядами и прикрывать друг друга щитами. Троянцы, на первых порах имевшие численный перевес, уже неслись в атаку.
В этот момент сильный толчок чуть не выбил палубу у меня из-под ног, и я понял, что мы приплыли. Я свернул режим наблюдения и приготовился выживать.
И едва успел прикрыться щитом, как в него вонзились сразу три стрелы. На палубе уже стонали раненые.
